бутикам Алиса не любит.
Где она? Мобильный жена с собой не носила, опасаясь, что излучение повредит ребенку. Оставалось только гадать. В кино? У подружки? Маловероятно. Подружку она скорее пригласила бы к себе: пока муж на работе, можно устроить шикарный девичник. Ваня позвонил родителям Алисы, но Илья Алексеевич сказал, что сегодня они ее не ждут. О плохом Ваня не думал — если бы с Алисой случилось несчастье, ему сразу сообщили бы, ведь на ее обменной карте есть номер его мобильного.
Но почему она не поделилась с ним планами на вечер?
Да потому, что отправилась к любовнику!
О таких вещах жены обычно мужьям не сообщают.
Он гнал от себя эту жуткую, отвратительную мысль, но не находил других объяснений Алисиного отсутствия. Куда еще может пойти женщина, пока муж на дежурстве?
Ночевать она, разумеется, придет домой. Удивится, что он дома, испугается, но быстро опомнится и наплетет всякого вранья, которое он никогда не сможет проверить и будет мучиться неизвестностью.
Он схватил куртку и выбежал из дома.
В административном крыле светилось только одно окно. Окно бывшего Зоиного кабинета. Сейчас там обитал генерал Васильев.
Иван вошел в крыло через приемное отделение, вяло ответил на приветствия дежурной службы и подбежал к охраннику.
— Дядя Леня, дай ключи от второго коридора.
— Зачем тебе?
— Ну дай! Я в учебной комнате диск забыл, а там важные документы.
— Завтра возьмешь.
— Мне с утра надо его на кафедру сдать. Дядя Леня, ты же меня знаешь! Я быстренько.
— А в учебную комнату ты как попадешь, умник? От нее у меня ключей нет.
— А у меня есть, — соврал он.
— Ладно, бери. Только запри потом все как следует.
Охранник протянул ему плоский ключ, к которому кусочком бинта был привязан кусок медицинской клеенки с надписью «№ 2».
Ваня отметил, что дверь в административное крыло закрыта только на один оборот, значит, внутри точно кто-то есть. Волнуясь, он тихо подошел к Зоиному кабинету. Из-под двери выбивалась тонкая полоска света.
Когда Зоя была жива, он с одного взгляда научился определять, у себя она или нет. Если Зоя сидела в кабинете, всегда оставляла дверь приоткрытой, если принимала пациента и не хотела, чтобы ей мешали, закрывала ее на защелку, и тогда дверь неплотно прилегала, и Ваня знал — нужно подождать. Если Зоя находилась в клинике, запирала кабинет на маленький английский замок, он держал крепче защелки. Тогда Ваня отправлялся искать любимую в палатах или в операционной. И только если в щели между дверью и наличником виднелись железные штыри, это значило, что Зоя уехала и сегодня в академию уже не вернется.
Сейчас кабинет был закрыт на защелку… Это исключало спасительную версию, что Васильев, уходя домой, просто забыл выключить свет.
Иван остановился в нерешительности. Мало ли какие дела могут быть у генерала в восьмом часу вечера! Может быть, ведет деловые переговоры, а может быть, и любовь крутит, но не обязательно же с Алисой! Однако стоять под дверью и ждать, пока Васильев закончит спать с его женой, он не мог.
Иван деликатно постучал. Никто не ответил.
— Виталий Александрович, откройте, я знаю, что вы здесь!
Молчание. Если бы Васильев не делал ничего предосудительного, обязательно бы отозвался. Ваня забарабанил в дверь изо всех сил:
— Открывайте!
Щелкнул замок.
Васильев и Алиса стояли с ужасно растерянным видом. Ваня не думал, что ему будет так больно видеть их вместе. Васильев протянул ему руку, он отшатнулся, как от ядовитой змеи.
— Послушайте, Иван, — тихо сказал Виталий Александрович, — это совсем не то, что вы подумали. Между нами ничего нет.
— За идиота меня держите?!
— Мне просто нужно было обсудить с Алисой некоторые служебные вопросы.
— В восемь вечера? При закрытых дверях? Я не говорю о том, что она у вас больше не работает.
— Ваня, прекрати! Зачем устраивать сцены? Ты все знал, когда на мне женился, знал, что мы с Виталием любим друг друга!
— Ах вы любите друг друга? — заорал Ваня. — Так что ж вы любовь свою в дерьме валяете? Любите, так умрите друг за друга, а не трахайтесь по углам! Тоже мне, Ромео в погонах! Ты же ее своей любовью вонючей в девочку по вызову превратил!
— Зачем же оскорблять?
— В общем, так, Алиса! Грех я твой прикрыл, но блядство покрывать не собираюсь. Делайте что хотите! Любишь ее — пожалуйста, бери! Хотите быть вместе — живите, квартира есть! Я за полчаса вещички собрал, и все, нет меня.
— Иван, прошу вас, успокойтесь! Не надо кричать, сейчас сюда сбежится вся клиника. Давайте вести себя как цивилизованные люди.
— Значит, не хочешь на ней жениться? Тогда сиди дома и к чужим женам не лезь! А ты, Алиса, если желаешь блядствовать, так блядствуй на здоровье, только без меня! Другого дурачка себе поищи! Все, я пошел! А вы тут ведите себя как цивилизованные люди!
Он в горячке прошел несколько шагов по коридору и остановился. Нельзя оставлять Алису одну. Васильев сейчас быстренько рванет домой, к жене, и Алиса останется одна, растоптанная и уничтоженная. Куда она пойдет?
Она не пыталась оправдываться, врать, сказала, что любит Васильева. А Ваня никогда ей не был нужен. Будет ли ей хорошо, если сейчас он уведет ее с собой? Ведь нельзя сделать человека счастливым против его воли.
Осчастливить нельзя, но уберечь от греха, удержать на краю пропасти, даже если человек сам туда стремится, — можно. И даже нужно. Он взял на себя ответственность за судьбу Алисы и обязан ее спасти. Да, она предала его, предала все надежды на счастливую жизнь, полную уважения и доверия, с презрением отвергла его добрые порывы, но сейчас не время обижаться на нее. Она одурманена любовью и не понимает, что творит, а он, хоть оскорблен до глубины души, все же сохранил ясность рассудка и поэтому сильнее. А сильный должен выручать слабого, это закон.
Он распахнул дверь, краем глаза заметив, что Васильев раздраженно надевает пальто, а Алиса потерянно стоит возле окна.
— Пошли домой, — сказал он и потянул ее за руку. — А ты, сука, учти: если я тебя еще раз увижу около Алисы, порву.
Виталий Александрович остановил его на пороге:
— Надеюсь, Иван, вы будете держать себя в руках?
— Сами разберемся.
— Прошу вас, не ругайте ее. Она действительно ни в чем не виновата. Вы же знаете, она ждет от меня ребенка, вот мы и встретились обсудить, как я смогу помогать в его воспитании. Только и всего. Естественно, мы не хотели это афишировать, поэтому увиделись тайно, и я надеюсь, Иван, вы тоже будете держать язык за зубами. Не беспокойтесь, я обязательно буду давать деньги на малыша.
Ване стало очень противно.
— Значит, так, — сказал он спокойно, — здесь нет никаких твоих детей. Это моя жена и мой ребенок. И моя жена никогда не понесет в дом деньги от постороннего мужика, так что даже не предлагай. Раз и навсегда запомни — тебя в нашей жизни нет, не будет и никогда не было.
По пути домой оба подавленно молчали. Ваня крепко держал ее за локоть, опасаясь, что в душевном
