Ирин отец однажды рассказал за столом, как, ухаживая за будущей женой, послал ей телеграмму в Архангельск, где она проходила практику. На почте не любили фамильярности, и телеграмма пришла Кобленцу Михаилу.
…Когда-то Ира Крымова не захотела связать жизнь с Андреем. Но прошли годы, и вот уже наступила в ее жизни та пора, когда ее можно было бы назвать молодой женой и молодой матерью, а вот «молодая девушка» о ней уже не скажешь.
Время августа – еще лето, еще светит солнце, но по ночам уже чувствуется холодное дыхание осени, и белый яблоневый цвет давно сменился тяжелыми плодами.
Прекрасное время жизни, если ты не одинока.
Вика не знала, почему Ира так и не вышла замуж. Она всегда казалась ей не только красивой женщиной, но и хорошим человеком. С ней было интересно поговорить и поспорить, она умела слушать собеседника…
Господи, да какая теперь разница! Мало ли она встречала достойных женщин, не сумевших устроить свою судьбу?
Наверное, оставшись в какой-то момент своей жизни без поклонников, Ира вспомнила про Андрея. Да она никогда о нем и не забывала – Воротниковы и Крымовы дружили семьями, и на Ириных глазах он из «ботаника» времен их общего детства превратился в преуспевающего, уверенного в себе мужчину. Она знала про него почти все, его жизнь была у нее как на ладони, и от него можно было не ждать никаких неприятных сюрпризов.
А что Андрей? Подошел однажды к зеркалу, посмотрелся и сказал себе: «Черт возьми, да я же красавец и бизнесмен! Но я женат… Какая неприятность…»
«Хватит гадать! – строго сказала себе Вика. – Абсолютно не важно, как и почему они стали любовниками».
Но… Вика понимала Иру лучше, чем любая другая женщина. Смотреть на мужчину, общаться с ним и думать – вот она, твоя половинка, твоя судьба, твой единственный шанс на настоящее счастье, который ты по глупости упустила, – как остро она сама теперь переживала это с Сергеем!
И как должна была мучиться Ира, думая: «Если бы я тогда послушалась родителей, сейчас бы уже давно была замужем за Андреем, у нас бы уже были дети!» Как должна она была ненавидеть Вику, завладевшую ее судьбой! Память любящего человека, особенно влюбленной женщины, необъективна. Возможно, теперь Ира считала, что в юности Вика увела от нее Андрея.
Сидя за городом, Вика не создавала любовникам проблем. Она работала, вила семейное гнездо и приезжала в город только на парадные обеды. По сути, у Андрея оказалось две жены: одна городская, другая загородная. Но Ира была слишком гордой, чтобы довольствоваться ролью любовницы женатого человека. Этот статус унижал ее, и в своем унижении она, как всякая женщина, винила не себя, обольстившую чужого мужа, не этого чужого мужа, поддавшегося соблазну, а ни в чем не повинную жену – за сам факт ее существования.
Скорее всего Андрей не хотел разводиться. Балахонов прав, его родители не одобрили бы развод, а Андрей очень зависел от мнения родителей. И Ира попала в неприятную ситуацию. Казалось бы, счастье так близко, но какая-то Вика стала вдруг непреодолимым препятствием.
По счастливой случайности родственница Иры живет в том же городке, что и Вика. Интересно, кем Гинзбург приходится Крымовой? Тетка? Двоюродная сестра? Наверное, Ире не пришлось долго ее уговаривать.
Теперь понятно, откуда в их заштатном городке взялись корреспонденты федерального канала. Кто, кроме Иры, мог обеспечить их присутствие? И только ей нужно было, чтобы происшествие с Викой получило широкую огласку.
Ира не могла быть уверена, что Андрей с отцом отреагируют так быстро и решительно. Был серьезный риск, что они бросятся вытаскивать Вику из неприятной ситуации, поэтому Ира подстраховалась: заинтересовала следствие, а потом заставила Гинзбург отказаться от денег, которые ей предлагал Дайнега. Как она вышла на прокурора? Через всемогущего папу, ногой открывающего двери в любые кабинеты.
