Ежик всхлипнул:
– Но мама же!.. – И подумал: «Сбегу – и все! Пусть потом наказывают как хотят!»
Тут в комнату вошла Тьита.
– Госпожа Чом, я принесла пирожные, ванильные и ореховые. Напекла побольше, чтобы и миссис Катрин хватило в дорогу. И вам с Ноу. Вот, его любимые.
– Спасибо, голубушка. Так что, Ноу, не хнычь, будем сейчас чай пить.
Нахохлившийся Ежик сидел в углу, не поднимая глаз.
Чом позвонила в колокольчик, и, пока она отдавала распоряжения горничной, Тьита успела шепнуть ему:
– Скажи, что тебе нужно в туалет, и выпрыгнешь оттуда в сад. Так нужно. Я буду ждать.
– К маме?
Тьита кивнула ему и направилась к двери:
– Госпожа Чом, я иду домой. Вам ничего не надо передать в Парускаван?
– Нет. Хотя… Если застанешь еще Катрин, передай, что пусть не волнуется за сына. Я присмотрю. Пусть уезжает со спокойной душой. И спасибо, Тьита. На вид твои пирожные просто восхитительны. Ноу, придвигайся к столику. Давай-ка отведаем…
Тьита вышла в коридор.
Ежик спустя минуту пробормотал:
– Бабушка, я сейчас… – и, многозначительно кивнув, скрылся в туалетной комнате. Там – в окошко.
Тьита уже подбегала к нему:
– Ноу, вот одежда. Быстренько переодевайся.
– А потом? – спросил он, протягивая руку к корзине.
– На пароход. Там мой сын тебя спрячет. В Шанхае передаст миссис Катрин. Только скорее!
– А Махидол? Я не попрощался с ним…
– Не мешкай. Ни секунды нет!
– Сейчас. Я только саблю дедушкину захвачу и «Остров сокровищ».
– Не успеем. Все пропадет! – шепнула вслед ему Тьита, но мальчик не слушал, рванулся обратно. Заскочил в свою комнату, сдернул со стены сабельку, подаренную Чулалонгкорном, книгу… И, выбегая, столкнулся в дверях с Махидолом. Тот обнял его, весело закружил по комнате:
– Попался? Ты чего такой взъерошенный?
– Оставь его, Махидол, – подошла к ним Чом. – Пейте чай, поторапливайтесь. Ноу, при встрече не забудь поблагодарить короля. Он позволил тебе проводить маму. Правда, под присмотром офицеров своей охраны. Ну хоть так… Махидол, ты почему не садишься?
– Некогда, добрая вы наша Чом. Привезу Ноу обратно, и будем чаевничать весь вечер.
– Ой! – Ежик скривился и прижал руки к животу: – Что-то заболело.
– Ноу, малыш, что с тобой? – засуетилась старушка.
– Ничего…
Ежик кинулся к туалету… к окошку…
Тьиты нигде не было. Ушла… Почему? Испугалась? Не дождалась…
Он постоял, не зная, что делать.
– Ноу, Ноу, ты куда запропастился? – звал его Махидол. Выглянул в сад, удивился: – Ты что тут делаешь?
– Я?.. Кузнечик, очень красивый, сидел на стекле и в кусты перелетел. Я хотел поймать…
– Ноу, я тебя не узнаю… Пароход уплывает!
– Очень красивый… – повторил мальчик и, приняв протянутую руку, залез обратно на подоконник…
Тьита, запыхавшись, вбежала в комнату Катрин.
– Госпожа, жалость какая: не успели. Все вроде хорошо складывалось, в сад он выбрался, но приспичило ему еще саблю и сокровища какие-то захватить. Вернулся. А тут – Махидол. За ним приехал. Да не один. Еще Вильсон и два здоровенных детины из охраны короля. Ну, думаю, плохи наши дела. А тут Махидол с Ноу заговорил. Значит, уже не отпустит от себя. И садовник, как назло, подошел, спрашивает: «Чего это ты, Тьита, здесь делаешь?» Заметил. Раскрылось бы. И до порта не добрались бы. Головы не сносить… Не сердитесь, госпожа! Я так старалась! Не получилось… А вазу верну! Сейчас прямо принесу.
– Не надо, – махнула рукой Катя, – пусть останется. За верность.
Тьита ушла, охая и благодаря.
– Все. Теперь уже все. – Катя, поникнув, замерла у окна.
– Ах, беда-то какая. Продумали, подготовились… – запричитала Намарона.
