– Почему это нельзя? – Теперь уже Мегера грозно нависла над ней. Несмотря на Ольгин рост, массивная дама подавляла ее своими габаритами. Казалось, протяни она руку – и переломит тоненькую девушку, как прутик. Дама и в самом деле протянула руки – но только для того, чтобы отшвырнуть «живой щит» с дороги.
– Это не грипп! Это… это другое! – не отступала Ольга.
– Ну вот что, киска. Что бы там ни было, вы достаточно долго морочили нам голову. Отойдите, дайте пройти. – Тренер, словно верный адъютант, выглядывал из-за плеча Мегеры.
– Говорю вам, туда нельзя! Там опасно! Смертельно опасно! Там все больны, понимаете, все до одного! И если вы пойдете туда, то тоже можете заразиться и даже… даже умереть… Как тот человек!
– Умереть? – Мегера нахмурилась, однако слова Ольги испугали ее – она отступила, едва не отдавив ногу тренеру. – Что значит – умереть? Там что же, чума? Холера? Тиф?
– Я… я не знаю точно… Предварительный диагноз – птичий грипп.
– Птичий грипп? Тот самый? – загомонили пассажиры.
Тренер повысил голос:
– Минуточку… Вы сказали, «умереть, как тот человек». Там что, действительно кто-то умер?
Ах, как же Ольга корила себя за несдержанность! Не сдержалась, наговорила лишнего. Однако теперь было поздно – пассажиры в ожидании ответа сверлили ее глазами, а Ольга никогда не умела правдиво лгать.
– Да, в экономклассе есть один смертельный случай, – с обреченным видом пробормотала она.
Ее слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Потрясенные пассажиры замерли в тех позах, в каких их застало страшное известие.
– Как это? – ошеломленно выдохнула Лера.
– Один – что? – переспросила Мегера, чье красное лицо постепенно начало становиться свекольно- багровым, а затем – бледным и несчастным. – То есть вы хотите сказать… один человек уже умер?
Ольга едва заметно кивнула, и Мегера, сдавленно проговорив «о господи!», рухнула в кресло рядом с энтомологом.
– А кто, кто умер, вы знаете? – спросил вмиг присмиревший тренер, но Ольга только покачала головой.
– Бизнесмен, тот, что был моим соседом.
Притихшие бунтовщики, ошеломленные только что полученным известием, вернулись на места. Они старательно избегали Ольгиного взгляда, особенно тренер, который, нахмурившись, отвернулся к иллюминатору и озабоченно тер лоб. Ольга осталась стоять в дверях.
Глава 20
Напряжение, охватившее салон, было почти невыносимым – все молчали, даже подростки перестали возиться с компьютером. Стасик закрыл ноутбук и теперь нервно барабанил пальцами по крышке.
Но вот пассажиры наконец начали осознавать последствия происходящего.
Первой не выдержала Лера.
– И что же теперь будет? – жалобно пискнула она, посмотрев на Ольгу.
– Не знаю. – Ольга устала быть главной. – Я и сама ничего не знаю!
– А что за зараза такая – атипичная? – буркнул Стасик. Он испуганно держался за свой нос.
Господи! Ну что они все от нее хотят? Ольга с отчаянием поняла, что слишком много взяла на себя. Надоело что-то скрывать, изворачиваться, думать о последствиях… Раз хотят, пусть все знают! Есть, в конце концов, и старшие на этом самолете, а она – такой же пассажир, как и эти растерянные люди!
– Птичий грипп – заболевание, которое впервые было зарегистрировано у человека в Гонконге. Отличается высокой контагиозностью и летальностью. Но сейчас это все неважно! Это может быть и не птичий грипп, понимаете? Я же говорю вам, точный диагноз неизвестен…
– А известно, откуда тут взялась эта зараза? Кто занес инфекцию на борт? – продолжал допытываться парень, оказавшийся на редкость дотошным, когда дело коснулось его лично.
Ольга покачала головой.
– Неизвестно? Но если на борту эпидемия, почему же мы тогда не садимся? – не отставал Стасик.
