Никто не спал. Ждали наступления утра, чтобы принять участие в переносе тела Владимира Ильича из усадьбы до станции и сопровождении его в Москву.
Только сознание, что Владимир Ильич оставил после себя закаленную и испытанную в жесточайшей борьбе партию, смягчало мысль о понесенной утрате.[13]
А. Ф. Мясников
МОИ ВСТРЕЧИ С ТОВАРИЩЕМ ЛЕНИНЫМ [14]
Впервые товарища Ленина я увидел в январе 1918 года на первом и последнем заседании Учредительного собрания. Наша фракция довольно-таки нескладно обсуждала вопрос о судьбе Учредительного собрания в перерыве после декларативной речи председателя Чернова. Вдруг появляется во фракции Ленин. Коротко и энергично он доказывает необходимость покончить с контрреволюционным Учредительным собранием[15]. Технический способ разгона он предлагает такой: после сегодняшнего заседания всех членов Учредительного собрания выпустить из Таврического дворца, на следующий день в него впустить только коммунистов и левых эсеров. Предложение было принято и осуществлено.
Потом помнится встреча на III съезде Советов, еще другие многочисленные встречи, разговоры и собеседования в течение 1918, 1919, 1920 и 1921 годов. Но их всех не перечислишь. Остановлюсь на самых главных встречах, которые особенно ярко запечатлелись в памяти.
Вот март месяц 1918 года. Партия приступила к организации Красной Армии. Старый фронт разрушен. Опасность со стороны германского империализма охватила всю нашу Советскую страну. Идут в рядах партии споры относительно метода организации Красной Армии. Боевой вопрос — привлечение военных специалистов и кадровых офицеров. Большая часть тогдашних военных работников была против этого привлечения. Эти работники апеллируют к товарищу Ленину, который только что вместе со всем правительством и Центральным Комитетом партии переехал из Питера в Москву. Собираемся в Кремле, тогда еще неуютном, пустом и не-охранявшемся. В одной из комнатушек самого верхнего этажа около 40–50 военных работников под председательством товарища Ленина открывают свое совещание. В течение нескольких часов идет спор вокруг вопросов о военных специалистах, общей организации армии, мобилизации, роли коммунистов в армии и т. д. Главнейшая тема — с военными специалистами или без них. Подавляющее большинство собравшихся высказывается против привлечения военных специалистов. Товарищ Ленин только слушает. В конце собрания он лишь вкратце резюмирует все сказанное. Как будто бы он хочет на этом закончить собрание. Мы предлагаем вынести резолюцию соответственно с духом речей большинства ораторов. Тогда Ленин бросает нам:
— Но ведь это только совещание. Вы попросили нас выслушать вас, мы вас выслушали, весьма благодарны вам за вашу информацию, а теперь разрешите нам, Центральному Комитету партии, вынести решение по данному вопросу, использовав, разумеется, и ваш опыт, и ваши советы.
Собрание ничего не могло возразить, хотя оно разошлось недовольное тем, что не закрепило своего мнения определенной и твердой резолюцией, направленной против военных специалистов, против неприемлемых для большинства военных работников методов организации Красной Армии. Следует отметить, что это время было эпохой, если можно так выразиться, военного романтизма многих тогдашних военных работников-коммунистов. Центральный Комитет не пошел навстречу этому военному романтизму, он вынес свое твердое решение о том, что мы без военных специалистов и старых кадровых офицеров, не имея своего командного состава, не имея за душой ничего в военном отношении, не обойдемся в деле организации Красной Армии. Была дана после этого ясная линия, по этой линии было приступлено к организации Красной Армии. И то, что заявил нам товарищ Ленин на этом военном совещании, впоследствии, как известно, оправдало себя.
