— Да часа еще не прошло, — пожал Боб плечами. — Эй, Тина! Ты кула?
Она на миг задержалась на пороге.
— Если меня будут спрашивать, говори что хочешь. Скажи, что я провалилась сквозь землю… растаяла в воздухе… Мне сейчас не до того!
— Так-так, — ухмыльнулся Боб, глядя на то место, где только что стояла Тина. — Понято…
— Эй, поберегись! — крикнул Майку один из рабочих, заносивших в гостиничный номер тяжелый старинный комод.
— Что это с тобой? — недовольно спросила Лора Брукс, утром прилетевшая с Майком в Лондон, чтобы на месте встретить вышедшие накануне из Шеффилда фуры с антикварной мебелью. — Последние два дня ты ходишь, словно в воду опущенный.
— Ничего. Все в порядке.
— Хорошо. Значит так: комод мы поставим в этот номер, а секретер — в шестьдесят пятый. Сюда же пойдет кровать с балдахином и…
Майк слушал Лору вполуха. Мысли его были заняты совсем другим.
Да, ты ни капельки не изменился. Все тот же перепуганный мальчишка, строящий из себя шута, только, бы обзавестись приятелями. Не пора ли повзрослеть? — думал он.
Да, как ни верти, а Тина права. Некрасиво как-то получилось. Он сказал “доверься мне”, и Тина доверилась. А он, признаться, неэтично поступил по отношению к ней. Потешался во время той дурацкой игры, — потому что ему это доставляло удовольствие! — хотя знал, как несладко приходится Тине, никогда не принимавшей участия в подобных затеях. Словом, сделал ее центральным объектом общего развлечения.
В тот вечер задумкой Боба наслаждались все.
Кроме Тины.
Даже сейчас, вспоминая слова, произнесенные ею, в последний перед разлукой вечер, Майк болезненно морщился. Ему бы тогда поговорить с Тиной как следует, попытаться разубедить, но он не смог. Потому что сработала его давняя привычка — держать эмоциональную дистанцию.
Так Майк поступал всегда.
— Парень, ты совсем меня не слушаешь! — услыхал он возмущенный возглас Лоры. — В чем дело, скажи наконец? Твои мысли витают неизвестно где, а работа продвигается вперед черепашьим шагом. На тебя это не похоже. Счастье, что я собралась с силами и притащила в Лондон свои старые больные кости! Иначе потом нам долго пришлось бы разбираться с рекламациями владельцев гостиницы.
— Простите, Лора, я и впрямь немного не в себе, — вздохнул Майк.
Она прищурилась.
— Бьюсь об заклад, здесь замешана женщина!
— Вы, как всегда, правы. Скажу больше, похоже, два дня назад я совершил самую большую ошибку в жизни. Сейчас мне это ясно. Только, к сожалению, не знаю, как исправить положение.
— Брось! Чтобы ты, со всем своим обаянием, не мог вернуть благосклонность женщины? Подобного с тобой еще не бывало.
— Поверьте, мое обаяние интересует ее меньше всего.
— А почему бы тебе не позвонить ей? Майк представил себе разговор с Тиной — сухой официально- сдержанный, бесполезный. Трудно ожидать от человека чего-либо иного, после того как ты разрушил его жизнь.
— Телефонный разговор тут не поможет.
— Насколько я понимаю, твоя знакомая живет в Лондоне? — спросила Лора.
— Да. Фирма, в которой она работает, находится в двух кварталах отсюда.
Лора хмыкнула.
— Знаешь, парень, тебе лучше предпринять что-нибудь, да поскорее, потому что твое уныние плохо сказывается на наших делах!
Так-то оно так, но что же придумать? Майк сказал Лоре правду. Позвонив Тине, он ничего не добьется. Требуется нечто большее.
Тут Майка посетила одна мысль, и он на мгновение замер, прикидывая возможное решение проблемы. Ему понадобилось немного времени, чтобы сообразить: лучшего варианта не найти.
Пришло время действовать!
— Лора, умоляю, присмотрите тут за всем сами, а я ненадолго отлучусь, хорошо? — сказал он.
— Ладно уж, ступай, — махнула она рукой. — Толку от тебя сегодня все равно никакого…
Майк повернулся, решительно зашагал к выходу… и на пороге неожиданно столкнулся нос к носу с Тиной.
— Майк!
— Малышка?! — опешил он. — Как ты здесь оказалась?
— Мне внизу сказали, где тебя искать.
— Но откуда ты знаешь, что я в Лондоне? Тина качнула головой, показывая, что сейчас это не имеет значения. Затем она покосилась на Лору и рабочих, бросивших свое занятие и с интересом наблюдающих за происходящим.
Быстрее всех сориентировалась Лора.
— Так, ребята! — обратилась она к парням в зеленых фирменных комбинезонах. — Все спускаемся вниз. Нам еще целую фуру разгружать, а время не ждет!
Спустя минуту в гостиничном номере остались только Майк и Тина. Уходя последней, Лора аккуратно прикрыла за собой дверь.
— Тина!
— Майк…
— Погоди, дай сказать. Ведь я шел к тебе! На теплоходе ты спросила, способен ли я хоть что-нибудь воспринимать серьезно. Отвечаю: да, дьявол меня побери! Сейчас я серьезен, как никогда в жизни.
— Майк…
— Нет, молчи! Прошу, не перебивай. Ты полностью права насчет той игры. Я должен был помочь тебе выдержать испытание на виду у всех твоих коллег, но не сделал этого. Меня больше интересовала возможность позабавить публику. И если тем самым я как-то повлиял на твою репутацию… Не представляешь, как мне досадно! Да, пора мне взрослеть, и я обязательно переменюсь, только дай шанс!
— Майк…
— Еще не все! Два дня разлуки показались мне вечностью. Я хочу быть с тобой, малышка! Отныне и навсегда. Пока не знаю, как это осуществить, ведь мы живем в разных городах, но что-нибудь придумаю. — Он взял Тину за плечи и прямо посмотрел ей в глаза. — Не знаю, поняла ты или нет, но я по уши влюбился в тебя. Думаю, это произошло еще до того, как мы оказались в шеффилдской гостинице. И независимо ни от чего, я всегда буду любить тебя, так и знай!
Тина прерывисто вздохнула. Неужели она не ослышалась? Майк в самом деле сказал, что любит ее? И при этом в его глазах не было даже намека на шутку?
— Мне тоже нужно многое тебе сказать, — взволнованно произнесла она. — Во-первых, Веймоут назначил меня главным дизайнером проекта, о котором я тебе рассказывала.
— Правда? Но это же великолепно!
— И все благодаря тебе.
— Мне?
— Именно. Шеф присматривался к нам и после игры решил, что я очень хорошо чувствую себя в коллективе, И даже способна веселить людей. Оказалось, Веймоуту нравятся в сотрудниках подобные качества. Иными словами, ты оказался прав. А я была слишком слепа, чтобы увидеть это.
— Хорошо, что все так кончилось, — улыбнулся Майк.
— Да… Майк, я пришла сюда, чтобы попросить у тебя прощения за все ужасные слова, которые наговорила на теплоходе. — Она взяла руки Майка в свои. — Жизнь с тобой не превратится в повод для раздражения. Напротив, она будет замечательна.
