показывают, что жив. Пытаемся оттащить его в укрытие.
Долгая пауза, полковник Вебер, он же Орел-один, прикидывал варианты. Затем послышались неразборчивые приказы, отдаваемые не в микрофон, а кому-то из находившихся рядом с полковником на командном центре.
— Шестой, сейчас к вам подойдут парни из группы «Филин». Забирайте Жарова и отходите к фабрике. Как поняли?
— Понял, босс… ждем подкрепления.
Жаров закрыл глаза. Все равно ни черта не видно, только оранжевые огоньки системы жизнеобеспечения информируют о том, что скафандр пробит… спасибо, атмосфера на Дженнесе пригодна для дыхания, иначе уже коньки отбросил бы. Пробить скафандр было сложно, а случаи, когда при этом боец оставался в живых, вообще можно было пересчитать по пальцам. Так что можно сказать, что ему безмерно повезло. И теперь оставалось только размышлять на тему, как же ему довелось вляпаться в эти неприятности.
Операция флота на Дженнесе с самого начала шла неудачно. Пиратская база, по донесениям разведки, располагала всего десятком кораблей, которые с натяжкой можно было назвать боевыми, плюс еще небольшой контингент на Дженнесе — сотня боевиков да несколько легкобронированных флаеров — модели, используемые на планетах с агрессивной биосферой. Кто-то из разведкорпуса, вполне вероятно, отправится под трибунал… только это будет потом. А пока «Тигры Вебера» — второй батальон седьмой десантной бригады флота — оказался по самые уши в дерьме.
Сначала оказалось, что один из пиратских, так называемых «боевых» кораблей — старый крейсер класса «Команч». Откуда они добыли этот реликт — еще предстояло узнать, а для начала «Команч» прошел сквозь легкие корабли «Тигров», как нож сквозь масло, превратив два эсминца в груду обломков и заставив остальных бросить все силы на отражение ракетных ударов. А затем, когда его все-таки раздолбали и десантные шаттлы устремились к поверхности планеты, оказалось, что их там ждали…
Именно что ждали — пираты, конечно, понимали, что справиться с батальоном им не удастся. И знали о негласном законе, известном всем в десанте и исполняемом куда более рьяно, чем все уставы, вместе взятые, — во время операций против пиратов десант пленных не берет. Закон появился после того, как одна из группировок, повязанная почти в полном составе, была после нудных судебных разбирательств выпущена на свободу — мол, не соблюдена процедура ареста, нет достаточных улик… А спустя всего лишь месяцев эти же ублюдки перехватили у Беги пассажирский лайнер, отправив экипаж и пассажиров в свободный полет… без скафандров. Вот и здесь пираты понимали, что жалости не будет — независимо от того, поднимут ли они руки сразу, или будут драться до последнего. Вот они и решили драться.
Их оказалось много, гораздо больше, чем предполагалось… И у них на самом деле была бронетехника — только не флаеры, пробиваемые из ручного оружия навылет, а тяжелые танки класса «Бегемот», снятые с вооружения лет двадцать назад, но отнюдь не утратившие своей грозной мощи. И потому вопреки всем традициям десанта поступил категоричный приказ — главарей брать живыми. У военной разведки возникла масса вопросов об источниках поступления к пиратской вольнице списанного тяжелого вооружения.
Это было гораздо легче приказать, чем сделать… Взвод Жарова попал под тяжелый обстрел, почти сразу потерял одного из бойцов — бронескафандр мог выдержать многое, но не прямое попадание из тяжелого стационарного лучемета. А потом из-за здания ударило орудие «Бегемота»… и больше Жаров ничего не помнил. Вернее, кое-что помнил… странные лица, женщина с золотистыми волосами, ящерицы- переростки, на которых зачем-то взгромоздили что-то вроде седел. Толпа уродцев, размахивающих топорами, расплывалась перед мысленным взором, превращаясь вдруг в такую же толпу разномастно обмундированных людей, увешанных бластерами, старыми пулевыми автоматами и ручными ракетометами… для бронекостюмов определенную опасность представляли разве что последние, и то — с минимальной дистанции, почти в упор. А потом лица людей — то открытые, то упрятанные под шлемы — плавно перетекали в оскаленные клыкастые морды, а бластерная винтовка М-331, именуемая в просторечии «Коброй», снова превращалась в странноватого вида топор с двумя лезвиями.
