вольно или невольно начинает портиться настроение, все вокруг кажется унылым, безрадостным. Особенно если что-то не клеится на работе.
А у них, в розыске, тогда действительно не клеилось. Шла волна квартирных краж. Вроде бы все меры были приняты, все ходы и выходы, перекрыты. И никаких результатов. Словно действовали невидимки. Наваждение какое-то, мистика. Грабежи совершались в основном в центре Москвы, в больших домах, где тебе и лифтеры, и дворники, и сотни других глаз. Начальство нервничало, оперативники сбивались с ног. Кражи между тем продолжались.
В тот ненастный день произошло еще одно неприятное событие. В пятом часу дня в квартире известной народной артистки раздался звонок. Домработница приоткрыла дверь ровно настолько, сколько позволяла крепкая предохранительная цепочка. В проеме она увидела высокого, хорошо одетого мужчину с интеллигентным лицом, в пенсне. В руках он держал какую-то большую папку.
Мужчина вежливо поздоровался, показал домработнице папку и сказал:
— Это ноты. От товарища... — и он назвал фамилию известного композитора. Домработница знала композитора, он бывал у них. Через узкое отверстие папку было брать неудобно. И она открыла цепочку.
Дальше женщина смутно что помнила. Она увидела около своего горла бритву и тут же лишилась сознания. А актриса между тем сидела у себя в кабинете, читала книгу и ничего не слышала. Но вот в кабинет отворилась дверь, и она увидела двух незнакомых мужчин. Острое чувство тревоги охватило актрису. Они подошли к ней, схватили за руки, завернули их за спину кресла, обвязали каким-то шнуром.
Актриса была уже очень пожилой и не особенно здоровой. Но она не потеряла самообладания. Она даже заставила себя презрительно улыбнуться:
— Наверное, только в старых романах грабители были чуть-чуть джентльмены.
— Где деньги? — зло спросил «интеллигент».
— Я не держу их дома. Там, в шкафу, только мелочь.
Второй грабитель кинулся к шкафу и стал рыться в нем, заталкивая в карман деньги, часы, какие-то цепочки.
«Интеллигент» продолжал стоять рядом с креслом, оглядывая кабинет, и тут взгляд его упал на ожерелье на шее у актрисы. Он протянул руку:
— А это что?
— Это? Бутафория, стекляшки, — спокойно сказала женщина. — Через два часа у меня спектакль. Я выхожу с этими погремушками на сцену. Впрочем, можете взять.
«Интеллигент» секунду подумал и опустил руку. Хозяйка незаметно вздохнула с облегчением.
Ожерелье ей подарили, и стоило оно немалых денег. Она хорошо сыграла эту, пожалуй, самую необычную в своей жизни роль.
Трудно сказать, как бы события развивались дальше, если бы в этот момент в прихожей не раздался звонок (как потом оказалось, приехал шофер, чтобы отвезти актрису в театр). Грабители бросились из кабинета. Ушли они через черный ход.
Очнувшись от обморока, домработница добралась до двери. И уже вместе с шофером они стали звонить в милицию.
О случившемся Смирнов узнал где-то в седьмом часу вечера. На месте происшествия побывала оперативная группа. Доложили начальству. Кто-то из сыщиков невесело пошутил: «Барометр показывает бурю». Настроение у всех было подавленное. Честно говоря, было задето и чисто профессиональное самолюбие.
Конечно, ни у кого не было сомнений: рано или поздно ловушка захлопнется. Однако шайка пока действовала. Десятки людей получали моральный и материальный урон. Плюс ко всему, как обычно бывает в таких случаях, ползли слухи и небылицы. Словом, всякое промедление больше недопустимо.
Смирнов в тот день так и не выбрался домой. Остался ночевать в управлении. Впрочем, какой там сон. Прикорнул на пару часов на казенном диване — и то хорошо. Но зато к утру их оперативная группа имела на руках кое-какие выкладки и предположения.
У старых сыщиков бытовало такое выражение: «построить пирамиду», или «слепить пирамиду».
