привела коня к Райфу, и тот, увидев их, удивленно поднял брови:
— Значит, вы с ним поладили! Вот умница!
Поднимаясь с земли, он поморщился и еще больше побледнел, но с помощью Мелори вскоре оказался в седле, и она передала поводья ему в руки.
— Спасибо, — кивнул Райф, — теперь вы можете идти.
Однако Мелори наотрез отказалась покинуть его, пока не проводит до дома.
— Я пойду рядом с вами, — твердо заявила она. — Надеюсь, вы не рискнете пустить коня галопом.
— Естественно, нет! — фыркнул Райф и с трудом сдержал стон. — Но вы направлялись в гости. Я слышал, как вы приняли приглашение сегодня утром.
— Ничего, Хардинги все поймут. Я позвоню доктору, и он приедет в «Морвен» осмотреть ваше плечо.
— Еще чего, — процедил сквозь зубы Райф. — Ненавижу врачей… Я не позволю старому Хардингу превратить меня в инвалида!
— Боитесь, что он пропишет вам постельный режим? — улыбнулась Мелори. — Успокойтесь, он просто вправит плечевую кость, если у вас вывих.
— Ну что вы за человек, мисс Гувер! — неожиданно расхохотался Райф. — У вас к каждому есть свой подход: к детям, к лошадям, к сиамским кошкам! А теперь, кажется, вы пытаетесь найти его и ко мне!
— Очень нужно, — сердито буркнула Мелори. — И думаю, вам будет гораздо легче, если вы помолчите. Плечо-то, наверное, ужасно болит.
— Вы очень проницательны, — ехидно заметил Бенедикт, но, вняв ее совету, больше ничего не сказал, пока они не прошли половину пути до «Морвен-Грейндж». Лишь тогда он, как будто между прочим, проговорил, не глядя на девушку: — Кстати, о подходе… Я совсем забыл упомянуть Адриана!
Мелори бросила на него испуганный взгляд, но не проронила ни слова. Она надеялась, что Райф не станет развивать эту мысль.
В «Морвене» сразу поднялся переполох, гости столпились в холле. Соня Мартингейл, только что спустившаяся вниз после отдыха в своей комнате, выглядела пленительно в развевающейся тунике из полупрозрачного черного шелка, с убранными под сетку волосами и в домашних туфлях из ярко-красного сатина на высоком каблуке. Ее белоснежную стройную шею обвивало ожерелье из каких-то красных, как кровь, камней.
— О боже! — вскрикнула она при виде Райфа. — Что случилось?!
— Мистер Райф! — запричитала миссис Карпентер, в ужасе протягивая к нему руки. — Что произошло? Только не говорите мне, что во всем виноват Саладин!
— Именно он, — коротко ответил Райф и через силу продолжил путь к лестнице.
Мелори направилась прямиком к телефону в библиотеке и попросила доктора Хардинга немедленно приехать. Затем сделала знак Фиппсу, который взволнованно переминался с ноги на ногу в дверном проеме, и попросила отнести бренди с содовой в комнату хозяина.
— Саладин сбросил его, — объяснила она.
— Но его еще ни разу в жизни не сбрасывала лошадь! — воскликнул дворецкий, растерявший все свое хладнокровие.
— Ну а этим вечером ему не повезло, — вздохнула Мелори.
На следующее утро, около одиннадцати, когда они с Сереной с трудом пробирались сквозь дебри таблицы умножения, в дверь классной комнаты постучали, и вошел Фиппс.
— Господин передает вам привет, мисс, — сказал он, — и желает видеть вас в своей комнате.
— Господин? — повторила Мелори. — Мистер Бенедикт? В его комнате? Как… как он себя чувствует?
— Настолько хорошо, насколько может чувствовать себя джентльмен, у которого сломана ключица и растянуто запястье, не говоря уже о поврежденной лодыжке, — важно ответил дворецкий. — Он желает видеть вас, мисс, в своей спальне. Вы идете?
— А я? Как же я? — крикнула Серена, готовая последовать за ними, но Фиппс только отмахнулся от нее:
— Вы — нет, мисс Серена. Господин этим утром не расположен к детям.
Райф лежал, опираясь на подушки, на огромной кровати под пологом. В комнате, обитой панелями красного дерева, было темно из-за задвинутых бордовых штор. Здесь витал дух старины — большая часть мебели, судя по всему, была приобретена Бенедиктами в давние века, — и пахло нафталином так, что перехватывало дыхание.
— Доброе утро, мисс Гувер! — прозвучал из-под полога раздраженный голос Райфа. — Пожалуйста, впустите побольше света в эту комнату. Миссис Карпентер заблуждается, считая, что в моем случае свет только навредит. Но я ей уже сотню раз пытался объяснить, что я не инвалид!
— Конечно, вы не инвалид, — быстро согласилась Мелори успокаивающим тоном и сразу же направилась к громадному окну. Она отдернула тяжелые парчовые шторы. Лучи утреннего солнца тотчас заполнили комнату.
Вернувшись к кровати, девушка отодвинула полог и закрепила его петлей. Райф Бенедикт лежал на подушках в шелковой полосатой пижаме, его правая рука покоилась на перевязи, по пуховому стеганому одеялу была разбросана утренняя корреспонденция.
— Так лучше? — спросила Мелори.
— Гораздо лучше, — ответил он и внезапно усмехнулся, почти по-мальчишески, примирительно и как бы извиняясь. — Я чувствовал себя запертым в клетке. Эти кровати на четырех столбах наводят ужас, когда вы больны… или, по крайней мере, прикованы к постели, как обычно говорят. А миссис Карпентер обладает слишком буйным воображением, бедняжка, и благоговеет перед всем, что принадлежало моим предкам.
Видимо, он провел бессонную ночь — под глазами темные круги, лицо заливает нездоровая бледность…
— Что вы хотели, мистер Бенедикт? — спокойно спросила девушка. — Я совершенно уверена: вы послали за мной не для того, чтобы я раздвинула шторы.
— Какая проницательность! — похвалил ее Райф. — Хотя должен отметить, что с первым заданием вы справились на «отлично», мисс Гувер. Вы вообще очень основательны. Мне нравится, как вы беретесь за дело, и особенно нравится то, что вы доводите его до конца. По-моему, такое слово, как «поражение», никогда не присутствовало в вашем лексиконе.
Мелори улыбнулась, чтобы скрыть смущение, и отвела взгляд. На прикроватном столике царил кавардак: пепельница, забитая окурками, открытый серебряный портсигар, сборник стихов, бокал и несколько флаконов с лекарствами (среди них было и снотворное, которое, как видно, совершенно не помогло).
— Что, горничная еще не заходила в вашу комнату?
— Заходила, но я ее выгнал. Мне хватило общения с Карпи, которая пыталась накормить меня завтраком! — Райф поморщился. — Даже думать о еде противно!
— Ну, если вы не инвалид, то должны поесть, — сказала Мелори. — Надо поддерживать силы.
— У меня вполне достаточно сил, чтобы испепелить взглядом любого, кто войдет в эту комнату без моего приглашения, — кровожадно усмехнулся Райф.
Мелори не удержалась и хихикнула.
— Так что же все-таки вам от меня нужно, мистер Бенедикт?
— Прежде всего сядьте, — ответил он, указывая на стул, придвинутый к кровати.
Девушка села.
— Вы умеете печатать?
Мелори покачала головой.
— Стенографировать?
— Нет.
— Жаль, — вздохнул Райф. — Но готов поспорить, у вас идеальный почерк — ровный, разборчивый. А
