ванну одна за другой. Причем та, что с длинными черными, чуть вьющимися волосами, была первой. Это следует из последовательности, в которой отмершие частички кожного покрова осели на стенках ванны. Частички светлой кожи поверх частичек более темной. Смущает меня только одно обстоятельство. Волосы, застрявшие в решетке слива, перемешаны. Черные длинные вместе с короткими обесцвеченными. О чем это нам говорит? Что, когда сливали воду, волосы были в ней вместе. И вот тут самое интересное обстоятельство. Как же они могли оказаться в этой воде одновременно?
– Не знаю, – я пожала плечами. – А вы?
– Вообще-то такие вещи разглашать не принято, но вам скажу, – улыбнулся Константин Семенович, – уж больно хочется произвести впечатление. К тому моменту, как мы приехали, вода уже была ледяной. Знаете, почему?
– Почему? – я предприняла попытку состроить глазки, лишь бы любитель безобидного флирта не прервал свой рассказ.
– Потому что черноволосая женщина принимала ванну утром, – печально заключил эксперт. – Вы знаете хоть одну причину, по которой нормальный человек, известная журналистка к тому же, усядется мыться в холодную, да еще и грязную воду?
– То есть вы хотите сказать, что тело принесли и положили в ванну?!
– Именно так, – кивнул эксперт.
– А фен бросили, чтобы…
– На голове погибшей была травма, чуть заметная, будто стукнули тяжелым тупым предметом, – развел руками Константин Семенович. – Скорее всего, она была без сознания, а убийца таким образом завершил начатое.
– И кто главный подозреваемый? – я схватилась рукой за дверь.
– Пока что ее сестра, – эксперт вздохнул. – Прислуга утверждает, что рано утром, после отъезда хозяина с женой, сестры крепко повздорили. Ссора, по словам свидетелей, продолжалась недолго. Все стихло внезапно.
– Мне надо… надо найти помощника! – я оставила Константина Семеновича и в коридоре налетела на горничную.
– Ой, – та вздрогнула и воровато скосила глаза.
В руках у расторопной прислуги была целая охапка одежды. На согнутых локтях болтались полиэтиленовые пакеты с вещами.
– Так-так… – грозно нахмурилась я. – Это чье?
Горничная сглотнула слюну, посмотрела на меня взглядом затравленного зайца, а потом резко окрысилась.
– А вы, собственно, кто такая?! Щас милицию позову! Ой…
Схватив воровку за локоть, я втолкнула ее в приоткрытую дверь гладильни. Пошарив рукой но стене, нашла выключатель.
– Чьи вещи? – грозно повторила я вопрос.
– Мои! – нагло заявила воровка.
– Тебе это платьице будет маловато, – я указала на зеленое вечернее платье, рассчитанное на очень стройную женщину.
– Ладно, забирайте половину, – обиженно протянула Света.
– Чьи вещи? – каменным голосом повторила я свой вопрос.
– Ну… – Света смотрела на меня исподлобья. – Собрала в комнате Владилены Васильевны, ей теперь все это ни к чему. А у меня, между прочим, двое детей! Их кормить надо, одевать!
На секунду я застыла в нерешительности. Горничная молча, как загнанный зверек, следила за выражением моего лица.
– Ладно, поищем записную книжку. Какие из них с вещами? – спросила я у Светы, ткнув в доверху набитый сумочками пакет.
– Не знаю, – огрызнулась та.
– Чем быстрее найдем какие-нибудь документы, тем быстрее ты со всем этим барахлом отсюда выкатишься, – пообещала я воровке.
Света медленно, не спуская с меня глаз, присела и открыла первую попавшуюся сумку.
– Вы кто? – настороженно спросила она.
– Частный детектив, – ответила я, заперев дверь кладовки изнутри и садясь на пол напротив горничной.
Лицо Светы посерело.
– Рассказывай все, что знаешь, – приказала я, пользуясь произведенным эффектом.
– А что рассказывать-то? – еле слышно пробубнила горничная.
– Все, что видела странного и необычного, – предложила я.
Глаза Светы нервно забегали.
– Ну… все началось с того, что Олег Владимирович женился… Потом сразу Владилена приехала. Как снег на голову. Регина Васильевна ее не ждала.
