Особенно глаза цвета индийской бирюзы!
— А я, мадам, счастлив познакомиться с дамой, поставившей моего младшего брата на колени, приведшей в чувство и сломившей упрямство! — пошутил Генри Линдли.
Фланна смущенно покраснела.
— Теперь я знакома уже с двумя братьями моего мужа.
Жаль, что так и не увидела вашей матушки.
— Она непременно вернется, — пообещал Генри. — Но, мадам, вам нужно сесть. Моя жена подарила мне нескольких детей, и я в отличие от своего тупоголового брата знаю, что нужно женщине в вашем положении.
Он подвел Фланну к стулу и заботливо усадил.
— А теперь поведайте, когда наследник или наследница придут в этот мир? Я должен обязательно дождаться этого великого события, чтобы потом все подробно рассказать матушке, которую ваш муж до сих пор не позаботился известить о своей женитьбе. Насколько я понял, пока только Чарли знает.
— И лишь потому, что прошлой осенью явился сюда с детьми, — добавил Патрик. — Неужели не понимаешь, Генри, что в такие времена письма вряд ли доходят даже до Англии, не говоря уже о Франции? В Гленкирке почти не бывает посторонних. Иногда забредает торговец или лудильщик, но разве им можно доверить послание? И куда они его отнесут? Между Англией и Францией по крайней мере существует хоть какое-то сообщение. Поэтому, возвращаясь в Англию, захватишь мое письмо. Переправишь его матери: ты и так с ней постоянно переписываешься.
— Итак, милорд, с какой целью вы приехали в Гленкирк? — неожиданно вмешалась Фланна. — И как вам удалось преодолеть такую дорогу без особых хлопот и приключений? Судя по тому, что мы слышали, англичане до сих пор удерживают Эдинбург, а король Карл готовится к походу на Англию. Не лучше было бы в такой час оставаться с семьей?
— Вы правы, — с улыбкой согласился Генри, — но вместо этого пришлось отправляться сюда. Матушка боится за жизнь Чарли и просит, чтобы он вернулся в Гленкирк и жил тут, пока не кончится смута. Если в Англии узнают, что я был в королевском лагере, последствия будут ужасны. Я не могу допустить, чтобы меня видели рядом с королем, иначе просто обвинят в измене. Патрику же опасаться нечего.
Йен Мор поднес джентльменам вина, а Фланне — бокал родниковой воды, к которой она за последнее время привыкла.
— Вы англичанин, сэр, и все же боитесь приблизиться к своему королю? — удивилась она, отпив глоток. — Не понимаю. Разве вы не хотите, чтобы он вернулся на трон?
— Кромвель в отличие от Карла сейчас в полной силе.
Короля убедили, что стоит ему перейти через границу, как все роялисты немедленно поднимутся на его защиту. Но это не так. Сторонники короля только потому и выжили, что все это время опасались голову поднять! И не поднимут — хотя бы потому, что для реставрации монархии еще время не пришло, да и понятия не имею, когда придет.
Поймите, с нашей стороны будет крайне глупо потерять наши дома и все, что нам дорого, а заодно подвергнуть опасности наши семьи. Разумеется, есть и такие, кто не согласился бы со мной, но их немного. Я стану поддерживать любое законное правительство, чтобы не лишиться дома моих предков и всех владений. Не имею права ни на какие опрометчивые поступки. Но наша мать страшно боится за Чарли. И хотя высоко ценит его преданность Стюартам, не желает, чтобы ее сын погиб так же бессмысленно, как муж. Я солгал властям, чтобы получить разрешение поехать в Гленкирк. Теперь очередь за Патриком. Ему необходимо отправиться в королевский лагерь и образумить брата.
Чарли должен вернуться к детям. Если солдаты парламента захватят его в плен, непременно казнят.
— Не думаю, что Чарли согласится бросить кузена, — медленно выговорила Фланна. — Слишком велика его верность королю. Настолько, что он сумел отвлечь меня от обязанностей жены и броситься на помощь его величеству. Он не вернется. Но в любом случае решение принимать ему.
