— Кис, ну пожалуйста! Мы же крутые чуваки, как ты, без кола, без двора!
Кис оглядел нас с сомнением.
— Так и быть. Расскажу.
Мы превратились в слух.
— Чтобы врачи не зафиксировали следы марихуаны в вашей крови, надо выпить…
Мы затаили дыхание.
— Надо выпить немножко моющего средства.
Мы застыли, разинув рты. Юкка с сомнением посмотрел на бутылку с синим пенящимся веществом, которым драил сантехнику. Кис поймал его взгляд.
— Да, такую вот штуку. Главное не перебрать. Наливайте не больше крышечки.
— А такую можно? — после паузы уточнил Юкка, показывая Кису бутылку с жёлтой жидкостью для мытья зеркал.
— Можно и такую. Какая больше нравится, — уверял Кис. — Но это ещё не всё. После того, как выпьете надо терпеть и не блевануть в течение часа. Понятно? — мы молча кивнули. Кис нажимал на терпение, как на важнейший элемент всей процедуры. За это время блич (отбеливатель) проникает в кровь и убивает там все, в том числе и следы марихуаны. На следующий день можно смело идти сдавать любые анализы, и возьмут вас работать в Белый Дом с большим удовольствием.
Мы сидели ошарашенные. Учитывая повсеместное употребление марихуаны на фоне распространения практики обязательных анализов, выходило, что скоро вся Америка, чёрт возьми, все пятьдесят штатов и один федеральный округ, будут вынуждены время от времени заглатывать моющее средство. Ведь анализы делают не только при приёме на работу, но в процессе самой работы тоже.
Но нас так просто не возьмешь. Постой-ка, брат!
— А что, отбеливатель пьют только ради анализа, не ради удовольствия? — спросил я, запальчиво глядя на Киса.
— Конечно, ради анализа, пацан, какое тут удовольствие! — усмехнулся Кис.
Попался!
— А у нас в России, есть парни которые употребляют такие штуки вовнутрь исключительно ради удовольствия! — мои слова произвели на негра эффект нападения из засады.
— У отца в части солдаты намазывали гуталин на чёрный хлеб, клали на солнышко, а потом гуталин счищали, а хлеб ели. Знаешь, что такое гуталин, Кис? Чёрный, вроде тебя.
Он молчал.
— Догадываешься, в чём фишка?
Кис занервничал.
— Из гуталина в хлеб впитывалась какая-то хрень, от которой несколько дней штырит!
Спесь Киса улетучивалась на глазах. И тогда, чтобы добить застигнутого врасплох противника, я сказал:
— Я сам в детстве пил керосин! Которым самолёты заправляют, он самый хороший у нас считается.
Я раскинул руки и немного пожужжал по комнате, имитируя ТУ-154. В глазах Киса появились испуганные огоньки.
— Я пил керосин не просто так, его мне давала мама, с ложечки. Одну утром, одну после обеда и ещё одну перед сном. Она увлекалась нетрадиционными методами медицины, а керосин считается бриллиантом… я понятно говорю? — спросил я по-русски у Юкки.
— Понятно… — ответил тот не сразу. На него моё признание тоже произвело впечатление.
— Так вот, — продолжил я на языке Киса и Шекспира. — Керосин является настоящим бриллиантом в сокровищнице нетрадиционных лекарств.
Воцарилась гробовая тишина.
— Керосин редкостью был, мать его через отца у лётчиков достала, целую конистру. За полгода я её и выпил.
— А что лечил? — спросил Кис после длительной паузы.
— Горло.
— Ну и как? — встрял Юкка.
— Да не поймешь. Вроде полегче стало…
Больше вопросов мне не задавали.
— Ладно, мне пора. Через полчаса уже ресторан открывается, а я ещё мусор не вывез, — Кис поднялся с кровати.
— Пока Кис, — он не ответил.
С того дня Кис стал меня сторониться. А я, наоборот, обрел внутреннюю силу, которая не покидает меня и по сей день.
Стейк-хаус «Вестминстер»
Территория мотеля, как я уже писал, начиналась у дороги и шла под уклон вглубь зарослей. У самой дороги, на пригорке, находился специализирующийся на стейках ресторан «Вестминстер», второй бастион греческих владений.
— Нужна ещё одна работа, — задумчиво высказался Юкка, подсчитав недельные заработки. — Иначе мы только билеты окупим.
Естественно, мы постучались в дверь чёрного хода «Вестминстера». Долго никто не открывал. Внутри слышалась возня, в глазок явно наблюдали по очереди несколько пар глаз. Наконец щёлкнул замок, дверь приоткрылась. В просвете появился небольшого роста господин, похожий на актёра Бельмондо.
— Что вы ищете? — поинтересовался Бельмондо с южным акцентом.
— Мы студенты из России, работаем здесь в мотеле, у Лаки. Ищем работу до осени, — пояснил я.
— Вам нужны официанты или помощники на кухне? — вежливо спросил Юкка, продемонстрировав знакомство с устройством общепита. Бельмондо осмотрел нас с ног до головы. Из-за его спины высунулась красивая темноволосая дама. Увидев блондина Юкку, она заулыбалась. Бельмондо с дамой начали шушукаться на своём языке.
— Заходите, — любезно пригласил Бельмондо, после их короткого совещания.
Мы оказались в коридоре, ведущем на кухню. Бельмондо, невысокий мужичок в переднике, и дама в блузке с блёстками изучали нас с любопытством.
— Вы из России? — уточнила дама.
— Из Москвы…это столица, — на всякий случай пояснил я.
— Да, да. Мы знаем, — затараторили Бельмондо с дамой. — Мы любим Россию. Одна вера. Православие. Не то что эти чёртовы турки! Будь они прокляты!
— А ты какой-то чернявенький? — дама кокетливо указала на мои тёмные волосы. — Ты не турок?
— Нет, вроде бы, — я широко улыбнулся. В нашей семье рассказывали легенду о прабабке турчанке, привезённой в конце девятнадцатого века с войны.
— Ненавижу турок! — сурово сказал Бельмондо. — Мы греки.
— Мы знаем.
Через несколько минут темноволосая дама, которую звали Марианна, уже инструктировала нас. Она оказалась женой Бельмондо. Увядающая красивая брюнетка.
— У нас роскошный ресторан, ребята. Люксори плэйс. Требуется соблюдать этикет. Это не какая- нибудь американская забегаловка, это стейк-хаус «Вестминстер»! Он принадлежит нашей семье вот уже двадцать лет и ещё никогда ни один посетитель не уходил недовольным. — Мы кивали, всячески выражая полное понимание.
— Вы нам нравитесь, ребята. Тем более, что вы тоже православные. Только вот у тебя, Юкон,
