неужели их так много в этом лесу? И что у них на уме? Любопытство, желание отомстить, развлечься? Свое присутствие они обозначили и теперь ждут нашей реакции?
Заложив руки за спину, чтобы не было видно, как они подрагивают, стал прогуливаться возле костра. Иллюзий я не испытывал. Троих тварков я убил, но скорее случайно, мне повезло. Схватка ограничивалась одним-двумя ударами. Но если из леса бросятся сразу двое или трое, да еще со своими ножами, то от нас останутся только кусочки, которые даже не надо будет ни хоронить, ни сжигать.
Страшна не смерть, а вот такое ожидание смерти. Минута за минутой, в тишине, прерываемой только потрескиванием костра, с невидимыми врагами, которые могут броситься в любой момент. Кричать и дергаться бесполезно, остается только ждать и надеяться, что не взорвешься от звенящего напряжения внутри.
Но невозможно бояться все время. Постепенно у меня началась апатия, а может, какая-то отрешенность. И зрение почему-то стало лучше – я даже стал замечать крадущиеся тени, шевельнувшиеся ветки.
В конце концов мне это надоело. То ли от отчаяния, то ли от желания, чтобы все это поскорее закончилось, но я, как последний придурок, достал рогатку и влепил камнем в одну из теней. Да еще и рявкнул:
– А ну пошли отсюда, а то надоели уже своей возней!
Камень, судя по звуку, попал во что-то мягкое, голос от злости прозвучал по-звериному грубо. Я приготовился к последнему бою, но он почему-то все не начинался. Тени отодвинулись дальше в лес, но не ушли. Я заложил руки за спину и снова принялся прогуливаться у костра. Снова минута за минутой ожидание непонятно чего. Да когда же это все кончится?!
Прошел, наверное, целый час, прежде чем Текло подошел ко мне деревянной походкой:
– Гордан, можно ехать.
Я с трудом покрутил занемевшей шеей.
– Ехать так ехать. Но очень медленно и спокойно, а то эти… кинутся, если почувствуют слабину.
Текло коротко объяснил ситуацию остальным, и дальше все двигались, как в замедленной съемке. Медленно и неторопливо разобрали лошадей, медленно взяли полуобгоревшие ветки, чтобы освещать дорогу, медленно, неспешно поехали по темной дороге. После соседства с костром ночной лес показался совершенно непроглядным, и света от горящих веток хватало осветить только несколько метров вокруг. Я впереди, за мной коляска Вероны, наемники прикрывали тыл.
Еще час такой езды, когда спина аж зудит от чужих взглядов. Когда лес неожиданно кончился, да еще и тучи разошлись и выглянула луна, я просто не поверил, что мы вырвались. Да и остальные, похоже, тоже. Так и ехали неспешно, как на прогулке. Через пару километров неожиданно наткнулись на постоялый двор. Сторож на воротах начал было бубнить про позднее время, но Текло так рявкнул на него, что все вздрогнули, будто просыпаясь от кошмарного сна.
Устроив лошадей, прошли в дом. Заспанный хозяин окинул взглядом наш маленький отряд и только протянул:
– Досталось вам…
Быстро и сноровисто уставил стол тарелками и кувшинами, но есть мы не могли. Все потянулись за выпивкой. Кто пил прямо из горла, кто смог налить в кружку – пил из кружки. Я вообще не почувствовал вкуса и, лишь увидев дно кувшина, почувствовал, как меня начинает немного отпускать.
Мы еще немного посидели, уже более спокойно прикладываясь к кружкам, а потом потянулись цепочкой на второй этаж, где размещались спальные комнаты. Мне досталась довольно приличная, да еще и с двуспальной кроватью. Не успел оглядеться, как следом почти сразу пришла Верона. Молча смотрела, как я сбросил с себя накидку, как укладываюсь на кровать прямо в одежде и сапогах. Так же молча забралась на кровать и устроилась у стенки. Некоторое время мы просто лежали. Потом Верону начала бить дрожь. Но не от холода, а скорее ее начало отпускать то дикое напряжение, которое давило на нас последние часы. Вздохнув, я подтянул ее к себе и чуть приобнял. Дрожь затихла, но теперь она начала плакать. Тихонечко, задавленно, торопливо вытирая слезы.