В понятной форме это вот что: берется чистый лист бумаги и сверху вниз пишется, к примеру: «блондин, возраст от тридцати до тридцати пяти лет, одет так-то, возможно, проживает в таком-то районе».
Вроде ничего еще нет конкретного: ни точного портрета, ни других данных. Лишь маленькие наметки. Дальше заносятся версии: «может быть», «предположим», «вероятно». И тоже все вроде на песке. Рисуется такая абстрактная схема, а затем начинается кропотливая изнурительная работа. Проверить каждое слово, каждый пункт, каждую версию.
У них на верху «пирамиды» значилось: «высокий мужчина с интеллигентным лицом, лет 50—55, волосы черные, на висках седина, глаза большие черные, нос прямой, одет в костюм светло-серого цвета, галстук в крупный розовый горошек...» Они его так и обозначили на «пирамиде» — «интеллигент».
Второго грабителя женщины запомнили хуже. Он был в больших темных очках, закрывавших чуть ли не половину лица. Как утверждала актриса, второй тоже немолод. Она заметила морщины на лице, да и фигура раздавшаяся, мешковатая.
Второму они дали условную кличку «коротышка» и отставили его пока в сторону. Все внимание на «интеллигенте». Конечно, он мог перекрасить волосы, сменить одежду, навести камуфляж. И все-таки его лицо запомнили. И еще бросалась в глаза деталь: грабители хорошо изучили дом, где жила актриса, и даже знали, что в квартире есть черный ход.
Слова «черный ход» подчеркнули жирной чертой, ибо тут прослеживалась следующая вещь. Почти все предыдущие квартирные кражи совершались через черные ходы. Грабители ловко вскрывали заколоченные двери, используя различные «фомки», ломики, ножницы для железа. Быть может, «интеллигент» и его компаньон именно те люди, которых они давно ищут?
Правда, остальные кражи совершались, когда хозяев не было дома. А здесь грабители пошли на большой риск. Они заведомо знали, что квартира не пуста, и придумали ноты композитора. Зачем? А вдруг у актрисы был еще кто-то, например, ее друзья из театра и тем более мужчины? Нет, они действовали наверняка. Они точно знали, что не встретят сопротивления. И опять вопрос. Почему знали? Кто-то их навел. Навел тот, кто каким-то образом был вхож в квартиру актрисы. И совсем не случайно прозвучала фамилия композитора, который дружил с хозяйкой.
Описанный портрет «интеллигента» проверили по фотокартотекам. Бесполезно! Ничего похожего не обнаружилось. Но ведь не новичок действовал, не дилетант, а опытный, матерый вор.
И вдруг кого-то осенило. Стоп! А почему мы отставили в сторону «коротышку»? А если все наоборот? «Коротышка» — главный исполнитель, а «интеллигент» взят для «ширмы»? И для помощи. «Коротышка» прятал свое лицо, и одет он был стандартно, без броскости. И вот уже «коротышка» перемещается на верх «пирамиды». Рядом с «интеллигентом». Кто из них королева, а кто пешка?
И вдруг всплывает еще одна вещь. С месяц назад была ограблена квартира профессора Н. Ограблена кощунственным образом. Профессор скончался, и в те часы, когда его хоронили, квартиру обворовали. Лифтерша видела двоих мужчин с тюками, спускавшихся по лестнице. Но тревоги не подняла, так как один из мужчин якобы оказал: «Мы с эпидемстанции, относим вещи покойного». Мужчин она в лицо не запомнила. Но заметила, что один был выше, другой ниже. И оба пожилые.
Сестра профессорши вспомнила, что среди тех, кто заходил в квартиру выразить соболезнование, были и незнакомые им. Профессор имел большую известность. И, естественно, люди шли самые разные. Среди них были и двое пожилых мужчин в черных костюмах. Один высокий, другой пониже. Почему они бросились в глаза? У того, что пониже, были большие темные очки.
Итак, вроде все совпадало: рост, возраст, темные очки.
Вроде... Но кто может дать гарантию полной достоверности их гипотезы? Гипотеза есть гипотеза. А в розыске надо оперировать фактами и только фактами. Причем неопровержимыми.
