Вера Николаевна в ужасе всплеснула руками, но гостя замечание шестилетней Даши не задело, а, наоборот, ужасно развеселило. Он хохотал так заразительно, что Вера Николаевна тоже не удержалась и прыснула в фартук, как молодая.
Тут в прихожей хлопнула дверь, и стало слышно, как кто-то стряхивает у порога мокрый зонт.
— Папа! — обрадовалась Даша и пулей ринулась в прихожую. — Папа пришел! Папа, а тебя какой-то дядя ждет! У него язык спотыкается, и он не умеет руками пол доставать! А я умею, смотри!
— Я вижу, кое-кто уже совсем выздоровел, — послышался из прихожей мужской голос. — Кое-кому, по-моему, пора прекращать симулировать, В садик пора!
— И ничего не пора. Пощупай, какой у меня лоб горячий! Я прямо вся горю, мне нельзя в садик!
Вера Николаевна с улыбкой повернулась к гостю. Тот уже стоял посреди кухни, оправляя пиджак.
— Вот и Игорь, — сказала хозяйка. — Я же говорила, что он вот-вот придет.
— Да, — сказал гость, — я так и понял, что это он. Спасибо за чай.
Он почему-то перестал заикаться. Его голос звучал легко и гладко, совсем не так, как у заик, которые научились кое-как справляться со своим недостатком. Можно было подумать, что до сих пор незнакомец просто притворялся. Впрочем, Вера Николаевна не обратила на это обстоятельство никакого внимания: если хорошенько присмотреться, то у людей встречаются и не такие странности.
Легко обогнув стоявшую на дороге хозяйку, гость двинулся в прихожую. На ходу он зачем-то завел руку за спину, под пиджак — наверное, решил поправить выбившуюся из брюк рубашку. Вера Николаевна шла за ним следом, по привычке вытирая фартуком совершенно сухие руки.
Игорь стоял в прихожей, пытаясь пристроить на переполненной вешалке свой слегка забрызганный дождем пиджак. Он, как и Даша, был русоволос и сероглаз. Немного наивный взгляд и мальчишечья худоба сильно молодили его, никто из новых знакомых не давал Игорю больше двадцати пяти, в то время как минувшей весной ему стукнуло уже целых тридцать два.
— Вот он, этот дядя! — закричала Даша, когда гость, сопровождаемый Верой Николаевной, вышел в прихожую.
Игорь повесил, наконец, свой пиджак и выжидательно, со смесью любопытства и легкого удивления на длинном скуластом лице посмотрел на визитера.
Увидев его, гость остановился так резко, что шедшая следом Вера Николаевна ненароком налетела на него в узком коридорчике. Это было все равно, что с разбега наскочить на фонарный столб — гость даже не шелохнулся, зато грузноватая Вера Николаевна отскочила от него, как надувной резиновый мячик от бетонной стены.
— Это… — явно пребывая в полнейшей растерянности, промямлил гость и вынул руку из-под пиджака, — Вы, это… кто?
— Гм, — не без иронии произнес Игорь. — А вам, собственно, кто нужен?
— Тебя спрашивали, — раздался в наступившей тишине голос Веры Николаевны.
Это был особенный, трудно поддающийся описанию, но легко узнаваемый голос. Удивление, настороженность, непонимание ситуации и решимость непременно во всем разобраться в самые короткие сроки — все это, а также многое другое, в равных пропорциях смешалось в произнесенном этим особенным голосом коротеньком замечании. Гость чутко уловил перемену в настроении радушной хозяйки и взял себя в руки.
— Извините, — сказал он. — Кажется, произошла какая-то ошибка. Корнеев Игорь Владимирович — вы?
— Я, — настороженно ответил Игорь Корнеев.
Этот ответ, похоже, подтвердил самые худшие предположения гостя, а может быть, наоборот, разрушил какие-то надежды.
— Инженер? — упавшим голосом уточнил он.
В уточнениях не было нужды, но он все-таки спросил — просто потому, что не знал, как быть дальше.
— Инженер-конструктор, — сказал Игорь Корнеев, инженер из Рязани.
— На паспорт ваш можно взглянуть? — заметно поугрюмев, поинтересовался гость.
Это был совершенно ненужный вопрос, и, задав его, Удодыч немедленно проклял свою глупость. Ну, на кой черт, спрашивается, ему понадобился паспорт этого рязанского придурка? Ведь и без документов видно, что это не тот. Этот — инженер Корнеев, уроженец и житель славного города Рязани, забежавший домой в обеденный перерыв проведать больную дочку и навернуть тарелочку тещиного супчика. А тот… Ну, про того разговор особый.
Угрюмый официальный тон ему не помог. Инженер Корнеев с некоторым вызовом вздернул жидкие брови и демонстративно сложил на груди руки. При желании Удодыч мог сломать эти руки двумя пальцами — любую на выбор или обе сразу, как угодно.
— А вы сами-то кто будете? — с подозрением спросил этот мозгляк. — Зачем вам понадобился мой паспорт? Будьте добры представиться и показать ваше служебное удостоверение, иначе разговора у нас с вами не будет.
— Я, собственно… Извините, — повторил Удодыч, — Тут явное недоразумение. Я, с вашего позволения, пойду. Мы разыскиваем одного человека, и… ну, словом, это не вы. Однофамилец, наверное.
Он шагнул к дверям. Корнеев, человек, судя по всему, интеллигентный и недурно воспитанный, механически отступил в сторону, давая ему пройти, но тут в разговор вмешалась Вера Николаевна.
— Мазурик! — ахнула она. — Ты смотри, какой дошлый! Втерся в доверие, высмотрел, где что лежит, чаю напился, а только хозяева за порог, он с дружками своими — шасть, и ваших нет! Игорек, держи его, я в милицию позвоню!
