успехов и побед, руководствуясь мудрыми советами Ленина, советами по поводу коммунистического воспитания, отношения к общему труду, соревнования, морали.
Указания Ленина, заветы его, обращенные к молодежи, составили основу программы комсомола, стали в то же время неоценимым напутствием каждой девушке, каждому юноше, вступающим в жизнь, чтобы сделать ее невиданно прекрасной.
Ленин завещал партии постоянную заботу о благе народном, о том, чтоб каждому труженику жилось в нашей стране все лучше и лучше. Партия коммунистов свято выполняет это завещание. Партия ныне подошла вплотную к решению исторической задачи: создать изобилие продуктов в стране, чтобы обеспечить новый подъем материального и культурного благосостояния народа.
Комсомольцы, первые помощники коммунистов, принимают сегодня активнейшее участие в решении этой благородной задачи.
Наследники партии мудрой, по праву И тут постоим мы за честь молодежи. Геройским трудом комсомольскую славу На радость родному народу умножим!
Ленин зажег наши мечты и указал пути их свершения.
'Мы хотим Россию из страны нищей и убогой превратить в страну богатую', — сказал Ильич[239]. Он при этом улыбался, как бы приглашая всех нас разделить с ним убеждение, что так оно и будет.
И мы вместе с Лениным стали мечтать, понимая, что мечта — это, в сущности, задача, решение которой стало возможным благодаря обладающей даром предвидения науке, называемой марксизмом- ленинизмом.
Быть мечтателем ленинского типа — значит быть борцом за воплощение мечты, активным участником коммунистического преобразования общества, новатором в труде и творчестве, неугомонным разведчиком будущего.
Не одно, а несколько поколений советской молодежи росло, училось, достигало успехов в борьбе и труде, руководствуясь добрыми советами партии, напутствием Ильича, данным комсомольцам в 1920 году.
Двадцатый год-Разруха, голод, холод. Шла осень, громом битвы грохоча. В Москве на третьем съезде комсомола Мне довелось увидеть Ильича.
А. С. Карпова
НА СОВЕЩАНИИ ПОЛИТПРОСВЕТОВ
Всероссийское совещание политпросветов губернских и уездных отделов народного образования открылось 1 ноября 1920 года[241]. Мы заседали в Москве, в том помещении в Малом Харитоньевском переулке, которое тогда называлось Домом съездов Наркомпроса и где теперь находится отделение технических наук Академии наук СССР.
Это величественное и богатое здание дворцового типа, с великолепным вестибюлем, парадными мраморными лестницами, огромным залом с лепным потолком, просторными фойе, гостиными и множеством комнат, наполненных тяжелой мебелью, кожаными и бархатными диванами. В те годы здание отапливалось плохо. Нередко участники съездов заседали в шубах, пальто, валенках, рукавицах, изо рта струился пар.
Вела наше совещание Надежда Константиновна Крупская. Среди участников совещания ходили слухи, что должен приехать Ленин. Прошло два дня, но его не было. Мы осторожно выспрашивали у Надежды Константиновны. Она ничего определенного не отвечала, а переводила разговор на то, как важно разъяснять значение ожесточенных боев за Перекоп, успешного выполнения хлебозаготовок, пуска ивановских текстильных фабрик, электрификации страны. Умом мы сознавали, что' положение Республики напряженное, что Владимир Ильич несет тяжелый груз руководства страной и ему трудно оторваться от государственных дел для встречи с нами. Сердце же не мирилось, и, сказать по совести, приподнятое настроение, с которым мы съехались, немного упало: мы думали, что Ленина на этот раз не увидим.
Третьего ноября совещание шло будничным чередом. Днем был объявлен короткий перерыв. Огромный зал опустел, электричество из экономии почти совсем выключили. Делегаты разошлись — кто поразмять ноги, кто покурить, большинство же отправилось в буфет, находившийся по ту сторону мраморной лестницы, и стояло в очередях, чтобы получить стакан теплого морковного чая с двумя-тремя леденцами и согреться.
Звонок уже давно созывал делегатов на заседание, но полуосвещенный зал почти пустовал. И вдруг я услышала быстрые шаги спешивших и бежавших групп людей. Зал мгновенно наполнился шумом торопливо усаживавшихся делегатов, они переговаривались таинственно и взволнованно. Не успела я даже спросить, что случилось, как сзади, от входа в зал, раздались нерешительные аплодисменты, они становились все громче и громче. Оглянулась — и увидела, как делегаты, сидевшие в задних рядах, вскакивают со своих мест, бегут к президиуму, аплодируют, кричат, лица у всех радостные и глаза горят. Я обернулась к высокой эстраде, где помещался президиум. Слева от двери, ведущей в президиум из маленькой комнаты и буфета, быстро поднявшись по ступеням, крупно и уверенно шагает кто-то небольшого роста, коренастый, в расстегнутом осеннем пальто с поднятым воротником и в суконной кепке, окруженный членами президиума, тоже аплодирующими, с сияющими лицами.
— Ленин! Ленин! — кричали со всех сторон.
В зале вспыхнули все электрические лампочки. Владимир Ильич снял кепку и оглянулся, ища, куда ее положить. Все продолжали аплодировать. Ленин чуть приподнял голову и, прищурившись, недовольно взглянул на лампочки, источавшие море света, а потом сердито посмотрел в сторону президиума. 'Какое расточительство! — казалось, говорил он. — Зачем это? Экономить надо электричество!'
Аплодисменты продолжались. Ленин нетерпеливо взглянул на зал, резко откинул воротник и попробовал снять пальто, но, видимо, больная рука мешала. Он, продолжая отыскивать глазами, куда бы положить кепку, оставшись в пальто, встал впереди стола президиума и взялся за спинку стоящего сбоку стула, как это делают часто, собираясь говорить. Он словно хотел сказать: 'Не теряйте времени, дело не
