— Никуда я не поеду. — Марат упрямо набычился. — Я останусь в Ленинграде.
— Что ты будешь здесь делать?
— Поступлю на корабль, буду сражаться с фашистами.
Неужели не ясно? Балтфлот — его мечта. Он твердо решил стать моряком. Не для того он две недели добирался из Башкирии в Ленинград, чтобы ни с чем вернуться обратно.
— Нет, ты уедешь, и немедленно, — настаивал отец. — Иначе…
С каждым словом гнев его усиливался.
Что иначе? Силой его не заставят, а сам Марат никуда теперь из Ленинграда не уедет. Его уже много раз пытались задержать. Не вышло.
Не выйдет и сейчас.
— Я никуда не поеду, — повторил Марат. — Не буду я отсиживаться в тылу. Я надеялся… думал, ты поможешь мне… А ты…
Он дерзко, с гневным вызовом посмотрел на отца и встал из-за стола.
— Помочь? В чем? — Отец тоже встал, подошел вплотную к сыну. — Попасть на Балтфлот? Да как это можно? Ты погляди на себя. Какой из тебя моряк? Недоучка, несмышленыш… «Хочу воевать, не хочу отсиживаться». Нахватался громких слов. А что ты можешь? Бить врага не просто. Нужны знания, умение обращаться с техникой. А тебе корабельную швабру доверить нельзя.
Слова отца больно ранили Марата.
— Ладно, — не выдержал он, — ты хочешь, чтобы я ушел? Я уйду… я сам…
Марат резко повернулся и побежал к выходу.
Он знал, испытал уже: без отцовской поддержки ему будет тяжело, очень тяжело.
Ну и пусть! Все равно он добьется, самостоятельно добьется того, к чему стремится.
Тяжелая упрямая дверь не поддавалась. И Марат в бессилии прислонился к ней. Сжавшись в комок, втянув голову в плечи, он еле сдерживался, чтобы не заплакать.
Отец с тревогой смотрел на сына. Приступ гнева проходил, и он старался уяснить случившееся. Конечно, оба они погорячились. А надо спокойно разобраться во всем. По существу, что Марат сделал плохого? Ничего. Наоборот, стремления его естественны. Как же теперь поступить? Оставаться непреклонным и продолжать настаивать на своем? А если Марат действительно уйдет?
Эта мысль обожгла сознание. Потерять сына? Нет, только не это! А может, все-таки помочь ему?
Отца словно что-то подтолкнуло. Он сделал шаг, потом второй и вдруг бросился к сыну.
— Постой, Марат! — выкрикнул он с отчаянием и, оторвав его от двери, уже спокойнее и тише добавил: — Не торопись, давай обсудим все еще раз.
Сын обернулся, увидел озабоченное лицо отца. Что-то в нем переменилось.
— Чего? — всхлипнул Марат.
Он вдруг с новой силой почувствовал, насколько близок и дорог ему этот человек, его отец.
— Погоди, не горячись. — Голос отца звучал мягко. — Ну ладно, пусть будет по-твоему. Воевать так воевать…
Он сделал паузу, уводя Марата от дверей в глубь кабинета.
— А скажи: какая специальность тебя больше всего привлекает?
— Морская, — выпалил Марат.
— Это понятно, — согласился отец. — Но у моряков бывают разные специальности. Рулевой, сигнальщик, комендор, радист, электрик, моторист — тьма-тьмущая специальностей. Надо выбрать одну. И овладеть ею в совершенстве. На «отлично».
Марат задумался.
Действительно, как это он не сообразил? Без специальности ведь ничего не получится.
— А можно выбирать… эту самую… специальность? — неуверенно спросил он.
— Не можно, а нужно, — подтвердил отец.
— А изучать… прямо на корабле? — допытывался Марат.
Он с надеждой смотрел на отца.
— Нет, сын, на корабле изучать поздно. На корабле воевать надо. И набираться опыта. А получают специальность в учебном отряде; есть такое заведение на флоте.
— Все-все?
— Все матросы без исключения.
— Значит… — Марат не решался закончить фразу. — Сначала в учебный отряд?
Вообще-то, об учебном отряде он слышал и раньше, но ему казалось, что в военное время, когда враг у ворот города, все происходит гораздо проще.
— Выходит, так, — облегченно вздохнул отец. — Кстати, в нынешнем году там организовано специальное подразделение для таких неистовых, как ты. Называется «рота юнг». Там мальчишки готовятся стать моряками. И форма у них морская, только ленточки на бескозырках завязываются бантиком. Но это временно, пока учатся. Хочешь туда?
У Марата перехватило дух. Вот здорово — рота юнг. Он будет юнгой!
— А сражаться с фашистами пустят?
— Конечно, обязательно. Для этого и учат: защищать Родину, бить врагов. Значит согласен?
— Согласен.
— А матери сегодня же напишем письмо. Она там, наверное, с ног сбилась, разыскивает тебя.
Последнюю фразу отец произнес с грустью, но укора в его словах Марат уже не почувствовал.
Идти домой им не пришлось. Как выяснилось, квартира, в которой жили Есиповы, была полностью разрушена во время недавнего артиллерийского обстрела. В нее угодил крупнокалиберный снаряд. Отец жил в служебном кабинете, здесь же оставил и сына.
Весь вечер Марат сочинял письмо матери. В подробности вдаваться не стал, сообщил только, что вернулся в Ленинград, встретился с отцом и поступает в юнги. И что надеется в скором времени попасть на боевой балтийский корабль. В заключение написал: «Обещаю тебе, мама, с честью выполнить свой долг, тебе не придется краснеть за меня». И подписался: «Твой любящий сын Марат».
Спать улегся на железной койке, стоявшей в углу отцовского кабинета. Отца куда-то срочно вызвали. Монотонно отдавался в ушах мерный стук метронома в репродукторе, похожем на большую черную тарелку. Несколько раз тишину ночи нарушали отдаленные выстрелы зениток.
Несмотря на усталость, Марат долго не мог заснуть. Свернувшись калачиком, он немигающими глазами смотрел в темноту. Снова и снова всплывали в памяти подробности его далекого путешествия. Потом ему привиделось бурное море, красавцы корабли, разрезающие острыми форштевнями пенные гребни волн. То и дело вспыхивали сполохи артиллерийских залпов. А он, Марат, в матросской форме стоял на ходовом мостике у штурвала и, не спуская глаз с компаса, старался удержать свой корабль на заданном курсе.
Встреча с кораблем
Прошло несколько месяцев. Однажды ясным апрельским днем 1943 года по гранитной набережной Невы от Летнего сада к Литейному мосту шли трое мальчишек во флотской форме. Добротно сшитые, с иголочки, бушлаты и брюки ладно сидели на их стройных фигурах. На бескозырках золотым тиснением играли слова: «Краснознам. Балтийск. флот». Однако концы ленточек не развевались свободно за спиной, а были сложены бантиком на правой стороне околыша. За плечом у каждого висел туго набитый мешок, по- флотски — киса.
Настроение у юных моряков было приподнятое. По всему чувствовалось, что в жизни у них происходит что-то важное. И разговаривали они весело.
— Повезло нам, ребята, — сказал один, высокий и худощавый, по имени Сашок. — С корабля на корабль перебазируемся.
— Прямым курсом, — бойко подхватил другой, круглолицый, полный. — Прощай, «Комсомолец», здравствуй, «Полярная звезда».
