Смирнов не единожды вспомнил слова своего первого учителя Слепнева. «Учти, Борис, — говорил он, — у нас за каждой маленькой ошибкой стоит чья-то человеческая судьба».
Штаб по розыску преступной группы возглавил Иван Васильевич Парфентьев[17], человек с поразительным чутьем и железной выдержкой. Смирнов — на правах заместителя и куратора от Главного управления.
В это время работники милиции взяли под контроль все комиссионные магазины и скупки города, Конечно, опытные воры не понесут украденные вещи сразу же в комиссионку. Будут выжидать. Но, с другой стороны, сбывать им вещь все равно придется. Они могут использовать для этой цели перекупщиков, спекулянтов. Наконец, попытаются увезти награбленное в другие города. И все-таки теплится надежда — какие-то вещи попадут на прилавок.
Оперативная работа шла по многим направлениям. Например, заинтересовала их одна газета. Газета эта издавалась в Казахстане, а нашли ее в одной из ограбленных квартир. Потерпевшие выписывали только московские газеты. Кто обронил ее? И почему казахстанская газета вдруг очутилась в московском переулке? Число, которое стояло на газете, было недавним. Наверху первой страницы карандашом написана цифра 23. Так обычно метят на почте перед отправкой адресату. Вполне возможно, кто-то из москвичей интересуется казахстанским изданием. Взял и выписал!
Газета не давала покоя Смирнову, просто жгла руки. Почему-то ему казалось, что они сейчас держат тоненькую ниточку, которая может вывести их на след. Он не мог ничего объяснить ни себе, ни товарищам, но предчувствие редко обманывало его.
Дали команду проверить на выборку несколько отделений связи в том районе, где больше всего совершилось краж, чем черт не шутит? Дня не прошло, как сообщение: «Есть человек!» Вот это удача! Прямо в яблочко? Кто же он? Оказывается, крупный инженер-горняк. Долго работал в Казахстане. По старой памяти выписывает газету на московский адрес. И как раз газету за то число он почему-то не получил. Даже на почту звонил. Но ему сказали: «Отправили. Может, сами куда задевали». Поинтересовались: «А кто у вас разносит почту?»
— Девушка одна, Валей зовут. Очень расторопная и аккуратная. Всегда корреспонденцию приносит вовремя.
На почте о Вале тоже самые лучшие отзывы.
— Нельзя ли ее увидеть?
— К сожалению, нельзя, она в отпуске. Уехала куда-то отдыхать.
Вот так. Выстрел в яблочко оказался холостым. Надо ждать Валю! А это опять время. Об «интеллигенте» и «коротышке» тоже ничего нового нет. Проверили все сомнительные адреса, просмотрели кучу старых уголовных дел, опросили добрую сотню людей. Все вхолостую.
Парфентьев нервничал, но вида старался не подавать. Людей не подгонял, разноса никому не устраивал, наоборот, подбадривал: «Ничего, ребята, не будем гневить судьбу. Куда они от нас денутся, голубчики?»
...Смирнов только что вернулся в свой кабинет с обеда, как зазвонил телефон. Взял трубку и услышал голос полковника Данилова:
— Смирнов? Ну с вас, как говорится, причитается. Мои ребята вам с Парфентьевым подарок сделали. Сейчас пришлю.
Да, это был действительно подарок. На столе лежал пиджак, сшитый по последней моде, с блестящими металлическими пуговицами и иностранной наклейкой. И только если присмотреться внимательно, можно было заметить: на плечах у пиджака были вставлены клинья. Видно, пиджак хозяину стал мал, и портной расширил плечи с помощью двух кусков такой же материи, только чуть поновее.
Именно такой пиджак был похищен из квартиры профессора Н. Хозяйка сразу же узнала его. Правда, сказала, пуговицы были другие, перламутровые. Пуговицы — ерунда, их могли специально заменить. Но не ошибается ли хозяйка? Сын хозяйки подтвердил то же: пиджак его. Кроме того, куплен он был за границей. Такие у нас в продажу не поступали.
А вот фамилия человека, сдавшего его в комиссионный, — Мотонин Виктор Петрович. Проживает на Хорошевском шоссе...
И тут Смирнова словно током ударило. Ведь у почтальонши была фамилия тоже Мотонина[18]. Неужели теперь они вышли на верный след?
В большом мрачноватом доме на шестом этаже (самом верхнем) живет семья Мотониных. Вроде семья как семья. Мать, крепкая еще, молодящаяся женщина, и двое детей — брат и сестра. Правда, соседи Мотониных не особенно жалуют. Виктор Мотонин — нагловатый парень, кого угодно оскорбит, обидит. И мамаша, Мария Георгиевна, тоже женщина грубая, злая. К Вале мужчины какие-то приходят часто, пьяные. И сами Мотонины пьют крепко. Денег на горячительные напитки не жалеют.
Утром в квартиру Мотониных постучали. Открыл Виктор, увидел троих мужчин и изменился в лице.
— Вам кого?
— Здравствуйте, мы из милиции. Есть к вам разговор. Позвольте пройти?
Виктор опустился на краешек тахты, глухо выдавил:
— По какому вопросу?
Один из пришедших развернул сверток, достал пиджак, положил его рядом с Виктором на тахту.
— Это вы сдавали в комиссионный магазин?
Парень скользнул глазами по пиджаку.
— Ну, допустим, я.
— А точнее?
— Чего точнее? Сдавал. Разве запрещено?
— Пиджак ваш?
— Мой.
— Где купили или сшили на заказ?
— Купил.
— У кого, позвольте узнать?
Мотонин молчит, уставившись в пол. Достает сигарету, роется по карманам, находит коробок. Спичка ломается. Видно, руки у него сейчас нетвердые.
— У кого же купили?
— Приходил тут один мужик, говорил — деньги нужны позарез. Продал по дешевке, я и взял.
— Точно приходил. Пьяница, наверное. Мы и купили. Думали, все равно пропьет. — Это уже Мотонина идет на выручку сыну. — А Витеньке он не поглянулся. Мы и сдали в комиссионку.
— Когда приходил мужчина, кто из вас был дома?
— Да мы все были: и я, и Витя, и Валюша. Все были... — И тут Мотонина осекается, и на лбу у нее бисеринки пота. Видно, она опытная женщина. Очень опытная. Поняла сразу: сказала не то.
— Мария Георгиевна, будьте любезны на два слова в другую комнату, — приглашает ее один из сотрудников. Мотонина тяжело двинулась к двери, бросив тревожный взгляд на сына.
Так они и думали — получилось полное расхождение портретов «неизвестного мужчины». Мать: «Худой, лысый, лет сорока». Сын: «Белобрысый, молодой, лет двадцати восьми».
— Выходит, не успели договориться, граждане Мотонины?
Молчат.
— А где дочь?
— Уехала отдыхать на юг.
— Так кто же передал вам пиджак?
— Один знакомый Валентины.
Смирнову доложили: Мотонины запутались окончательно, выкручиваются, врут.
— Ничего, пусть пока врут. Запросите в прокуратуре санкцию на обыск и арест. Приготовьте понятых.
Такси притормозило у большого дома. Из машины вышли двое мужчин с хозяйственными сумками в руках. Один высокий, другой приземистый, полноватый. Пересекли двор, скрылись в подъезде. Старый скрипучий лифт поднял их на 6-й этаж. Направились к 35-й квартире. Высокий нажал кнопку звонка. Им
