вооружением и продовольствием. Последний вопрос был едва ли не самым тяжелым. По вопросам снабжения был создан снабженческий орган Чусоснабарм и по продовольственным — Главснабпродарм. Оба органа находились под непосредственным руководством Владимира Ильича. Воспоминания товарищей, возглавлявших оба органа, вероятно, обрисуют работу Владимира Ильича в этой области. В порядке лишь общих замечаний необходимо отметить, что работа Чусоснабарма протекала в большой близости и сотрудничестве с РВС и главнокомандованием. Что же касается работы Продарма, то тут было много всякого рода стычек. До Владимира Ильича не могли не доходить жалобы и взаимные нападки сторон друг на друга. Прошел довольно значительный период времени, пока эти отношения отрегулировались и наступило взаимное понимание. Основным моментом раздора был пункт в положении о продармах, гласящий, что начальники Продарма на фронтах и в армиях существуют на правах командующих фронтом или армией. Этот пункт обеспечивал независимые от командования существование и деятельность этих органов. Так как вопросы продовольствия на фронтах были очень трудными и в армии имелись свои продовольственные аппараты, то создавалось двоевластие по труднейшим моментам существования армии. Началась 'драка', сперва, пожалуй, из-за принципа, а позднее уже и чисто делового порядка.
В порядке самокритики надо сказать, что в отношении захватываемых у врага трофеев — а в число трофеев входили и захватываемые у противника продовольственные склады — должного порядка было немного. Поэтому вокруг такого рода трофеев всегда подымалась невероятная распря между военными снабженцами и работниками Продарма. Владимиру Ильичу приходилось частенько /заниматься разбирательством такого рода случаев, а также приходилось принимать и меры предупреждения против их повторения. В каждом отдельном случае начали создавать полномочные комиссии для дележа трофеев или назначался один товарищ с теми же полномочиями для распределения имущества, попавшего к нам от противника.
В отношении оперативной деятельности Красной Армии руководящая роль Владимира Ильича определялась прежде всего тем, что Красная Армия была инструментом политического руководства.
Вопрос о том, куда должен быть направлен удар Красной Армии в первую очередь, куда во вторую, несомненно, должен был решаться тем, кто руководил всей политикой страны. Красная Армия была в кольце белогвардейских фронтов. Оценка всех фронтов и принятие решения, какой из фронтов должен был быть ликвидирован в первую очередь, являлись задачей первейшего значения по тому времени. Правильное решение этого вопроса, по существу, определяло всю дальнейшую ликвидацию белогвардейщины. Под руководством Владимира Ильича эта труднейшая задача была решена.
Восточному фронту была предоставлена первоочередность. Лозунг 'Все на Востфронт' оповестил о принятом решении всю Красную Армию.
Временные неудачи на Южном фронте и в связи с этим проявленная слабость главнокомандования едва не сорвали твердого проведения данного Владимиром Ильичем плана действий. К этому моменту и относится то разногласие об остановке наступления частей Восточного фронта на реке Белой, о котором я вскользь указывал выше.
Перед Владимиром Ильичем был поставлен оперативный вопрос исключительной важности. Трудность решения усугублялась тем, что не только главнокомандующий, но и РВС в лице его председателя Троцкого стояли за то, чтобы отказаться от дальнейшего наступления на Колчака и, остановившись на реке Белой, немедленно начать переброску частей Красной Армии с Восточного фронта на Южный. Яснее говоря, стояли за отказ от принятого Владимиром Ильичем решения в первую очередь ликвидировать Колчака.
Владимир Ильич с непревзойденным талантом решил стратегический военный вопрос: принятое решение об отказе остановить наступление остается в силе. Ликвидация Колчака продолжается с еще большим нажимом. Проработан план переброски сил на Южный фронт по календарным срокам. Главнокомандование сменяется. Ставка главнокомандования перемещается в Москву.
Недовольный принятым решением, председатель РВС Троцкий подает в отставку. Отставка Троцкого не принимается. Троцкий после этого долгое время не руководит и не присутствует в РВС. Он ездит в своем поезде, но не появляется на Восточном фронте, так как перестал им интересоваться.
