крови пролил. Однажды уже таким вот образом ранил сзади Махмуда Гемерлинского. На этот раз произошла вторая попытка. Такие дела, лейтенант! Вышел Махмуд Гемерлинский на пенсию, а погиб, словно находился в строю...
Некоторое время Гюндюз молчал, вновь растирая себе пальцы правой руки. Видимо, головешка, запущенная Фаттахом, крепко помяла ему руку. Потом, глядя в глаза Фаттаху, Гюндюз заговорил:
— Из документов, позаимствованных в министерском архиве, я понял: убийство — дело рук Волка Джебраила. Так бросить нож мог только он. Служебную записку, написанную после ранения Махмудом Гемерлинским, тоже прочел. Но я еще не знал, кто же именно есть Волк Джебраил. — Этот или... — Гюндюз, не договорив, обратился к прокурору Дадашлы: — Кстати, почему вы не поможете с трудоустройством Имашу, товарищ Дадашлы?
Прокурор Дадашлы словно очнулся:
— Подам заявление на пенсию и уйду... Теперь мне остается только читать книги, а не быть прокурором! Возраст по конституции и так уже подходит...
Следователь по особо важным делам будто не расслышал его слов:
— Ответ же на ваш вопрос «почему?» крайне прост. Имаш так же, как и учитель Фазиль, не хотел, чтобы имя Саадет стало предметом для сплетен. Поэтому он и помалкивал о том, что побывал на вокзале. К тому же... К тому же, как говорят, ловцы змей не выносят красного цвета. Так говорят, Волк Джебраил?
Фаттах внимательно посмотрел на него и прохрипел:
— Говорят.
Гюндюз продолжал:
— Имаш знал, что у учителя Фазиля в Баку есть невеста. Он боялся, что Фазиль обманет его сестру. Знал, что дед учителя едет сюда, чтобы во всем разобраться. На вокзале он хотел самолично убедиться в том, чего стоят слова Фазиля.
Гюндюз снова посмотрел на младшего лейтенанта Гасан-заде:
— Хотите узнать, как все это произошло, лейтенант? Как Волк Джебраил убил Махмуда Гемерлинского, того самого Махмуда Гемерлинского, который в свое время уничтожил банду Волка Джебраила, хотите узнать?
Фаттах, точнее, Волк Джебраил, снова посмотрел на следователя по особо важным делам. Сейчас он совершенно не сомневался, что тот и вправду все знает. Тут произошло непредвиденное событие. Фаттах, поднеся ко рту руку, вытащил зубные протезы, и все увидели: да, это старый шакал.
— Значит, дело было так, лейтенант, слушайте... — сказал Гюндюз. Оба они, и следователь, и внешне едва внимавший его словам Фаттах, будто вернулись к той ночной встрече, которой суждено было случиться несколько дней раньше.
...Мокрый снег валил не переставая. Подняв воротник пальто и надвинув на глаза шляпу, Махмуд Гемерлинский шел, о чем-то говоря трусившему рядом Фазилю.
Улицы райцентра были темны и безлюдны. Когда дед и внук приблизились к книжному магазину, Фаттах, покуривая трубку, сидел на деревянной лестнице в сенях, ведущих в магазин.
Он грел себе руки над раскрасневшейся спиралью электроплитки. Удивившись, что в такую холодную ночь кому-то понадобилось бродить возле дверей магазина, он высунулся наружу и, когда Фазиль со своим дедом поравнялись с ним, сказал:
— Здравствуй, учитель! В ночное время гулять к добру ли?
Фазиль ответил:
— Здравствуй, дядя Фаттах. Дед приехал из Баку.
— Добро пожаловать, — приветствовал Фаттах и посмотрел на Махмуда Гемерлинского.
— Большое спасибо, — поблагодарил приезжий, при слабом свете электрической плитки с трудом различая черты лица Фаттаха.