И снова вспоминалась девушка — молодая, красивая… с ней что-то было связано, что-то важное, только он никак не мог вспомнить, что именно. Как ее звали? Жаров напрягся, стараясь ухватить за хвост ускользающее воспоминание. Слово, странное, непривычное, так и вертелось на языке. С некоторым усилием он все же ухватил его… Таяна. Красивое имя.
Вдруг странные образы сделались четче… Вырубленный в скалах храм, две каменные статуи у входа… Величественные, вызывающие трепет фигуры… и вдруг все изменилось. Храм остался на месте, да и статуи, в общем, тоже — только теперь они выглядели незаконченными, и на них и вокруг них копошились люди, что-то делая. Странные, почти голые люди, каждый из которых носил тонкое серебряное ожерелье.
А потом храм плавно превратился в порядком искалеченное здание из толстых бетонных панелей, из-за которого медленно выползала куполообразная махина «Бегемота», на его башне сидел монстр в одежде из шкур и целился прямо в лоб Жарову из массивного допотопного арбалета.
Денис почувствовал укол в шею. Умная автоматика бронекостюма решила, что человек, отданный на ее попечение, остро нуждается в дозе какого-то лекарства. По телу разлилась слабость, мысли стали путаться, и Жаров потерял сознание.
Очнувшись, он обнаружил, что бронекостюм с него уже сняли и что лежит он на вполне чистой простыне, на обычной койке. И потолок над ним вполне обычный — металлический, как и положено на уважающем себя эсминце флота. Жаров потянулся и тут же коротко выругался, увидев несколько круглых черных датчиков, приклеенных к рукам и груди. Первым желанием было поснимать всю эту ерунду, но, по зрелом размышлении, он все же передумал. Ссориться с медиками и получать фитиль за нарушение режима не стоило.
Видимо, датчики сообщили заинтересованным лицам, что он пришел в себя. Дверь отъехала в сторону, и на пороге появилась затянутая в серую униформу медслужбы фигура. Фигура, имеющая две весьма вызывающие выпуклости, смотреть на которые было исключительно приятно. Девушка — на вид ей было лет двадцать от силы — тряхнула копной золотых волос.
— Привет, Денис… как самочувствие?
Он пожал плечами:
— Нормально.
Девушка казалась очень знакомой, но он, хоть убей, никак не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах видел ее. И еще… ее лицо очень напоминало ему другой образ, тот, из сна… только на той девушке обычно был кожаный камзол, какой носили, наверное, лет пятьсот назад… или даже тысячу. И еще иногда на ней было платье… а вот таких комбинезонов она никогда не носила.
— Ты смотришь на меня словно призрак увидал…
— Мы знакомы? — с некоторым усилием выговорил он. Такой вопрос, да еще заданный девушке, с вероятностью процентов в девяносто исключал дальнейшие теплые отношения, но сейчас Жаров слишком сильно хотел разобраться в собственных ощущениях, чтобы думать о таких вещах.
Она фыркнула — с легким оттенком горечи, как ему показалось.
— Смешно было бы ожидать, что бравый лейтенант Жаров запомнит случайную знакомую, которая к тому же не из его команды. Меня зовут Татьяна. Татьяна Диброва.
Имя ударило, словно кувалдой по голове. Жаров даже дернулся — словно и в самом деле получил в лоб… Это имя — оно тоже принадлежало той, из сна, — и в то же время не принадлежало ей. Ту, в кожаном камзоле, элегантно восседающую на спине чешуйчатого чудища, к которому и приблизиться-то страшно, звали немного иначе. Совсем немного… Таяна… Татьяна… Таяна… Жаров почувствовал, что мысли опять путаются.
— Я медик из группы «Филин». — Она поправила локон, и Денис только поразился, как же девушка запихивает всю эту роскошь в боевой шлем.
Конечно, в десанте женщин было немало… в основном, правда, киборги. Но были и обычные девчонки — физическая сила уже давно не была актуальной для солдата — с тех пор, как появились бронекостюмы с экзоскелетами, увеличивающими силу человека в несколько раз, зато ни в чем другом девушки парням не уступали. А в скорости реакции — иногда и превосходили. Мужчины, разумеется, старались девушек беречь и — если получалось, конечно, — на самые «горячие» операции не пускать. Получалось не всегда…
— Кстати, лейтенант, можешь сказать спасибо. Мы вытащили твою задницу с этой долбаной
