Бездарь

новую науку нужно постигать постепенно, не наскоком.

Не станет же понимающий человек

залпом вливать в глотку драгоценное старое вино?

Нет, он будет смаковать каждый глоток,

наслаждаться вкусом, цветом, букетом.

Учение – одно из самых приятнейших занятий на свете.

Борис Акунин.

– Тебе точно не нужно обезболивающее?

– Не надо, – ответил я, и, видя сомнение на лице алхимика, пояснил. – На меня, как и на остальных гоблинов, плохо действуют яды и болезни, но зелья и настойки помогают гоблинам хуже чем остальным. Да и не больно мне, раны просто онемели.

–  Ну ладно, но если боль усилиться, не терпи, – сказал Калдер, поставив рядом с моим ложем бутылочку непрозрачного стекла. – Ладно, я пойду, а ты постарайся уснуть. Да и ещё раз спасибо тебе за помощь.

– Не за что, – сказал я в след алхимику.

Он вышел, но я продолжал следить за ним при помощи слуха. У меня так и не получилось развить экстрасенсорику больше способности видеть сквозь предметы на расстоянии полуметра. Но потом я вспомнил, как ещё на земле у меня усилился слух после ухудшения зрения. Научиться ослаблять чувства, было не слишком сложно, а вот решится на их ослабления я смог не сразу. Но зато теперь я прекрасно слышал, что происходит в соседней комнате, а отключение осязания даже помогало, ослабив боль.

– Ну, так как он? – Спросил дварф.

'Просто замечательный признак, – обрадовано подумал я. – Если первым делом спросили о моём здоровье, значит, у меня есть все шансы вписаться с помощью этой троицы в местное общество!'

– В целом сейчас его жизни уже ничего не угрожает, но период восстановления займет пару месяцев. Кости которыми были нанесены раны оказались пропитаны энергией смерти, вследствие этого, вокруг ран начался некроз тканей ^[15], – степенно сказал Калдер.

– Я не понял почти ничего из того что ты сказал, кроме того что парень поправится, только почему так долго, вон у Шаэны остался только шрам.

– Раны Урба гораздо серьёзнее, к тому же у него природная сопротивляемость к ядам, и его организм воспринимает как яд и мои эликсиры.

– Ну, я всегда говорил, то что ты гонишь чистая отрава, от неё даже орков проносит. Кстати как у тебя дела с запасами этой отравы?

– Ну, с этим, к счастью проблем нет, у Урба оказалось при себе множество растительных сборов и кое-какие грубые алхимические инструменты, первоклассных эликсиров я, конечно, не обещаю, но простенькие зелья я сделать смогу.

– Ладно, а что можешь сказать по Урбу в общем?

– Я читал один трактат, в котором был раздел посвящённая обществу гоблинов, и могу сказать, что Урб демонстрирует крайне нетипичные реакции для своего племени. Он вежлив, искренне рад возможности общения и чрезвычайно любопытен. В целом он произвёл на меня приятное впечатление, а после моего осмотра зелий в его сумке, он заинтересовал меня как зельевар, мне было бы любопытно обменяться с ним опытом.

'А уж как мне бы хотелось!'

– А что, ты скажешь? Ведь ваши с ним народы враждовали веками! – Впервые со времени начало диалога Шаэна вставила хоть какую-то реплику, правда нельзя было сказать, что меня эта реплика порадовала.

'Обращалась она явно к дварфу, а я и не знал, что у нас с ними была вражда.'

– Знаешь, мне в детстве рассказывали много историй о мерзких гоблинах, но мне всегда больше нравились саги о боевых товарищах. Урб нам помог, тебя так и вовсе спас! Пусть меня сочтут наивным, но я верю ему. К тому же я доверяю мнению Калдера.

– А он не мог тебя провести? – А это она явно сказала алхимику.

– Очень маловероятно. Я конечно не эксперт в чтении аур, но разобраться в отношение собеседника к обсуждаемому вопросу могу, тем более что Урб явно не владеет никакими техниками контроля эмоций. И когда я сказал, что являюсь алхимиком и зельеваром, он, оставаясь внешне равнодушным, прямо засветился любопытством по всей поверхности ауры.

'А вот это очень интересно, а если принять во внимания оговорку Калдера, то можно предположить, что эксперты в чтении аур способны и у камня выведать его секреты. Кстати, а почему это он видит мою ауру? Гоблины же вроде невидимы в магическом спектре, или алхимик имеет высокую чувствительность магического зрения? Видел же меня как-то этот трехголовый скелет!'

– Как я понимаю нам здесь придется задержатся, раны зализать, захоронки поискать стоит, да и Урба, пока ты его не вылечишь, просто так бросать нельзя. – Дварфа явно интересовали темы более приземлённые, чем реакция ауры разумного на его же эмоции. – А жратвы то у нас осталось совсем немного, на неделю ещё хватит, а дальше как? Охотиться, оказывается, никто из нас не умеет.

