когда мы собирались усесться за обед, хозяин гостиницы вошел и — сказал нам, что прибывшие только что три джентльмена приказали снести обед в их комнату, хотя он и сообщил им, что обед заказан ранее пассажирами фургона. В ответ на это его сообщение джентльмены ответили: «Пусть идут ко всем чертям пассажиры фургона, более высоким особам надо служить в первую очередь, а для тех пассажиров особой беды не будет, если они один день пообедают хлебом с сыром».
Это было глубокое разочарование для всех нас, и мы ломали голову, как помочь делу; мисс Дженни заметила, что капитан Уизел, по профессии воин, должен в таком случае защитить нас от оскорбления. Но капитан извинился, заявив, что ни за что на свете не желает, чтобы стало известно о его путешествии в фургоне, и поклялся, что ежели бы он появился, как ему подобает, то они скорей проглотили бы его шпагу, чем обед. Выслушав эту декларацию, мисс Дженни схватила его шпагу, обнажила ее и помчалась в кухню, где заявила повару, что отправит его на тот свет, если он немедленно не пришлет обед в нашу комнату. На шум, произведенный ею, три незнакомца спустились вниз, и один из них, увидев ее, закричал:
— Вот-те на! Дженни Рэмпер! Кой чорт занес тебя сюда?
— Джек Рэттл, дорогой мой, это вы? — воскликнула она, падая ему в объятия. — Теперь пусть Уизел идет в преисподнюю со своим обедом. Я буду обедать с вами!
Те согласились с большой радостью; мы были уже почти обречены довольствоваться самым жалким обедом, как вдруг Джой, узнав обо всем, вошел в кухню с вилами в руке и поклялся предать смерти каждого, кто покусится на обед, приготовленный для пассажиров фургона. Эта угроза могла возыметь фатальные последствия. Трое незнакомцев обнажили- свои шпаги, к ним присоединились их слуги, а мы выстроились на стороне Джоя; но тут вмешался, хозяин гостиницы, предложивший поделиться своим обедом ради сохранения мира, что и было принято незнакомцами, и вслед за сим без дальнейших неприятностей мы уселись за стол.
Днем я решил итти пешком вместе с Джоем, и мое место занял Стрэп. Завязав беседу с этим возницей, я убедился скоро, что он веселый, насмешливый, добродушный парень и вместе с тем очень продувной. Он рассказал мне, что мисс Дженни, особа легкого поведения, ехала в почтовой карете в компании с офицером-вербовщиком из Лондона в Ньюкесл, где этот офицер был арестован и посажен в тюрьму за долги, и что она поневоле возвращается теперь к прежней жизни. Также поведал он мне о том, что один из слуг джентльмена, оставленного нами вгостинице, видел когда-то Уизела, тотчас же его узнал и сообщил Джою некоторые подробности о нем, а именно, что он служил много лет камердинером у милорда Фриззла, когда тот жил отдельно от своей супруги, но после их примирения она настояла на увольнении Уизела, а также и той женщины, с которой лорд спутался; его лордство, дабы отделаться от них обоих пристойней, предложил Уизелу жениться на его любовнице, за что обещал купить ему офицерский патент; на этом они и порешили, и теперь Уизел к выгоде его лордства служит прапорщиком в каком-то полку.
Что до храбрости Уизела, то мы с Джоем были о ней одного мнения и порешили ее испытать, взбудоражив пассажиров криком: «Разбойник!» — как только нам попадется навстречу какой-нибудь всадник. Сей план мы привели в исполнение еще до сумерек, завидев приближающегося к нам всадника. Как только Джой сообщил пассажирам фургона, что он опасается, не ограбят ли нас, поднялся переполох. Стрэп выскочил из фургона и спрятался в придорожные кусты. Ростовщик испустил вопль и зашуршал соломой, давая нам основания полагать, что он там прячет что-то. Миссис Уизел, ломая руки, жалобно закричала, а капитан, к нашему большому удивлению, начал храпеть; но эта уловка не удалась, так как мисс Дженни встряхнула его за плечо и заорала:
— Дьявол! Капитан! Нашел время спать, когда нас вот-вот ограбят! Постыдитесь, вставайте, держите себя, как солдат и человек чести!
