– Наверное, коньяк проставить пришлось?
– У меня хороший друг, сосед по подъезду. Он все и устроил. Я ее даже на площадку не гонял. Приехал с документами на авто, он взял их у меня, все проштамповал и вечером принес. Мы с ним бутылочку уговорили. Все чин-чинарем. Я ему потом на дачу старый холодильник отвез.
Два дня Дорогин приводил машину в порядок, за всеми работами следил сам, словно собирался отправиться на добитом “фольксвагене” в кругосветное путешествие. Все, что можно заменить в старом микроавтобусе, было заменено. Дорогин его даже покрасил.
Пашка с трудом узнал собственный автомобиль.
– Сейчас бы его на авторынок, это ж такие деньги поднять можно! Он выглядит как новенький! Может, ты и двигатель заменил, Серега?
– Движок не трогал, механики сказали, что он в порядке. А вот коробку передач и тормозную систему пришлось заменить. По горным дорогам лучше ездить с исправными тормозами на хорошей резине.
– Я смотрю, колеса новенькие. И почему я тебя раньше не встретил!
– Не волнуйся, съездим в Абхазию и назад, машина опять в прежнее состояние вернется, особенно с твоей манерой езды. А у тебя как обстоят дела?
– Все лежит в гараже. И кроссовки, и кеды, и мячи.., чего я им только не накупил!
Пашка Матюхов вытащил из кармана несколько сложенных вчетверо листков, исписанных убористым почерком.
– Все предусмотрел, и все, что вычеркнуто, закуплено!
– Да, тяжелое у нас было детство, многого не хватало! То, чем тебя судьба обделила, ты и закупил: и щетки зубные, и пасту, а мыло-то зачем?
– Мыться дети чем будут? Здесь, в центре, возле Москвы, ты многих вещей не замечаешь, они для тебя данность, а в Абхазии и мыло в дефиците. Я еще масла растительного четыре ящика по случаю прикупил…
– Ладно, Паша, поехали загружаться. Спора, кому садиться за руль, не возникло. Сел Дорогин.
– Надеюсь, мою машину со стоянки не упрут, – с сомнением сказал Дорогин.
– Что ты?! Не упрут! Побоятся, больно она хорошая. Подумают, наверное, бандит какой-нибудь из Москвы прикатил. У нас в Твери на крутых тачках только мужики с полиграфкомбината ездят. У них денег немерено.
Фургон подогнали к гаражу и принялись загружать. Дорогин все складывал сам. Аккуратно, вещь к вещи, умело распределяя все по фургону. Весь груз стал как монолит, не шелохнется.
– Ну ты и мастер! Грузчиком, что ли, работал?
– И грузчиком пришлось, Паша, и пильщиком, и каменщиком… Я любую работу привык делать обстоятельно. Дорога нас ждет не простая, представляю, в каком она сейчас состоянии. Даже при советской власти по ней проехать можно было с трудом, за каждым поворотом выбоина.
– Теперь – за каждым поворотом по две выбоины, но, я думаю, на нашей машине мы обязательно пробьемся!
– Я еще лебедку купил, – сказал Дорогин, – дай бог, чтобы не понадобилась. Выспимся, а на рассвете выедем. Пить сегодня будем? – без всякого энтузиазма поинтересовался Дорогин.
– Нет, – отрезал Пашка.
– Я просто так спрашиваю, вдруг тебе хочется.
– Хочется, но не будем. Дело важное предстоит, дело нужное.
К Пашкиной квартире Дорогин уже привык. Как у каждого холостяка, квартира Пашки выглядела нежилой.
– Ты бы хоть цветы завел, если собаку или кота держать ленишься.
– Так ведь и цветы тоже сдохнут, меня неделями дома не бывает. Не польешь – завянут.
– Кактусы заведи, их по полгода можно не поливать.
– Некогда.
– Сильно ты занятой человек, должен кучу денег зарабатывать.
