жалко и беспомощно, как голос Марты.
Марта была права: он действительно слышал их разговор, и этот разговор только упрочил его решение. Может быть, если бы Джош никогда не ходил на лыжах, не бегал, не танцевал, ему было бы проще. Он бы не знал, какое счастье заключено в полной свободе движений. Но Джош с юности увлекался спортом. В теннисе и горных лыжах он стал настоящим профи. А потом — та авария в Техасе… и жизнь его круто и бесповоротно изменилась.
Джо терпеливо учился жить заново. Его военная карьера разбилась вместе с самолетом Невеста, увидев Джоша на костылях и узнав что, возможно, таким он останется навсегда, разорвала помолвку. Разумеется, она клялась и божилась, что ее решение никак не связано с увечьем Джоша.
Отец, офицер с многолетним стажем, узнав, что сын не сможет пойти по его стопам, воспринял это как семейную трагедию. Джош подозревал, что генерал Эшли Сандерсон Смит так и не оправился от удара. В горькие минуты Джош говорил себе, что отцу было бы легче видеть сына мертвым, чем искалеченным.
Джош выздоровел физически, но в душе его осталась незаживающая рана. Однако он выстоял. Он начал новую жизнь, нашел новую перспективную работу и новые удовольствия.
За последние годы у Джоша было несколько романов. Он заканчивал их сам, не желая заходить слишком далеко. Джош был честен с самим собой и признавал, что ни одна из известных ему женщин никогда не смирится с его увечьем. Больная нога никак не влияла на потенцию — здесь, слава Богу, проблем не было. Постепенно он привык к своему положению и уже не скрипел зубами, мысленно сравнивая себя с «нормальными людьми». Но, когда в его кабинет — и в жизнь — легкой походкой вошла Марта, старые страхи ожили и разрослись до чудовищных размеров. Как будто какой-то злой волшебник поставил перед ним кривое зеркало, безжалостно высвечивающее его физическую слабость.
Иногда Джош спрашивал себя, не лучше ли было рискнуть — довериться Марте, презрев опасность потерять ее навек? Но каждый раз он отвечал себе, что уход Марты стал бы для него непосильным ударом. Он не готов ставить жизнь на карту ради минуты счастья. Лучше уж отказаться от такого опасного подарка.
Сегодня, когда Марта попрощалась и пошла к дверям, Джошу пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы не броситься за ней. Он не знал, когда увидит ее вновь и увидит ли вообще когда-нибудь.
Когда, сняв трубку, Джош услышал ее голос, в первый миг он решил, что бредит. Едва ли в мире найдется другая женщина с таким же мелодичным голосом. Но теперь…
Теперь он должен отказать ей в заказе и оборвать эту связующую их нить. Все, что нужно сделать, пожелать Марте спокойной ночи, повесить трубку… и взмолиться к Небесам, чтобы близнецы проснулись и заставили его хоть на несколько минут забыть о своем разбитом сердце.
Но вместо этого, извинившись за молчание, Джош произнес:
— Может быть, ты мне позвонишь, когда прилетишь из Лондона? Я просмотрю свои планы, и мы вместе решим, что делать.
Марта не верила своим ушам. Будь у нее хоть капля разума, она ответила бы: «Знаешь, Джош, ты прав, у меня сейчас и так много работы, и не стоит взваливать на себя еще одну ношу — может быть, как- нибудь в другой раз», — прекрасно зная, что «другого раза» не будет.
Но ничего этого Марта не сказала. Словно машина, подчиненная чужой воле, она медленно произнесла:
— Хорошо, Джош. Я тебе позвоню.
— Отлично, — ответил Джош и внезапно охрипшим голосом добавил: — Счастливого пути.
Автобус с пассажирами подъехал к терминалу международного аэропорта Гетвик. Накрапывал дождь. Выглянув в окно, Марта поморщилась. В Нью-Йорке сейчас было холодно, но по крайней мере светило солнце. Здесь же все расплывалось в мутно-серой пелене тумана. Марта любила Лондон, но английская зима порой выводила ее из терпения.
Пройдя через таможню, Марта села в такси и поехала в маленький отель в Кенсингтоне, где заказала себе номер. Она вошла в номер, распаковала чемоданы и принялась нервно мерить шагами комнату.