Их взгляды скрестились лишь на мгновение, затем Фаттах втянул голову в помещение, а старик с внуком продолжали свой путь. И за все это время он задал учителю только один вопрос:
— Как, ты сказал, зовут этого человека?
— Дядя Фаттах. Сторож книжного магазина. Его сын у нас учится.
Затем они, войдя через открытые тетей Айной ворота, поднялись по лестнице на второй этаж в комнату учителя Фазиля.
Махмуду Гемерлинскому было явно не по себе. Подойдя к окну, он отрешенно смотрел в темноту улицы. Затем, расстегнув пальто, старик просунул руку за борт пиджака себе на грудь и помассажировал сердце. Повернулся к внуку и что-то сказал. Фазиль возражал, и тогда Гемерлинский вновь поднял воротник пальто, которое он с себя так и не снял, спустился во двор и вышел на улицу.
Он медленно, размеренным шагом шел по замерзшим, безлюдным улицам к книжному магазину.
Фаттах стоял перед входом, дымил трубкой, будто дожидаясь свидания с Гемерлинским.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Потом Гемерлинский заговорил:
— А я все думаю, может, и не ты это, может, мне показалось.
— Видишь, я выжил. Остался жив.
Гемерлинский произнес эти слова, и их последняя встреча, случившаяся так много лет назад, возникла перед глазами. Десятки лет отделяли их от этой встречи.
...Волк Джебраил скакал среди отвесных скал к вершине горы и, часто оборачиваясь, смотрел назад: его преследовал Махмуд Гемерлинский. Да, Махмуд Гемерлинский гнал Волка Джебраила, и из-под копыт его лошади рассыпались по сторонам искры.
Волк Джебраил, проскочив мимо большой скалы, туго натянул поводья. Конь, ошалев от неожиданности, судорожно выгнул шею и бешено взвился на дыбы. Волк Джебраил осадил его и, прижавшись к скале, замер.
Едва только Махмуд пролетел возле скалы, Волк Джебраил, занеся правой рукой большой нож, бросил его в Махмуда. Нож вонзился в спину Гемерлинского, и он в то же мгновение упал с лошади на землю.
Затем он, с усилием приподняв голову, взглянул покрасневшими, широко распахнутыми глазами на объявившегося из-за скалы Волка Джебраила. Опираясь дрожащими руками о землю, Махмуд привстал на колени. Жилы на его шее вспухли от напряжения.
— Сзади бьешь, Волк! Мужчина сзади не бьет! — едва шевеля губами, сказал Махмуд.
И, ничего больше не слыша, упал лицом в землю. Волк Джебраил огрел плетью коня, рванулся с места и вскоре исчез за скалами.
...— А я жив остался, — сказал Махмуд Гемерлинский, — но я полагал, тебя давно уже нет, а ты тоже живой... — И старик, повернувшись, тем же размеренным шагом двинулся обратно.
Фаттах, раздумчиво постояв перед дверью книжного магазина, вышел на улицу и быстро пошел следом за Гемерлинским. Не доходя до него нескольких шагов, он с силой, как старый мастер своего дела, метнул нож, который всегда носил при себе.
Гемерлинский, вздрогнув, замер на месте. Повернув голову, он посмотрел на Фаттаха и хотел ему что-то сказать, но его желанию не суждено было осуществиться. Ничком старик растянулся на тротуаре: рукоятка вонзившегося в тело ножа засверкала в темноте.
Фаттах торопливо подбежал к нему, наклонился, и посмотрел на убитого. Сначала он и не представлял, что еще сделать. Затем, увидев на руке Гемерлинского золотые часы, поспешил снять их, запустил пальцы в нагрудный карман пальто и вытащил портмоне.
Вдруг сквозь шум густо валившего снега послышалось пьяное бормотание Джеби:
Обогнув угол дома, Джеби наткнулся на застывшего, как сжавшаяся пружина, Фаттаха, увидел
