Ну хорошо, лежит себе и лежит. А что же Ольге-то делать? В порыве отчаяния она схватилась за крышку... Ой, ведь говорили ей — и мама и бабушка, — что девочкам тяжелое поднимать не стоит. Но делать нечего!
И вспомнила своего деда, который — наоборот — учил Олежку, как поднимать штангу. Вот он берется за ту железную палку, которая, как известно, называется гриф. Думает о том, как сейчас станет поднимать эту тяжесть и ни за что не даст ей упасть на землю. И одновременно кричит, выдыхая из себя: «Х-хааа!» После этого штанга обязана подниматься!
Это все Ольга напомнила себе, ухватившись за дверку... И та заскрипела протяжно. Тяжело стронулась с места — и пошла вверх! И тут уж Ольга ее не упустила. Да и дверца почти сразу потеряла свой вес. Ведь все-таки это была не штанга.
Уф, Ольга посидела, подышала над открывшимся ходом... Еще и потому, что не так-то просто было решиться туда лезть. Ступени какие-то необычные — земляные. Уползают в темноту.
Ольга вспомнила книжку, об авторе которой она, конечно, представления не имела. Между прочим, так почти всегда бывает с бедными авторами: пишут-пишут, стараются-стараются, а как там его зовут- величают? То ли Антон Иванов, то ли Сергей Иванов, то ли Иван Сергеев, то ли вовсе Иван Сергеевич... Тургенев.
Тут Ольга не помнила даже названия. Но книжка тем не менее была интересная — про фараоновские, египетские пирамиды. Какие там на многочисленных и очень длинных ходах придумывали ловушки. То ступенька проваливающаяся, то пружина, которая мечет в идущего копье, то ненадежно висящий на потолке камень. Чуть шаг сделал, он тебе на башку ка-ак шарахнет!
Однако Ольга сошла по ступеням вполне благополучно. С чем и поздравила себя. Она находилась в небольшом- исключительно земляном помещении с ровными и даже, казалось, гладкими стенами. По стенам этим тянулись длинные полки, которые, наверное, правильней было бы назвать стеллажами. А на стеллажах, как и положено в погребе, стояли всевозможные банки.
Что ж, хорошая маскировка!
А почему, собственно, маскировка? Это ведь и есть погреб.
Нет, маскировка все-таки! Потому что в простые погреба не делают таких тайных входов — вот в чем дело!
И значит, в этих банках должна быть какая-то тайна. Некоторое время Ольга стояла перед ними, наконец заставила себя протянуть руку к одной... А света было здесь очень мало, только тот, что из щелей в сарайных стенах проникал и кое-как просачивался сюда.
Ольга медленно и очень осторожно открыла крышку одной из банок... Открывалась она трудно, со своеобразным причмокиванием, с каким открываются все банки, приготовленные на зиму... тотчас запахло — кстати, не очень плохо, а скорее очень хорошо. Рука Ольгина как бы сама собой опустилась внутрь, нащупала что-то скользкое такое. Но не противное. И пахло это — потрясающе!
Короче говоря, уже через секунду Ольга хрустела удивительного засола грибком. Затем она подцепила второй и третий гриб. Это, конечно, была большущая радость. Но и тревога. А почему, сейчас объясню, если вы сами еще не поняли.
В остальных банках были капуста, огурцы, какой-то салат... Брусника моченая! И тут ей пришлось задержаться довольно долго. Наконец Ольга прекратила свои «исследования». Все припасы оказались настоящими. И она уже стала думать, а может, Жеребцовы просто радовались тому, сколько тут у них вкусной еды заготовлено?
Но как-то не верилось в это, просто ни грамма не верилось. Ольга села на что-то тяжелое и округлое... на кадку с чем-то. Надо было подумать, понять, что же такое происходит, куда ей двигаться дальше.
Вроде больше некуда.
Это опять же так мог подумать человек, который не видел, как братья двадцать минут назад плясали тут и сопели от нетерпения и жадности. А Ольга-то их видела!
Значит, надо искать!