Марта обещала Тони, что позвонит из Нью-Йорка и скажет, когда ее встречать. И не позвонила. Более того, остановилась в отеле, хотя знала, что Тони приготовил для нее комнату у себя в особняке.
Большую часть времени, проведенного в Лондоне, Марта жила в квартире приятеля-фотографа, улетевшего на несколько лет в Испанию. Именно из этой квартиры она улетела в Вашингтон. Однако у Тони были все основания надеяться, что эти несколько дней она захочет провести с ним. Он даже говорил, что перестраивает дом, отделывая комнаты в ее вкусе. Медовый месяц, говорил Тони, они проведут на островах Эгейского моря, а потом будут жить в фамильном гнезде Эшфордов.
Тони, конечно, ждет звонка, думала Марта, беспокойно расхаживая по комнате. Он немало удивится, узнав, что она уже в Лондоне. Марта не могла придумать себе никакого оправдания — она и сама не понимала, почему не позвонила из Нью-Йорка. Просто глупость какая-то! И тем более не сможет она объяснить Тони, зачем заказала себе номер в гостинице.
Марта взглянула на свою руку с кольцом. Бриллиант, казалось, злорадно подмигнул ей в ответ. Марта неохотно подошла к телефону, набрала номер студии Би-би-си и назвала секретарше свое имя.
Через несколько минут в трубке послышался голос Тони:
— Марта, я ничего не перепутал? Бетти сказала мне, что ты уже здесь!
— Я здесь, — безжизненно ответила Марта. В звучном баритоне Тони послышались растерянные нотки:
— Дорогая, что-то случилось? — спросил он. — Ты… с тобой все в порядке?
— Да, конечно. Все хорошо.
— Тогда… — Тони помолчал. — Прости, я думал, что ты позвонишь мне из Нью-Йорка.
— Я собиралась, но…
— Но что?
— Но я здесь, — отрезала Марта, не желая придумывать своему поведению ложных объяснений.
— Марта, что-то случилось в Нью-Йорке?
В самом деле, что случилось в Нью-Йорке? Смотря с какой стороны взглянуть… Пожалуй, случилось непоправимое. Увидев Джоша, Марта поняла, что все попытки забыть его были тщетны. Два года она обманывала себя, а теперь вернулась к реальности, которую не готова принять.
— Тони, все время в Нью-Йорке я провела на ногах и очень устала. Вот и все. А еще долгий перелет и смела часовых поясов. Я просто хочу отдохнуть. Проспать несколько часов и проснуться веселой и бодрой.
— Хорошо, дорогая, — ответил Тони, — отдохни. У меня через несколько минут совещание. Но постараюсь сбежать отсюда, как только смогу. Уверен, когда я приеду домой, ты будешь уже бодрой и полной сил. Если тебе что-нибудь понадобится, попроси миссис Хокинс.
— Тони, я… я не у тебя, — с трудом произнесла Марта.
— Не у меня? — воскликнул Тони. На секунду с него слетел весь английский лоск. — Марта, где тебя черти носят?!
— В «Бентли Арме», в Западном Кенсингтоне.
— Господи, как ты там очутилась?
— Приехала из аэропорта. Просто это знакомый отель. Я останавливалась здесь, когда приезжала в Лондон впервые.
— Не в этом дело. Почему ты отправилась туда? Тебя ждет миссис Хокинс. Наконец, я тебя жду!
Тони почти кричал, и Марта не могла его за это винить.
— Прости, я об этом не подумала, — медленно ответила она.
Молчание Тони ясно показало ей, что такого извинения ему недостаточно. Когда он наконец заговорил, голос его звучал подчеркнуто вежливо и спокойно, английский джентльмен взял верх:
— Марта, это не похоже на тебя. Насколько я тебя знаю, ты — уравновешенный человек, не меняющий своих планов из-за минутного каприза. Пока ты еще не разобрала вещи, бери такси и поезжай ко мне. Я приеду, как только смогу.
Марта уже разобрала вещи, но не хотела об этом говорить, чтобы не вызвать новой вспышки гнева.