Когда я прибыл в Москву, зампред РВС тов. Склянский поставил меня в известность, что Троцкий не согласен был с моим назначением, но что в будущем он примирится. Эти настроения Троцкого мне очень и очень не понравились и очень серьезно обеспокоили. Мне представлялось, что работа в этих условиях будет просто невозможна. Успокоительные речи тов. Склянского о будущем примирении мне казались сомнительными.
Исключительную, неоценимую поддержку оказал мне в этот период член РВСР тов. С. И. Гусев. Он более полно ввел меня в курс дела, он помог мне разобраться в обстановке других фронтов, он избавил меня от очень многих неожиданностей, не забывая ознакомить с каждой мелочью, играющей ту или иную роль в обстановке большой работы.
Самоустранение Троцкого от руководства РВСР в связи с перемещением штаба главнокомандования в Москву, на мой взгляд, мало отразилось на работе главнокомандования. Мне кажется, что это обстоятельство привело в ряде случаев к непосредственному руководству Владимиром Ильичей работой РВСР.
Первый мой как главнокомандующего доклад Владимиру Ильичу по оперативным вопросам был в последних числах июля 1919 года в связи с угрожающим положением под Курском. Явно назревающие здесь события вызвали тревожные телеграммы местных ревкомов с просьбой принятия мер отпора белогвардейцам. Владимир Ильич потребовал соображения главнокомандования по организации этого отпора. Доклад о предстоящей операции был заслушан Владимиром Ильичем лично.
Операция имела ограниченную задачу — предупредить наступление противника встречным ударом с целью отбросить белогвардейщину от Курска и захватить Харьковский узел. Время на подготовку было больше чем ограничено, приходилось пользоваться тем, что было под рукой. Операция началась в начале августа и на первых шагах развернулась довольно успешно: части Южного фронта заняли Валуйки, Купянск, Волчанск и подходили к Чугуеву, но тут были приостановлены белогвардейской конницей генерала Шкуро, после чего наше наступление захлебнулось. Кроме того, 10 августа Южный фронт был прорван конницей Мамонтова, прошедшего рейдом по нашим тылам.
Неудачная операция вскрыла большое неблагополучие общего порядка на Южном фронте и необходимость принятия мер как по линии подбора командования, так и по линии генеральной перегруппировки сил.
На Восточном фронте события продолжали разворачиваться успешно, в связи с чем первоочередность действий, естественно, перемещалась на Южный фронт. Однако подготовиться к генеральным событиям Южный фронт не успел. Владимиром Ильичем было назначено новое командование. Перегруппировку же сил пришлось производить уже в процессе начатых белогвардейщиной операций, сразу же развернувшихся не в нашу пользу.
17 сентября 1919 года добровольческая армия Деникина перешла в наступление, захватив у нас Курск и развив наступление на Орел. Для руководства обороной Южного фронта ЦК назначил тов. Сталина. 16 октября 1919 года армия Деникина остановилась на путях к Туле. Для парирования этого удара Деникина нами успешно создавались две контрударные группы: одна — в районе Карачева, где была образована XIII армия Уборевича, и другая — в районе Воронежа, куда с Царицынского фронта перебрасывалась конница Буденного.
Одновременно с этими событиями с 11 по 16 октября 1919 года на Петроградском направлении перешел в наступление Юденич. Он овладел Ямбургом, Красным Селом, Гатчиной, Детским Селом и Павловском, подкатываясь к Петрограду, и тут пришлось принимать чрезвычайные меры и группировать силы для контрудара.
Дни между 11 и 16 октября 1919 года были самыми тревожными. Наступление противника в указанных направлениях продолжалось, а собираемые нами для контрудара силы только сосредоточивались в исходных районах.
Донесения с фронтов получались чуть не ежечасно. Ответственнейшие решения приходилось принимать в минимальные сроки. Все важнейшие донесения и принимаемые решения тов. Склянский передает немедленно по телефону в Кремль Владимиру Ильичу. Как правило, мы расстаемся с тов. Склянским очень поздно, на рассвете. Следующий день опять тревожные звонки. Спешно встречаемся опять в кабинете тов. Склянского. Под Петроградом дела значительно ухудшились, приходится принимать