Обошла этот довольно обширный подпол. Ну буквально ничего подозрительного! Хотя видно-то плохо — практически вообще никак. Хм, значит, надо на ощупь. Опять пошла вдоль стен, трогая их кончиками пальцев. Стены были влажные, гладкие... и вдруг рука попала на какую-то трещину. Нет, не трещину. То был шов. Идет до самого пола, а вверху закругляется... да это же дверка!
Через несколько минут упорных поисков Ольга обнаружила и что-то вроде ручки, за которую можно потянуть. Дверца вместе с частью стеллажа отодвинулась, приоткрылась. Там уж Ольга просто ничего не видела. Темнота. Совершенно непроглядная. Иметь бы фонарик или коробок спичек. Так не было!
Она стала на колени перед дырой в никуда. Протянула руку глубже, глубже, нащупала край чего-то... Пропасти?
Да нет, конечно. Ступеньки. Опять земляные.
Готова была разреветься, так не хотелось туда идти... Пойдешь! Потому что другого случая просто не будет. Как рыцари сюда попадут? Да никак. Просто Ольге дико повезло. И она обязана этим воспользоваться.
А вдруг там ступеньки обрываются в какую-нибудь яму бездонную?
Но ведь знала же, что никуда не обрываются они! Чего им обрываться! Их сами братья делали. Для себя. Они просто считали, что никто никогда сюда не придет, что все у них в усадьбе, в сарае, все замаскировано, запрятано с великой жеребцовской хитростью.
А ты вот ее разгадала. Так иди же!
И она пошла... О, как это было страшно! Представьте себе, что вы находитесь на даче или у бабушки в деревне. Встаньте ночью, часиков в двенадцать, желательно, когда — по непроверенным данным! — вылезают все скелеты, привидения и так далее и тому подобное... И именно в этот час отправьтесь-ка в ближайший лесок и принесите... себе на память обыкновенную еловую шишку.
Увидите, как сложна эта задача!
А ведь Ольге было куда страшнее. Однако она прошла все шесть ступеней. И вот стоит в следующей подземной комнате. Выход отсюда был почти невидим, он светился так слабо, как... я не знаю, как светит пятерка стоящему у доски двоечнику, который сейчас должен написать алгебраические формулы, никогда в жизни им не ученные.
Что она собиралась тут найти?.. Да это просто невозможно!
Больше того. Ольга вдруг представила себе, что если братья сейчас решат заглянуть в сарай... они же сразу увидят, что вход в их тайный подпол открыт. И тогда — все! Они просто не выпустят ее отсюда живой!
Нет, само собой разумеется, что Олежка начнет ее искать. Но ведь он даже представления не имеет, где! Она никому ничего не сказала, не оставила записки, ни единым намеком никому не подсказала, куда направляется. Наоборот, в штабе у Робин Гуда все решили, что она их делами больше не интересуется.
И, встав на четвереньки, словно собачка Веста, Ольга буквально бросилась вверх по ступеням. Выскочила в кладовку с маринованностями и соленьями. Пробежала по лестнице наверх. Оказалась на поверхности земли... О, какая это была радость! Хотя она и сидела, как мышь в мышеловке, в этом наглухо запертом сарае, а все равно это были радость и блаженство — просто находиться на поверхности земли, а не в могиле!
Оказывается, живому человеку в могиле очень тяжко!
Таким счастьем казалось ей сейчас вновь забраться на балку и сидеть там, в ожидании, когда за нею явится Игорь Жеребцов. Ведь он должен в конце концов явиться, ему же самому очень плохо будет, если Ольгу там застукают! Значит, сиди себе и жди. Но ведь она не за тем поднялась сюда.
И Ольга снова подошла к ступенькам. Словно Дюймовочка из сказки, в последний раз глянула на серебряный весенний свет, бивший в щели сарая, а потом захлопнула над собой крышку. Постояла так некоторое время, привыкая к темноте, как привыкают к огромному горю, которое обрушивается на тебя.
Она как бы стала слепой... Вы, конечно, хоть раз в жизни играли в слепых, да? Идешь, ничего не видишь, даже для смеха постукиваешь палочкой по земле... Вроде ты в сплошной темноте, но при этом отлично знаешь: стоит тебе сейчас сорвать повязку с глаз, и все — вот оно, солнышко!