Уизел притворился чрезвычайно возмущенным тем, что нарушили его покой, и поклялся, что он все- таки выспится, хотя бы его окружили разбойники со всей Англии.
— Проклятье! Чего вы струсили?! — продолжал он, а сам дрожал так, что фургон трясся.
Эта странная манера поведения привела мисс Рэмпер в такой гнев, что она закричала:
— Трус! Самый отъявленный трус из тех, кого выбрасывают из полка. Джой! Остановите фургон, и будь я проклята, но я уговорю грабителя отнять у него не только кошелек, но и шкуру!
С этими словами она с большим проворством выпрыгнула из фургона. Тем временем всадник поравнялся с нами и оказался слугой джентльмена и знакомцем Джоя, который объяснил ему наш замысел и попросил его помочь нам и направиться к фургону, чтобы испытать тех, кто был внутри. Всадник согласился ради развлечения, приблизился к фургону и страшным голосом вопросил:
— Эй, кто там?
Айзек ответил жалобно:
— Здесь бедный, жалкий грешник, который содержит семью и кроме этих пятнадцати шиллингов ничего не имеет… Если вы отнимете их, мы все помрем с голоду…
— А кто это плачет в другом углу? — спросил мнимый разбойник.
— Бедная, несчастная женщина, — отвечала миссис Уизел, — имейте к ней сострадание, молю вас во имя Христа!
— Вы девица или замужем? — спросил он.
— Замужем, на свою беду! — воскликнула она.
— Где ваш муж? Кто он такой? — продолжал он.
— Мой муж — офицер, мы оставили его больным в гостинице, где обедали в последний раз, — ответила она.
— Вы, должно быть, ошиблись, — сказал он. — Потому что я своими глазами видел, как сегодня днем он входил в фургон. Но что это воняет? Должно быть, ваша комнатная собачка напаскудила! А ну-ка, позвольте я поймаю эту мерзкую собачонку! Я научу ее, как себя вести.
Тут он схватил Уизела за ногу и вытащил его из-под юбок жены, где тот прятался.
Дрожащий капитан, обнаруженный в столь бесславном положении, стал протирать глаза, притворяясь, будто проснулся, и закричал:
— Что такое? Что такое?
— Ничего особенного, — отвечал всадник. — Я только заглянул, чтобы узнать, как вы поживаете. А теперь прощайте, славный капитан!
Он дал шпоры коню и мгновенно скрылся из виду. Прошло некоторое время, пока Уизел пришел в себя, но, наконец, снова напыжившись, сказал:
— Проклятый парень! Чего это он умчался, прежде чем я успел его расспросить о его хозяине и хозяйке? Вы, помните, дорогая, Тома? — отнесся он к жене.
— Мне кажется… да, да, припоминаю, — отвечала та. — Но ведь вы знаете, я редко имею дело с людьми его положения.
— Вот-те на! — воскликнул Джой. — Вы знаете парня, капитан?
— Знаю ли я его? Разумеется! Он не раз наполнял мой стакан бургундским за столом милорда Триппета, — сказал капитан.
— А как его зовут, капитан? — задал вопрос Джой.
— Его зовут… его зовут Том Ринзер, — ответил Уизел.
— Чудеса! — вскричал Джой. — Изменить свое имя! Бьюсь об заклад, что он окрещен был Джоном Троттером!{22}
Это восклицание вызвало у всех смех, весьма раздосадовавший капитана.
Айзек нарушил молчание:
— Кто он и как его зовут не имеет значения, раз он не грабитель, как мы подозревали. Возблагодарим господа за счастливое избавление.
— Возблагодарим господа! — повторил Уизел. — Возблагодарим дьявола! За что? Будь он разбойник, я бы проглотил его кровь и его самого с кишками, прежде чем он ограбил меня или кого-нибудь в этом дилижансе!
— Ха-ха-ха! — захохотала мисс Дженни. — Без сомнения, вы проглатываете все, что убиваете, капитан!
Ростовщик был столь доволен исходом этого приключения, что не удержался от насмешки; по его мнению — заметил он — капитан Уизел добрый христианин, ибо он вооружился не смертоносным оружием, а терпением и покорностью, и спас себя страхом и трепетом.
