Плачет-рыдает? — вдруг спросил Робин. — Сама виновата, не надо было со мной связываться.
Ольга посмотрела на него, что называется, «широко открытыми глазами»: ну ничего себе у человека поставлена служба оповещения. А Машка-то какова!
Однако эти все чувства и мысли Ольге пришлось крепко спрятать и держать в себе. Она только сказала, что Евгения сильно переживает из-за испорченной туфли.
Робин на секунду задумался:
А скажи-ка мне, Маленький Джон, есть у нас что-нибудь в казне?
Толька Зализняк, который, оказывается, и был Маленьким Джоном — помните, был у настоящего Робин Гуда главный помощник с таким именем? — так вот, Толька Зализняк открыл стоящую на столе шкатулку, заглянул туда... Ольга была больше чем уверена: они и так знали, сколько в ней денег. Но ритуал есть риту-. ал. И Маленький Джон довольно заунывным от торжественности голосом ответил, что в казне сто пятьдесят гульденов.
Робин вопросительно посмотрел на Ольгу:
Хватит этого несчастной старушке, чтобы купить себе клопфы?
Чего?..
Клопфами, — наставительно улыбаясь, пояснил Робин, — в старой доброй Фландрии, на родине моего друга Тиля Уленшпигеля, называют деревянные башмаки, в которых ходят все простолюдины.
Ольга понимающе кивнула:
Так вот, дорогой сэр Робин. Клопфы для обиженной одним якобы благородным разбойником простолюдинки стоят не меньше полутора тысяч!
Елки-палки1 — совсем не по правилам воскликнул Женька Круглов, он же сэр Тобби.
Достанем! — уверенно сказал Робин Гуд. — Сегодня же вечером положим ей в почтовый ящик полторы тысячи.
А если подсмотрят малолетние воришки?.. — проговорил сэр Тобби, который, видимо, хотел загладить свои «елки-палки».
Не беспокойся, друг, — спокойно ответил Робин. — Мы попросим эту достойную женщину известить пострадавшую простолюдинку. Пусть только в другой раз она ведет себя достойнее!
Невольно Ольга улыбнулась.
Не угодно ли присоединиться к нашей трапезе? — спросил между тем Робин Гуд.
Они пили фанту и ели... довольно-таки странные бутерброды: на ломти белого хлеба были положены... печенья. Ольга посмотрела на Олежку, тот пожал плечами. А в руке, между прочим, он держал именно такой недоеденный «бутерброд». Ольга усмехнулась:
Давайте, аллах с ним!
Как говорится, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Тем более что кашей угостить Евгеша за разговором ее так и забыла.
Бутерброд по-робингудовски оказался, между прочим, довольно вкусным. А тем более с голодухи, а тем более сама фанта — отличная вещь. Между тем доставалась она Ольге крайне редко — все, естественно, из-за режима!
Глава IX
ГРУДА ЗОЛОТА
Они, между прочим, были довольны, что Ольга пришла, что их ссоре конец. И к тому же, как потом выяснилось, она им была нужна для одного дела... После таких новостей и самой Ольге стало проще жить. А то, в самом деле: .Олежка там, она... «в противоположном лагере», как говорится.
Мальчишки за столом то начинали друг друга называть сэрами и говорить всякие высокопарные фразы, то переходили на простой человеческий язык. А Ольга помалкивала и слушала... Мужественно отказалась от второго «печеньевого бутерброда» и укорила взглядом Олежку, который второй бутерброд принялся лопать... если уже не третий!
— Ну что, пацаны, — в очередной раз сменив «сэров» на простой разговор, сказал Робин Гуд, — возьмем Ольку? Все же она была наблюдателем в начале этой операции... А теперь нам нужно, Оль, Чтоб ты участвовала в ее финале... Не возражаете, досточтимая леди?
Ольга невольно улыбнулась, а потом пожала плечами: дескать, валяйте, говорите, в чем там состоит ваша операция.
Тогда Круглов-Тобби приподнял плетеную металлическую вазочку с печеньем — под ней оказались фотографии, три штуки.
Сэр Тобби по одной протягивал их через стол Ольге. На первой изображен был мальчишка лет восьми. Он сидел на корточках возле кошки, явно уличной породы. Дело происходило в каком-то дворе... чем-то Ольге знакомом.
На второй фотографии возле мальчишки стояли Круглов и Синцов, а тот смотрел на них, похоже, со страхом... Снимок вообще-то был не очень четкий, однако Ольга смогла понять, что физиономия у мальчишки удивленно-испуганная.
На третьем снимке — мальчишка... теперь уже видно, что напуган до полусмерти. Синцов держит его, а Зализняк грозно поднял руки, словно какой-то колдун.
Что это такое? — спросила Ольга.
Хотя уже сама почти обо всем догадывалась. Потому что на третьем снимке она уже точно узнала двор. Вот на этой как раз лавочке они сидели с Олежкой и смотрели, как рогаточные снаряды летят сперва в лобовое стекло «Мерседеса», а потом в дубленку «эксплуататора».
Это его сын, что ли? — спросила Ольга.
Молодец, рубит! — поощрительно хмыкнул Синцов.
Что же вы ему такое сказали? — довольно холодно поинтересовалась Ольга.
Да ничего особенного, — беспечно улыбнулся Робин Гуд. — Что вы ему сказали, Монах Тук?
Ну, вроде того, что зарежем и через мясорубку пропустим... И дальше в том же роде — чего рэкетиры в фильмах говорят! — Синцов за--смеялся.
Ольга смогла лишь головой мотнуть, потому что мальчишка на снимке, сколько могла передать любительская фотография «мыльницей», был от ужаса довольно-таки зеленого цвета.
Да брось ты! — продолжал Робин, улыбаясь. — Пацаненку ничего не сделается. При его жирной жизни такая встрясочка только на пользу. А папаша его — гад!
Но почему же все-таки он гад? Робин Гуд подумал секунду, как ответить.
Ну, в общем... есть точные сведения!
Какие?
Есть, говорю тебе. Подробней пока ответить не могу! — сделал паузу. — На нас работает много добровольных информаторов. Они помогают благородной шайке под водительством Робин Гуда в их борьбе с мировым гадством! — так он выразился...
Вроде бы в шутку, а в то же время вполне серьезно.
Ольга глянула на братишку своего, тот чуть заметно пожал плечами, что, мол, не стоит, наверно, ей выделываться, потому что какие-то свои секреты эти ребята пока не могут им открыть — это вполне естественно.
Короче, Оль, — продолжал Робин, — нам нужна твоя помощь... Сделаешь?
А что надо?
Позвонить, а потом еще кое-что...
И Робин Гуд изложил план операции, в которой Ольге отводилось... главная, не главная, но очень