– Я разговаривала с командиром, – вздохнула притихшая Мегера. – Ни один ближайший порт не дает посадку. Под нами ураган…
– Ага. Значит, как только будет возможно, мы немедленно сядем, – полувопросительно- полуутвердительно проговорил Стасик.
Ольга кивнула, не понимая, куда он клонит.
– А садиться будем наверняка по каким-нибудь карантинным правилам, – гнул свое Стасик, проявляя недюжинную для своих лет осведомленность.
Вся роль Ольги свелась к тому, чтобы молча кивать.
– Значит, нас всех тормознут в каком-нибудь занюханном изоляторе недели на три, чтобы мы не разнесли эту чертову заразу. Так?
Ольга снова кивнула, теперь уже с опаской – она поняла, что парень сейчас скажет что-то каверзное.
И действительно, Стасик закончил:
– Значит, многие из нас так и не попадут в Москву. Я, например. Потому что лечу туда всего на две недели.
Пассажиры, до этого молча прислушивавшиеся к этому разговору, теперь вновь заговорили. Тренер и Мегера – с жаром и возмущением: видимо, наконец осознали, что их права будут ущемлены на земле. Настя и учитель тихо и быстро переговаривались между собой, и только энтомолог и Лера молчали.
– Но ведь мы можем предъявить иск о возмущении… о возмещении ущерба! – выкрикнул тренер, пронизывая Ольгу уничтожающим взглядом. – И стоимость билета нам должны вернуть.
– Да-да! – вторила Мегера, тоже, очевидно, желая испепелить Ольгу взглядом. – И вы, милочка, за все, за все заплатите!
– Я никому ни за что платить не буду! – не выдержав, взорвалась Ольга. – Если у вас претензии к авиаперевозчику, так и предъявляйте их туда, а не мне! Я, между прочим, такой же пассажир, как и вы! С теми же самыми правами! И, в конце концов, я вам тут не нянька! И не личный доктор. Если хотите, можете идти куда угодно! Хоть в соседний салон, хоть к черту на кулички!
Бросив все это в лицо оторопевшей Мегере, Ольга демонстративно отвернулась. Она почувствовала значительное облегчение оттого, что выговорилась. Хотя вообще-то, как и всякий медик, привыкла к неблагодарности.
– Значит, все, кто остался в салоне, больны? И моя Светка? – До Леры только сейчас начало в полной мере доходить. – И она тоже может умереть?! Ой, мамочки! – Девочка громко зарыдала, и Ольга поспешила к ней. – Я не хочу больше лететь! Посадите меня на землю! – Лера встала в кресле на колени, ее посиневшее от надрывного плача, мокрое личико моталось из стороны в сторону, кулачки усиленно молотили по иллюминатору. – Выпустите меня! Я хочу домой! Я хочу к ма-а-аме!
Ольга все еще хлопотала над впавшей в истерику девочкой, когда жалобные всхлипывания были перекрыты раскатистым рыком Мегеры:
– Я знаю! Я догадалась! Я все поняла! Это он… Этот мальчишка… Это он занес сюда вирусы! Он же бесконечно чихает… Это он всех тут перезаразил!
Стасик хотел вскочить, но Мегера уперлась толстыми пальцами ему в грудь и толкнула обратно в кресло.
– Немедленно отправьте его в карантин! – орала она. – Сию же секунду! Я настаиваю!
– Ты че, тетка? Совсем с катушек съехала? – Стасик пытался вывернуться, но огромная, словно гора, туша загородила проход.
– Оставьте ребенка в покое! – вступился учитель. – Он здоров! У него обычный насморк.
– А вы что, врач? – Раскрасневшаяся, вспотевшая Мегера переключилась на Петра Никаноровича. Стасик, воспользовавшись моментом, ужом выскользнул из-под ее руки, пробежал по салону и заперся в туалете.
– Ни в какой карантин я не пойду! – раздался оттуда его крик. – Вы лучше эту сумасшедшую изолируйте,