– Можешь не волноваться об этом Эберк. – 'Так вот как зовут этого дварфа!' – Урб просил нас сделать крюк по дороге в Серебролунье и заглянуть в его место обитания и сказал, что находящихся там припасов нам хватит на месяц.

– Тогда я иду тренироваться, Шаэна пусть обыщет это подземелье в поисках тайников, ну а ты Калдер иди и поспи, а то выглядишь как нежить, после всех своих зелий, – заключил Эберк.

* * *

– Доброе утро, как самочувствие?

– Получше, чем вчера.

–  Очень рад слышать, – Калдер подошел поближе к медвежьей шкуре заменявшей мне кровать, закрыл глаза и застыл на месте, судя по всему, он сейчас производит магическое обследование.

– Очень неплохо, выздоровление происходит даже быстрее, чем я предполагал! – Очнулся Калдер через несколько минут. – А раз тебе лучше, то, я думаю, нам стоит поговорить.

– Конечно Калдер, я столько хочу у тебя узнать!

– Ты у меня? – Удивился Калдер, а потом усмехнулся и сказал: – у меня тоже есть к тебе вопросы, давай попробуем удовлетворить любопытство друг друга.

– Для начала, расскажи про совою расу, ты ведь эльф? – Я решил начать с наиболее отвлеченного вопроса.

– Нет, – он, кажется, даже удивился, – я полуэльф, хотя во мне лишь четверть эльфийской крови, но все равно тех, у кого имеются явные признаки крови Перворожденных, называют полуэльфами. – 'Наверное, тот разумный попытавшийся вырезать племя, тоже был полуэльфом.' – А ты не мог бы рассказать, что делал в лесу один? Насколько я знаю твои сородичи социальные создания.

– В моем племени был старый чародей по имени Ругур, и, несмотря на то, что я бездарен, этот чародей обучал меня различным вещам. Ну, там свойства растений, ритуалы, история, в общем, всё для чего не нужен чародейский талант. Ругур прожил славную жизнь, и умер редчайшей для нашей расы смертью, он умер от старости. А потом место чародея племени занял его единственный ученик Ураг, тот меня никогда не любил, его всегда бесило, что Ругур чему-то учит полного бездаря. В общем, я решил, что убивать ученика того, кому я стольким обязан не слишком хорошо по отношению к Ругуру, а умирать самому просто глупо, в то что мы сможем договориться я не верил совершенно. Я был лучшим охотником племени, и прожить в одиночку было не слишком сложно. – 'Что-то я излишне откровенен, эльф на меня как-то воздействует, или я просто рад поговорить, впервые за пять лет после смерти Ругура?' – Теперь твоя очередь. В этом подземелье было множество нежити, откуда она взялась? Поднялась самопроизвольно? И почему даже не пыталась выбраться наружу?

– Судя по всему это место было то ли храмом какому- то покровителю смерти, то ли лабораторией некромантов. И когда жрецы или некроманты покидали это подземелье они оставили для охраны пару скелетов-воинов и Лорда Черепов, ну того трехголового скелета. Это кстати очень редкая и необычная нежить, и основное его достоинство в том, что он способен сам поднимать средненькую нежить и управлять ей. Мы здесь не первые кладоискатели ^[16] и все наши предшественники пополняли охрану этого места. Разбитые множество раз скелеты после очередного поднятия становились столь ветхими, что не могли удержать доспех, их мы видели на верхних уровнях, убитые кладоискатели становились скелетами-воинами, а пойманными живыми после весьма неприятных ритуалов поднимались как пылающие или кровавые скелеты. А как ты умудрялся быть невидим для скелетов? Какой-то амулет? Ты с его помощью прошел сигналку в нашем лагере?

– Ругур мне рассказывал, да и я сам имел множество возможностей убедиться, что гоблина нельзя обнаружить магическими способами, а вот ты явно обследуешь меня магическим способом.

Полуэльф надолго задумался, разглядывая меня, периодически он закрывал глаза и, наверное, обследовал магически.

– Действительно я читал о чём-то подобно про гоблинов, да, ты должен быть почти невидим для обычных способов магического зрения. – Калдер говорил скорее сам с собой, чем со мной. – Обычные скелеты тебя просто не видели, и ты с легкостью с ними расправлялся. – 'Да, в этом мне повезло. Заходя в этот могильник, я боялся, что здешние мертвецы чувствую жизнь, или ещё как-то по-другому определяют своих жертв не магическим способом. В таком случаи единственным вариантом было бы прятаться за спины своих спутников.' – Я тебя вижу потому, что пользуюсь истинным зрением, – сказал полуэльф и, видя моё непонимание пояснил: – Меня, конечно, нельзя назвать волшебником, но несколько заклинаний мне в наследство досталось, и среди них есть и