Ноябрь 1918 года. Происходит VI Чрезвычайный Всероссийский съезд Советов. В Германии надвигаются новые события. Германские войска на нашей узкой границе, под Смоленском, шевелятся. Они дезорганизованы и собираются к себе домой. Но все же положение неопределенное. Помню, как в Большом театре (Москва), в нижней ложе около сцены, где обычно собирается президиум наших Советских съездов, после открытия VI съезда Советов, поздно вечером встречаемся — товарищи Ленин, Свердлов и я. Беседуем насчет положения на нашем Западном фронте (тогда я работал в Западной области). Товарищи Ленин и Свердлов решают, что я должен сегодня же вечером выехать обратно в Смоленск, оттуда информировать Москву о положении дел и вместе с местными работниками принять меры на случай каких- нибудь осложнений на западной границе. Товарищ Ленин дает самые подробные, мельчайшие советы. Предлагает быть начеку, настороже, не раздражать немецкие войска, принять меры, чтобы наше имущество не было разграблено; даже такие подробности: чтобы телеграфные аппараты и звонки-колокола на станциях остались в наших руках. Это были советы настоящего хозяина, великолепно понимавшего, что малейшая неосторожность и малейшая потеря нашего имущества отразятся на организме разоренной Советской России.
Весна и лето 1919 года. Это — полное тревоги, печали и трагизма время для нашей страны. Наступление сильнейшего врага. Полная разруха хозяйства. Распыление пролетариата. Голод, нужда и недовольство. И тогда Московский Совет пришел к идее о по-луторапудовом запасе для голодных московских рабочих. В Москве не было хлеба. Голодные рабочие выезжали в сравнительно хлебородные губернии, Самару и далее, приобретали на душу не более полутора пудов хлеба и ввозили в Москву. В июле месяце затруднения достигли наивысшей точки. На нескольких предприятиях были выброшены белые флаги, — это знак ропота и недовольства. Надо было успокоить эти массы, надо было идти к ним. А сделать это было трудно. Мы, московские работники, обратились тогда за советом к товарищу Ленину. Всегда в моменты, когда нам не удавалось решать даже самые простые вопросы, в минуты невзгод и трудностей каждый из нас неизменно обращался к нему за помощью письменно, по телефону, лично. На этот раз разговор был по телефону. Мы в нескольких словах информировали его о положении дел в районах, в частности в Сокольническом районе. Он нашел, что положение серьезное, но что единственный выход — идти к рабочим и терпеливо растолковать им, объяснить, в каком положении находится Советская власть, рассказать, что Красная Армия истекает кровью, что мы со всех сторон окружены, что остается еще несколько недель и месяцев и что нужно лишь терпение, напряжение всех сил, еще один прыжок через голод и нужду — и мы победим. И он добавил: если вы по-товарищески, по-дружески все расскажете рабочим, откроете перед ними всю душу Советской власти — рабочие нас поймут, они придадут нам еще новые силы, и мы выйдем из затруднения. Тогда он формулировал так: теперь на наших глазах совершается чудо. Это чудо заключается в том, что голодные русские рабочие против всего мира всех хищников, конечно, спасут Советскую Россию. Это будет чудо для нас, но это чудо будет. Мы с этими мыслями товарища Ленина и пошли к рабочим, которые живо поддержали Советскую власть и пошли навстречу нашей партии/
К этому же времени относятся происходившие тогда по всей Москве широкие рабочие и красноармейские конференции, на которых московская организация партии ставила главным образом вопросы о красных фронтах, об организации армии, о международном положении, о связи Красной Армии с деревней и т. д. В Хо-дынских лагерях была созвана такая очень большая красноармейская конференция, беспартийная, многотысячная, состоявшая из голодных, раздетых красноармейцев, настроение которых, конечно, не было розовым. Этой массе нужно было по-революционному, интимно разъяснить положение вещей. Товарищи из Московского комитета решили основным докладчиком на этой конференции выпустить товарища Ленина. Мы получили его согласие. Необходимо отметить, что он обычно никогда не отказывался от выступлений в рабочих районах, в партийных кругах, среди красноармейцев, и в списке агитаторов и пропагандистов Московского комитета товарищ Ленин считался самым исправным, продуктивным и, разумеется, наиболее ценным оратором. С погибшим в сентябрьские дни 1919 года секретарем Московского комитета тов. Загорским мы поехали за В. И. Лениным. После 10—15-минутного разговора о настроении рабочих и Красной Армии, о московской организации мы вышли вместе с ним и отправились на Ходынское поле. Дорогой, конечно, разговоры только о положении Советской власти, о продовольствии, о затруднениях и в конце о том, что все-таки мы победим. Аудитория знала, что в этот день должен выступить
