Вера изумленно уставилась на мать. Никогда раньше Жанна не повышала на нее голос.
— А что тут такого? — робко пискнула она.
— Кто тебя пригласил? Владелец фирмы? — Сейчас тону Жанны мог бы позавидовать любой гестаповский следователь.
— Ну да…
— Раз и навсегда запомни: если мужчина зовет тебя вместе с ним куда-нибудь поехать, нужно немедленно отказаться! Даже если он предлагает тебе спасать от полиомиелита голодающих детей Африки! Нет, сам владелец фирмы, надо же! Охренеть!
В волнении Жанна не следила за своей речью. Отпихнув тарелку, она вскочила и принялась метаться по кухне, как разъяренная тигрица.
— Насколько я знаю, у него сеть строительных супермаркетов, аптеки, оздоровительные центры, теперь вот, оказывается, еще лагерь в Крыму! И ты считаешь, у него больше нет дел, кроме как уламывать сопливую девчонку сняться в вонючем рекламном ролике?
— Но он часто приходит к нам на площадку… Ему нравится наблюдать за процессом. Вот и решил заодно меня уговорить, он же знает, что я принципиально в рекламе не снимаюсь.
— Еще не легче! Ходил, значит, облизывался, а теперь решил перейти к действию! Вера, если бы все было чисто, с тобой говорил бы занюханный менеджер, а не владелец огромной корпорации! Дураку ясно, он хочет не ролик, а тебя!
— Мама, это глупо!
— Глупо думать, что ты разбираешься в мужчинах лучше матери! Эта сволочь совершенно ошалела от своих денег и думает, что может себе все позволить, в том числе юную девушку! А ты просто слишком чистая у меня, чтобы понимать в этих мерзостях. Что ты ему сказала?
— Что все мои дела ведет мама.
— А он что?
— «Ладно, — сказал, — посоветуйся с ней, и если она даст согласие, пусть придет завтра в шесть ко мне в офис, обговорить условия договора». Но раз мы отказываемся, можно просто позвонить в секретариат.
— Нет уж, я схожу! Я с ним заключу такой договор, что он надолго забудет лезть к девочкам с непристойными предложениями. И вот еще что. Будь готова к тому, что, если мне не удастся объяснить ему, что за свои вонючие спонсорские деньги он покупает твой труд, а не тебя целиком, я расторгну контракт на твои съемки в сериале.
Жанна ворвалась в холл административного здания корпорации так, словно за ней гнались черти, но ее тут же остановили две хорошенькие девочки за стойкой. Сияя казенными, совершенно одинаковыми улыбками, они осведомились, что привело Жанну в эту цитадель богатства. Она растерялась. Вчера, охваченная гневом, она забыла поинтересоваться, как зовут злодея, нацелившегося на невинность ее дочери.
Жанна вела дела с менеджером съемочной группы, именно с ним она обсуждала гонорары и условия, в которых будет работать ее дочь. Часто бывая на площадке, она подружилась с артистами и администрацией сериала, но источники финансирования до сегодняшнего дня мало интересовали ее. Она знала, что спонсором является корпорация «Тера», но о роде деятельности этой корпорации знала из роликов, которые пускали отдельно от общих рекламных блоков. Если по ходу действия героям нужно было принять лекарство или покрасить забор, то они употребляли для этого исключительно продукцию «Теры», о чем телезрителю сообщали, показывая этикетку крупным планом. Жанне казалось, что герои пьют таблетки и занимаются ремонтными работами несколько чаще, чем того требует развитие сюжета, но бизнес есть бизнес. Таким образом, гордые заявления, что Вера не снимается в рекламе, оказывались не совсем честными. Жанна утешалась только тем, что лекарства и стройматериалы были действительно хорошими.
— Мне нужно к вашему председателю, — сообщила она девочкам.
— Простите?
— К председателю, — повторила Жанна. — Я агент Веры Ерохиной, мне назначена встреча на восемнадцать часов.