Ах, папа Крымов, папа Крымов… Стоило ему немножко подпить за столом, как он начинал приударять за Викой со старомодной галантностью, но и с поистине юношеским напором. Целовал ручки, бросал томные взгляды, расточал довольно рискованные комплименты. Впрочем, волочился он слишком театрально, чтобы кто-то мог принять это всерьез. «Неужели ты, старый озорник, отдал меня на растерзание закону ради прихоти любимой доченьки?»
Но Ира могла и не сказать ему, зачем ей выход на прокуратуру.
Ей было важно, чтобы Вику осудили. В приличной семье невозможно иметь невестку-уголовницу.
Ай да Ира! Какой великолепный план! И главное, с блеском осуществленный. Кто теперь осмелится сказать, что блондинки тупые? Сам Макиавелли до такого бы не додумался! Впрочем, у него не было острой необходимости устроить личную жизнь…
Вика прошлась по комнате. Странно, но она не испытывала к Крымовой ненависти и злости. Всетаки Ира оставляла Вике шанс на победу. Она ведь могла просто прооперировать вены ее родственнице, и ничего бы не было.
Вика не собиралась мстить, но по иронии судьбы получилось, что она наказала Иру очень жестоко. Ведь Ира получила от нее Андрея – что может быть хуже этого?
Глава шестнадцатая
– А где доктор? – крикнул капитан катера, бородатый улыбчивый толстяк.
– Еще в шесть утра начал движение, скоро будет, – проорал в ответ Нейман и подал Вике руку.
Она с опаской ступила на качающуюся палубу. На морскую прогулку Вика отправлялась впервые в жизни.
Маленький облезлый катер был затерт у пирса большими кораблями, Вика не представляла себе, как он будет между ними выруливать. Потом вспомнила свои приключения на парковках у супермаркета и успокоилась – а, как-нибудь.
На палубе располагались свернутые спасательные плотики и резиновая лодка, на корме стояли обычные стулья, а внутри катер напоминал «хрущевку», только поставленную вертикально: в рубке находилась кухонька, из которой по очень крутой лестнице можно попасть вниз, в каюту.
Нейман позвал ее спуститься, но Вика не рискнула.
Владимиру Валентиновичу поручили проверить лодку перед выходом в море. Не долго думая он прикомандировал к себе Дайнегу, чтобы тот разобрался по медицинской части. Решили, что они быстро все сделают, а потом пойдут рыбачить. Вика сначала не хотела ехать, боялась, что будет стеснять Сергея, а потом подумала: почему бы и нет? Они просто друзья, а друзья часто вместе ходят на рыбалку.
Но сердце предательски заколотилось, когда она увидела «тойоту», лихо подъехавшую к пирсу.
– Привет! – Дежурный поцелуй в щечку, будто они расстались вчера.
– Серега, где ты бродишь? – накинулся на него капитан. – Уже десять минут, как должны выйти.
– Не рассчитал немного…
– Ладно, на флоте на докторов не обижаются.
Сергей повернулся к ней:
– Ты тепло оделась? С морем не шутят. На берегу солнышко греет, а в океан выходишь, так зуб з зубом не зведе.
– Не волнуйся, я экипировал твою невесту. – Нейман протянул Вике чашку кофе. – Или ты не видишь на ней штатную куртку для работы на ветру? Специально на складе взял.
– Спасибо, Валентиныч.
– Как ты говоришь, нема за що. Родина мне офицерское сукно на мундир уже три года не выдает. Вот я и взял Вике куртку в зачет него.
Куртка была страшненькая, но не лишенная в своем милитаристском уродстве некоего шика. Когда Вика примеряла ее, ей показалось, что она непременно умрет от теплового удара. Но сейчас стало ясно, что подарок пришелся кстати. И шерстяные носки, которые Владимир Валентинович заставил ее надеть с упорством заботливой бабушки, трясущейся над хилым внуком, тоже оказались к месту.
Они вышли в море.
Огромная Авачинская бухта, в которой могут поместиться все корабли мира, была со всех сторон