Однако если таково желание моей свекрови, Патрику придется ехать на поиски Чарли и попробовать переубедить его.
Знай она, что Патрик женат и ждет ребенка, наверняка не просила бы его ни о чем подобном, но что теперь толковать!
Патрик, собирайся в путь.
Мужчины, потрясенные ее словами, молчали. Они ожидали слез и сетований, визга и воплей и всех ухищрений женской тактики. Но вместо этого услышали разумные рассуждения. Она поняла. Хотя все это ей не нравилось, она поняла.
Маркиз Уэстли поднялся и, взяв руки невестки, почтительно поцеловал.
— Мадам, вы самая разумная женщина из всех, кого я знаю. Я преклоняюсь перед вами.
Фланна, нахмурившись, отняла руки.
— Мне не по душе это поручение, Генри, но я сознаю всю его важность. Семья всегда должна быть на первом месте. Патрик, когда ты едешь?
— Скоро, — вздохнул он, обожающе глядя на жену.
— В таком случае утром мы возвращаемся в Гленкирк.
Боюсь, джентльмены, что в этом состоянии я должна передвигаться медленно, и поэтому поездка займет весь день.
Если желаешь уехать сейчас, Патрик, я не стану возражать.
Твой брат благополучно проводит меня до самого дома.
— Нет! — поспешно выпалил муж. — Я переночую, а утром отвезу тебя домой. Поеду послезавтра.
— Если дети уже успели удовлетворить свое любопытство, — вмешался Генри, — я немедленно отправляюсь обратно и захвачу их с собой. А утром пришлю повозку и эскорт для Фланны. Вы и так прожили в разлуке три месяца, а теперь опять расстаетесь. На месте Патрика я провел бы вечер наедине с женой.
— Вы тактичный человек, деверь, — улыбнулась Фланна.
Йен привел детей. Эгги тоже решили увезти, и она бросилась собирать свои пожитки.
— А что мы будем есть? — пробормотал герцог.
— Ужин на кухне, — заверила Фланна. — Я сама тебя покормлю, тем более что это мне не впервой. Сам знаешь, я росла без служанок, хотя, нужно признать, очень приятно, когда за тобой ухаживают.
Дети хором запротестовали, не желая уезжать, но Фланна только отмахнулась:
— Не кричите, я все равно завтра буду дома. Мы с вашим дядей давно не виделись и хотим немного побыть вдвоем. Кроме того, у меня не хватит на всех постелей, а на полу спать вы не привыкли, да и Уилли слишком для этого мал.
Они неохотно послушались, и Патрик с Фланной вышли к воротам проводить их.
— Помню, как впервые очутился здесь, — усмехнулся он, обняв ее за плечи, — а ты стреляла в меня. Думаю, именно в этот момент я и влюбился, сам того не сознавая.
— Именно поэтому связал меня и кинул в седло? — хихикнула Фланна. — Пойдем, поможешь закрыть ворота.
— Но они слишком тяжелы для тебя, девочка!
Фланна ответила раздраженно:
— Патрик, я сама каждый вечер затворяю эти ворота. Их только следует немного подтолкнуть, а Йен Мор задвигает засов. Сегодня вместо него это сделаешь ты.
— Ты закрывала ворота, даже когда здесь трудились работники? — удивился он.
— Да. Я не людей боюсь. Просто не хочу обнаружить в кладовой барсука или хорька. Когда мы приехали, в кухню нельзя было войти, потому что там окотилась дикая кошка.
К счастью, она скоро унесла свое потомство.
Патрик кивнул и, подняв большой дубовый засов, вложил в петли.
— Пойдем, — позвала Фланна, — поедим на кухне. В моем состоянии трудно бегать по лестнице вверх- вниз.
Она провела его по двору, через садик. Спустившись на несколько ступенек, они оказались в теплой кухне. Здесь было светло, уютно и чисто. На огне кипел большой железный котелок под крышкой. В воздухе