– По мелочевке все. Одно копеечное дело день отъест, второе – пару дней. Смотришь – и месяц пролетел. Хорошо, если раза три дома переночуешь. Кажется – разгребу дела и приведу квартиру в порядок. А руки так и не доходят, Выдастся свободный день, я его на диване, возле телевизора пролежу, ящик пива в ногах поставлю и посасываю.
И все-таки признаки того, что Пашка бизнесмен, в квартире имелись. На захламленной трехногой тумбочке гордо стоял новенький факс, а на письменном столе – компьютер с почерневшим от табачного дыма монитором. Клавиатура и мышка были черными, словно ими во время перекуров пользовался слесарь по ремонту грузовых автомобилей. Картинка на коврике не просматривалась.
– Живешь, как свинья в норе, – пошутил Дорогин.
Пашка не понял юмора и обиделся.
– Я тебе не свинья.
– Ну тогда орел!
– Орлы в норах не живут, впрочем, как и свиньи.
Дорогин улегся поверх покрывала на тахту и закинул руки за голову, посмотрел на компьютер.
– Что ты на этой машине делаешь? Деньги считаешь? Ты мне, Пашка, объяснить можешь, на хрена она тебе сдалась?
– Дела делаю, – гордо сообщил Разлука и сел в кресло на колесиках. Откидная спинка была прикручена к подлокотникам электрическим кабелем. – Это не машина, это настоящее чудо, на ней можно пасьянс раскладывать.
– Пасьянс можно раскладывать и с натуральной колодой карт, – заметил Дорогин.
– Можно в дурака поиграть, можно в тысячу, в преферанс.
– У тебя карточные интересы в бизнесе?
– Я человек азартный, – признался Пашка. – Ас компьютером играть неопасно, денег ему не проиграешь. Я себе зарок дал: ни с кем в карты, кроме компьютера, не играть. С тех пор у меня дела и пошли в гору.
– Полезное приобретение.
– В Абхазии сейчас, – мечтательно произнес Пашка, – тепло-тепло, море голубое-голубое, и на магнолиях цветы вот такие, – Разлука соединил руки и развел ладони, растопырив пальцы, – а запахи какие в воздухе витают, ароматы! Там же рай земной! Ты, Серега, как туда приедешь, как вдохнешь воздух, все враз вспомнишь и все, что с тобой сейчас происходит плохого, забудешь.
– Хочу в рай, ты меня уговорил.
– Там лучше, чем в раю, В раю наверняка пить не позволяют, даже вина. А в Гудауте…
Пашка говорил, говорил и лишь минут через десять заметил, что Дорогин крепко спит со сладкой улыбкой на губах, словно он уже ощущает запахи цветущих садов, слышит плеск морских волн и шуршание гальки.
– Счастливый он, – проговорил Пашка, глядя на Дорогина. – Только счастливый человек может так спокойно спать и улыбаться во сне. Никаких у него проблем нет, ни налоговая его не мучает, ни компаньоны, ни бандиты. Интересно, какое у меня выражение лица, когда я сплю? Наверное, гнусное, потому как сны снятся страшные. И нет бы мистика снилась: призраки, мертвецы ходячие, скелеты с окровавленными зубами, так снится дамочка из налоговой инспекции, к которой как ни подкатывайся, куда ни приглашай, она тебя и не слышит, постукивает перстнем по столу и ласково воркует:
"У вас, гражданин Матюхов, цифра в отчете не бьет”.
"Какой же я гражданин?” – спрашиваю.
«Самый настоящий. Вы разве не гражданин своей страны? Вы налоги платить не хотите?»
«Как так? Цифра не бьет? – изумляюсь я. – Я ее двадцать раз пробивал, все сходилось.»
А она крашеный ноготок тыц в сточку – и точно, смотрю во сне – цифра не бьет. Вместо пятерки семерка. Я говорю:
"Я же, дамочка моя любезная, себе во вред ошибся, государству на пользу”.
«Непорядок, – она мне во сне отвечает, – меня не волнует, в какую сторону кто ошибается. Ошибок быть не должно. Профессия такая. Распишитесь, что нарушили налоговое законодательство, и штраф