Не зная, чем ей помочь, начал осторожно гладить ее волосы. Да и какая может быть помощь? Три нападения за сутки, когда мы только по невероятному везению остались живы. Тут и у железного человека нервы могут сдать. У меня вон тоже все внутри заледенело. Был бы женщиной – тоже, поди, рыдал бы в три ручья.
Я чуть посильнее обнял Верону, и она податливо прижалась ко мне, будто стараясь спрятаться от всего мира. Еще немного поплакала, но постепенно всхлипы затихли, она пригрелась и уснула, а я еще долго лежал, перебирая подробности этого сумасшедшего дня.
Дальнейший путь можно было назвать скучным. Дороги стали заметно лучше, людей больше. Только вот встречи с тварками не прошли для нас бесследно – мы перестали улыбаться и все время бессознательно ждали нападения. За стол садились только вместе, а желающих познакомиться и поговорить встречали такими взглядами, что вокруг нас все время было пустое пространство. Я выбросил заскорузлую от крови накидку и внешне стал одним из наемников. Но следов крови на моей одежде было гораздо больше, чем у остальных. Люди это видели, чувствовали, и проблем у нас почти не было.
Вот только Верона почему-то стала нервничать еще больше. Постоянно была настороже, внимательно всматривалась в каждого встречного. И чем ближе к столице, тем больше было напряжение, как будто мы ехали не в самый большой и защищенный город, а снова хотели пересечь лес тварков.
Забыв про всякую стеснительность, она хвостиком ходила за мной. За обеденным столом – рядом. Достаточно было вечером зайти в комнату, как тут же появлялась Верона и устраивалась у стола, на кровати. Стоило мне лечь, как она тут же пряталась за меня. Мы почти не разговаривали, я никогда не раздевался, не мылся, но Верона с упорством маньяка жалась ко мне, как будто я… ну даже не знаю кто для нее. Засыпали мы по-разному, но просыпались всегда в обнимку. И это начинало меня беспокоить. Все-таки она женщина, мягкая и приятная. А я вроде как мужчина, пусть и после травмы головы. Достаточно на миг дать слабину, забыться, и последствия могут быть очень даже предсказуемые…
Когда мы добрались до столицы, я сначала решил, что это очередная деревня. Но постепенно дома становились выше, улицы чище, народу было больше. Верона указывала дорогу, и мы куда-то ехали, ехали, пока не добрались до красивого особняка с охраной у ворот. Верона сказала несколько слов, и ее с поклоном пропустили, да еще и дали сопровождающего. А вот мы потом несколько часов маялись на улице. И не уехать, и не присесть толком, и солнце палит, и жрать уже охота. И вообще, куда она умотала? Если это ее дом, то почему нас не зовут? Если чужой, то какая такая надобность с дороги, немытой, тащиться в гости к весьма уважаемым, судя по дому, хозяевам?
Я уже собирался устроить маленький скандал, когда Верона соизволила появиться.
Вряд ли ее в гостях накормили, но она резко переменилась. На лице появилась какая-то успокоенность, что ли. И даже легкая улыбка, как будто ей очень хотелось чем-то похвалиться, но она себя сдерживала.
Снова поездка по улицам, и вот мы уже въезжаем в ворота другого особняка. Заметно меньше первого, двухэтажный, но тоже очень даже ничего. Похоже, Верону здесь знали. Прислуга забегала, но Верона только кивнула им и повернулась к Текло.
– Вот я и дома, – произнесла она. – И он в вашем полном распоряжении. Можете отдохнуть, привести себя в порядок. Вам все будет предоставлено.
Текло неожиданно смутился:
– Спасибо за приглашение, леди Верона, но мы привыкли к более простой обстановке. Если мы вам больше не нужны, то не беспокойтесь, мы найдем где устроиться.
– Ладно, – легко согласилась Верона. – Подождите немного.
Она ушла в дом, а мы остались у крыльца, не веря, что все закончилось и нам теперь не надо оглядываться на каждый шорох. Текло подошел ко мне.
– Чем думаешь заняться дальше? – спросил он, глядя в глаза.
– Чем? – Вопрос поставил меня в тупик. – Понятия не имею.
– Можешь присоединиться к нашему отряду. Работа всегда найдется.