Пока девочки связывались с приемной, Жанна осматривалась. Холл был выполнен в очень простом стиле, без всякой фантазии и снобизма. Так мог выглядеть интерьер Дворца культуры какого-нибудь преуспевающего завода. Стены и пол облицованы кремовым мрамором, в нише — дубовая стойка гардероба, а вдоль больших арочных окон стоят удобные кожаные диваны. Какую-то изюминку в этот безликий интерьер вносил только большой логотип фирмы, вывешенный на стене за стойкой улыбчивых девушек: синее слово «Тера», окруженное бессмысленными зигзагами. «Тоже мне, грамотеи, — фыркнула Жанна. — Не знают, что греческое слово «земля» пишется с двумя эр!»
— Вас ждут, проходите, — улыбнулась одна из девушек. — Второй этаж, офис двести десять.
— Спасибо, — процедила Жанна и помчалась к лестнице.
В приемной босса ее снова остановили. Секретарша, холеная дама лет сорока, подтвердила, что да, они ждут агента Ерохиной, но пока что агенту придется самому подождать несколько минут, ибо начальник занят. Дама предложила ей кофе, но Жанна категорически отказалась. Она ни крошки не возьмет из рук врага!
Томясь на диване, она разглядывала нелепые для официального места обои в цветочек, обманчиво простые шкафы с документами и удивительный компьютер секретарши, монитор которого представлял собой не здоровенный короб, а элегантный прямоугольник на ножке. Жанна впервые в жизни видела это техническое новшество. На окнах вместо жалюзи болтались тюлевые занавески очень интимного вида, и, в общем, обстановка нисколько не соответствовала стереотипам об офисе богатого человека, сложившимся в ее сознании. От этого Жанна злилась еще больше. Скажите, пожалуйста, каков оригинал!
Вскоре дверь кабинета босса распахнулась, и из нее вышел щуплый, сухощавый человечек с большой лысиной. Нос человечка был увенчан тяжелыми очками. Одет он был дорого, но вещи мало соответствовали друг другу и сидели как-то напряженно, колом, словно пытаясь замаскировать свою роскошность.
«Типичный педофил, — подумала Жанна злобно. — При такой внешности у него сексуальные проблемы с детства!»
Человечек подошел к секретарше и стал показывать ей какие-то бумаги. Получив инструкции, она указала ему на Жанну.
— Здравствуйте. — Человечек посмотрел на нее изумленно.
Забыл, что ли, о встрече с агентом?
Она встала и решительно одернула пиджак. Ладно, она не гордая, размажет его по стенке прямо в приемной. Но тут босс вышел из ступора и пригласил ее в кабинет.
— Что вы себе позволяете? — закричала Жанна, как только дверь за ними закрылась. — Понятно, вы навели справки, девочка из простой семьи, значит, можно делать с ней что угодно! Почему бы в Крым с ней не съездить, на солнышке не поваляться? Кто накажет, ведь она ничья не дочь! Ошибаетесь, дорогой мой! Она моя дочь, и я не позволю лезть к ней всяким озабоченным козлам, какой бы у них ни был банковский счет! Вам ясно?!
— Простите? — Человечек смотрел на нее с напряженным вниманием и, кажется, не вслушивался в смысл ее слов.
— Я говорю, — пояснила Жанна, — что не позволю вам лезть к моей дочери с непристойными предложениями.
— Боюсь, я вас не понимаю. — Он снял очки, снова надел, а на лице вместо стыда или на худой конец праведного негодования читалось мучительное сомнение. Хуже того, лицо это вдруг показалось Жанне знакомым, и она, в свою очередь, стала внимательно вглядываться в него.
— Достаточно того, что я вас прекрасно поняла, — вяло огрызнулась она.
«Черт, где я могла видеть этого гада раньше?»
— Жанна? — неуверенно спросил «гад».
— Да…
— Вы меня не узнаете? Ну же! Мы вместе работали в мединституте, помните?
