— Хорошо, попробую вам посодействовать, — смилостивился его собеседник. — Я не могу ей звонить по вашему поводу. Попробуйте сами с ней связаться.
— Да-да, обязательно! — От такой неслыханной удачи сердце чуть не выпрыгнуло из пылкой груди главврача. — Как это сделать?
— Жанна Игоревна всегда останавливается в «Мариотте». Позвоните туда и оставьте портье сообщение для нее. Что у вас сроки и так далее. Госпожа Линцова — человек ответственный, думаю, она даст команду готовить договор.
Положив трубку, Илья Алексеевич радостно потер руки. Значит, «Мариотт»! Очень хорошо. Звонить он не будет, а поедет и застанет ее врасплох…
Через час он, наскоро передав дела, мчался в билетные кассы.
Жанна выпила кофе с булочкой и оделась для выхода. Ей хотелось съездить в Донской монастырь, помолиться и подумать о жизни. Наверное, уже можно просить портье заказать ей обратный билет — она сделала в Москве все, что собиралась. Самое главное, удалось вправить мозги дочери. Вера прекрасно чувствовала себя в столице, отлично училась и была уже одной из самых востребованных молодых актрис. Она снялась в трех фильмах, была занята в главной роли в популярном сериале — словом, карьера ее шла в гору. Понятно, что на гребне успеха дочь не рвалась бросить все и последовать за Германом к месту службы, которое, вероятнее всего, будет вдали от культурных центров. Она уговаривала мужа оставить армию, но Герман не мыслил своей жизни без неба и самолетов. Молодые начали ссориться, и Жанна провела несколько вечеров в тяжелых разговорах с дочерью, но в конце концов убедила ее в том, что никакая карьера не послужит утешением, если она упустит такого мужика.
В остальное время Жанна гуляла по Москве, иногда забредая в музеи, и чувствовала, как в этом чужом городе успокаивается ее душа. «Прошлое давно похоронено, и нельзя допустить, чтобы оно восстало из могилы, — говорила она себе. — Если я вызову его к жизни, это будет призрак, вампир, который уничтожит все хорошее, что когда-то у нас было.
Я рада, что Илья жив, здоров и счастлив. Я давно простила его, да, видит Бог, никогда и не желала, чтобы жизнь наказала его. Как бы то ни было, он не заставил меня совершить грех и убить ребенка, совесть моя чиста. За что же мне его ненавидеть? Мы двадцать лет шли разными дорогами и дальше пойдем каждый сам по себе. Все хорошо».
— Госпожа Линцова? — раздался в трубке голос портье.
— Слушаю вас.
— Вас спрашивает господин Лысогор.
— Кто?! — Трубка чуть не выпала у Жанны из рук.
— Господин Лысогор, — бесстрастно повторил портье.
— В каком смысле спрашивает? — глупо поинтересовалась Жанна, опускаясь на диван.
— Господин Лысогор ожидает в холле и просит вас его принять.
Жанна схватилась за голову. Господи, зачем, зачем? Когда она пережила это столкновение с прошлым, когда вновь добилась мира в собственной душе, Илья явился бередить старые раны! Она чуть не озвучила портье маршрут, которым следует отправить господина Лысогора.
— Хорошо, передайте, что я сейчас спущусь.
Даже не посмотревшись в зеркало, она вышла из номера. Пусть она в обманчиво простых джинсах и рубашечке, ничего. Она только скажет, чтобы Илья прекратил ее преследовать…
— Жанна! Как же я рад тебя видеть! — Он потянулся к ней, она поспешно отступила.
— Что тебе нужно?
Илья не ответил. Он смотрел на нее шальными, сияющими глазами, так, как никогда не смотрел в молодости. Жанна чувствовала, как этот взгляд забирает ее всю, словно затягивая в дыру времени, и шестым женским чувством понимала: сейчас не имеет никакого значения, что они подумают и скажут. Есть только встреча, соприкосновение двух сердец вне времени и пространства…
Сколько они простояли так — секунду, а может быть, вечность?
Жанна опомнилась первая:
— Если хочешь, поднимемся ко мне. Или можем посидеть в баре.
— Да, пойдем… Все равно куда.
В номере она усадила его на диван и занялась кофе-машиной.
— Жанна…
— Я знаю, что ты хочешь сказать, — перебила она жестко, — как виноват передо мной и так далее. Не нужно, Илья. Я давно тебя простила. Живи спокойно, пусть мысли обо мне не будоражат твою совесть.
— Не только совесть.
— Что?
— Я говорю, они будоражат не только совесть.
— Тем более глупо. И вот что, дорогой. Я пригласила тебя на чашку кофе, ты пьешь и уходишь. Никаких посиделок с сантиментами. Или чего похуже.
— На что похуже у меня пороху не хватит. Ты такая дама стала… А помнишь…
— Еще раз скажешь «а помнишь», выгоню вон. Я помню все. Но не думаю, что нам вместе с тобой стоит тревожить эти воспоминания.
— Наверное, ты права, — грустно согласился Илья Алексеевич, — давай просто поболтаем. Ты в Москве надолго?
— Нет, сегодня уезжаю. А ты?
— А я специально прикатил повидать тебя. Так что можем взять билеты в одно купе.
— Нет.
Он грустно покачал головой.
— А у тебя здесь тоже бизнес?
— Бог с тобой! Я навещаю дочь.
— Дочь? Замечательно! И сколько же ей лет?
— А ты сам не можешь подсчитать?
— Прости? — Он смотрел на нее растерянно и с каким-то первобытным ужасом в глазах.
— Давно простила. — Жанна рассмеялась. — Все хорошо, Илья! Вот о чем я ни секунды не пожалела, так о том, что родила.
Он встал и прошелся по гостиной.
— Можно, я закурю?
— Кури. Могу и плеснуть чего-нибудь для укрепления духа.
Он рассеянно кивнул, и Жанна налила ему коньяку.
— Спасибо.
— Я не думала, что ты так удивишься. Мне казалось, ты знаешь.
— Бог мой, откуда?
— Я же вернула тебе деньги, которые ты дал на аборт.
— Не понял.
— Ну деньги же! Двести рублей. Ты забыл?
— Жанна, ты что-то путаешь. Ты мне денег не возвращала. Мы с тобой даже не виделись после того, как я их дал.
— С тобой — да, не виделись. Но я отдала их Тамаре. Не хочется признаваться, но я ходила к ней, просила, чтобы она бросила тебя. Ну, она меня немножко обидела, я взвилась и попросила передать тебе деньги.
— Ф-фу! — Илья залпом опрокинул в себя коньяк и энергично потер лоб. — Жанна, она ничего мне не вернула!
— Правда?
Жанна села в кресло, понимая, какого джинна выпустила из бутылки. Ей никогда не приходило в голову, что Тамара, девушка, в которую влюбился Илья, дочь известного профессора, может повести себя
