путешествия.
— Ну и кто оказался более несговорчивым? — спросил Райан, и на его лице промелькнула слабая улыбка. — Ты или я?
Китти на секунду задумалась:
— Может, в равной степени?
Райан засмеялся, но потом вновь посерьезнел:
— Нет, правда, Китти, ты могла бы погибнуть сегодня утром. И если бы так случилось, не знаю, как бы я стал с этим жить. Это… — Он осекся, а потом сбивчиво закончил: — это было бы очень плохо.
Китти выпрямилась, раздумывая над тем, как бы все получше объяснить. Если, конечно, Райану интересно ее мнение.
— Я действительно хотела работать, Райан. Мне было очень важно отработать свой проезд. Когда я проснулась в то утро — первое утро нашего путешествия, — я уже поняла, что не могу вернуться в Пайхию. По крайней мере пока. — Райан недоверчиво вскинул брови, и Китти поспешила продолжить: — Да, я поняла это и все же потребовала, чтобы ты отвез меня назад. Я чувствовала… чувствовала, что меня несет по воле волн, словно оторванный от дерева листок, и я желала лишь одного — бросить якорь, вернуться назад. Я знаю, что тетя Сара вряд ли будет рада меня видеть после того, что случилось. Она считает, что это я во всем виновата… ну в том, что произошло между дядей Джорджем и Ваи. Она считает, что Ваи довело до греха мое «тлетворное влияние».
— Я не знал, что ты оказываешь тлетворное влияние.
Китти не обратила внимания на слова мужчины и продолжала:
— Но я могла бы жить где-нибудь еще. У Ребекки, например. Или в другой миссии.
— Ничего не получилось бы, — возразил Райан. — В Новой Зеландии слухи распространяются очень быстро. Они преследовали бы тебя, где бы ты ни появилась.
— Мог бы этого и не говорить, — сказала Китти.
— Да и Тупеху не оставил бы тебя в покое, — добавил Райан.
Китти кивнула:
— Знаю. Но мне нравилась Ребекка и дети. И те, что жили в миссии, и мои ученики. Я очень к ним привязалась. И даже к Саймону, когда узнала его получше. Он очень порядочный человек.
Райан кивнул:
— Верно. А ты действительно вышла бы за него замуж?
— Нет. Он тоже не хотел на мне жениться. Мы заключили своего рода договор, чтобы люди перестали нас сватать. Более всего на свете Сара хотела выдать меня замуж. Но я все-таки немножко скучаю по нему.
Райан с минуту смотрел на Китти.
— Ты знаешь, почему он не хотел на тебе жениться?
Китти пожала плечами:
— Да нет. Просто он сказал, что брак не для него.
— Надеюсь, ты не примешь это на свой счет, — сказал Райан и заерзал на стуле. — Саймон гомосексуалист, Китти. Он очень честный, а посему вряд ли когда-либо женится.
Китти удивленно смотрела на Райана:
— Значит, в тот день, когда мы встретились на лужайке перед домом Басби, в день нашего побега, ты уже знал, что он не женится на мне? Ты нарочно дразнил меня?
— Да. Прости. Еще одно доказательство того, что я вел себя непростительно. Я упомянул об этом только потому, что хотел спросить, почему ты не хочешь выйти за него замуж.
— Брак не для меня, — коротко ответила Китти.
Они помолчали.
— Когда ты сказал, что не повезешь меня обратно, я почувствовала себя… такой одинокой. Ведь мне никогда прежде не приходилось заботиться о себе. Сначала эту обязанность выполнял мой отец. Когда он умер, его место заняла мама, а потом тетя Сара и дядя Джордж. Поэтому я решила, что пришло время научиться, тем более что, нравилось мне это или нет, я должна была оказаться в Сиднее менее чем через две недели. У Ваи есть Хануи и я. А мне придется полагаться только на себя. Прости, что я вела себя так глупо. Но я разозлилась.
— Да, я знаю. И я тоже злился.
— Почему?
Райан не поднимал глаз.
— Я не хотел, чтобы на борту моего корабля находилась женщина. Я установил для себя такое правило.
— Тогда почему ты согласился взять с собой Ваи?
— У меня не было выбора. Ей грозила опасность.
Китти кивнула, чувствуя растущее в ее груди уважение к этому мужчине.
— А что бы ты стал делать с Ваи по прибытии в Сидней, если бы мы с Хануи не отправились следом? — спросила Китти.
— Я думал, что смогу ее куда-нибудь пристроить.
— Но ведь это стоит денег.
Райан пожал плечами:
— Заплатил бы. Ведь она не виновата в том, что оказалась в подобном положении. Если хочешь знать мое мнение, виноват в этом только твой дядя.
— Знаю, — ответила Китти и разразилась слезами.
— Не плачь, — попросил Райан. — Пожалуйста.
Он встал со стула, пересел на кровать и, положив руку на укрытую одеялом правую ногу Китти, ждал, пока девушка выговорится. Когда она замолчала, он вытащил из кармана огромный носовой платок и подал Китти.
Взглянув на Райана поверх носового платка, она не заметила в его взгляде ни раздражения, ни сарказма, ни злости, а веером разбегавшиеся от его глаз морщинки разгладились. Теперь он выглядел молодым и интересным мужчиной. Китти вдруг поняла, что уже давно считает его привлекательным, сама того не осознавая, и сейчас эта мысль поразила ее до глубины души.
— Лучше? — спросил Райан.
Китти кивнула, и остатки слез задрожали на ее ресницах.
— Должно быть, я выгляжу ужасно.
— Нет, — поспешил заверить ее Райан. — И у тебя очень красивые волосы. Они теперь вьются.
Китти подняла руку, чтобы дотронуться до волос, но Райан вдруг перехватил ее запястье. Воздух между ними словно бы взорвался, и Китти уже больше не слышала ни шороха волн, ни поскрипывания шхуны, несущейся вперед. Райан силился что-то сказать, но оставил попытки. Вместо этого он наклонился и поцеловал Китти. Его губы оказались необыкновенно мягкими и источали слабый аромат рыбного бульона Пьера. А вот его щетина была довольно жесткой и неприятно царапала подбородок Китти. Она хотела было воспротивиться, но потом сдалась. Подвинувшись ближе, Райан обхватил ее руками, и она ощутила тепло и твердость его мышц сквозь грубую ткань рубашки.
Внезапно Райан отстранился и, видя на его лице неуверенность, Китти решила, что он собирается извиниться. Но Райан поднял руку, откинул с ее лица волосы и, обхватив за шею, привлек к себе, чтобы слиться с ней в очередном поцелуе. Китти не чувствовала в себе сил противиться, да она и не хотела этого. Не захотела отстраниться, даже когда пронизавшее ее тело восхитительное ощущение пробудило нежеланные воспоминания о Хью Александре.
Но сейчас ее сжимал в объятиях не Хью Александр, а Райан Фаррел, и Китти возблагодарила судьбу за то, что не стала растрачивать себя на другого. Та ее часть, что не думала и не беспокоилась о последствиях, хотела Райана, и в тот момент Китти казалось, что это правильно.
Китти потянулась навстречу поцелую, когда Райан начал расстегивать пуговицы ее, или, вернее, своей рубашки, и она позволила ему это. Каждая расстегнутая пуговица была сродни маленькой победе, а от прикосновения грубых пальцев Райана на коже Китти выступали мурашки. Наконец Райан раздвинул в стороны полы рубашки, явив собственному взору грудь Китти, которая казалась совсем светлой в пламени
