Симочка еле сдерживает смех. У бабушки, Авроры Васильевны и monsieur Диро лица испуганные, у Счастливчика — смущенное. Только Ляля печальна и сочувственна ко всему миру. Однако Помидору Ивановичу, по-видимому, нет никакого дела до того впечатления, которое он производит сейчас на своих новых знакомых. Он озабочен. На его тарелке остается еще целая лужица соуса. Соус из сметаны с маслом кажется таким вкусным Ване. Неужто оставлять такую прелесть?
Помидор Иванович без стеснения берет кусок хлеба, макает его в соус и добросовестно отправляет себе в рот. Затем он куском хлеба вытирает остатки соуса до тех пор, пока тарелка от жаркого не принимает такой же чистый вид, как тарелка после супа.
— Ух! Вкусно! — заявляет Ваня.
Но вот на стол подано новое кушанье спаржа.
Бабушка, Аврора Васильевна и Ляля осторожно берут в пальцы белые круглые стебли, макают их в сладкий соус и сосут. Ваня во все глаза смотрит и на странное, никогда невиданное им блюдо, и на способ его еды. Его рот широко раскрыт.
— Ха-ха-ха! Белые червяки! Ну как есть черви! — внезапно разражается он смехом.
— Не хотите ли попробовать, дитя мое? — стараясь быть любезной с маленьким гостем, спрашивает бабушка.
— Да что вы! Нешто я гусь, что червяков есть буду! — кричит Ваня так громко, точно он не в доме богатой и важной барыни, а где-нибудь в огороде или на плацу.
Новое смущение, новые взгляды, новый испуг. Только лицо Мик-Мика с минуты на минуту делается все веселее и веселее, да глаза его, обращенные к Ване, горят восторгом.
— Славный мальчуган! — тихонько шепчет он бабушке, и взгляд его смеется.
На третье подали бланманже. Едва только блюдо очутилось перед Ваней, как он спрашивает тревожно:
— А это не крахмал? Больно на крахмал похоже! У нас мама каждую стирку много наводит крахмалу. Такой же белый и густой.
— Нет, нет, это не крахмал, а сладкое бланманже, кушайте без страха! — торопится успокоить Ваню Ляля.
— Как? Блан ман… Блан ман… — тянет Помидор Иванович. — Вот-то чудное слово!
— Бланманже! Это по-французски! А вы умеете говорить по-французски? — вступает в разговор Симочка.
— Маленечко, — лукаво сощурившись, отвечает Ваня и добавляет быстро:
— Вот например: Мамзель-фрикадель де бараньи ножки, тру-ля-ля тон бонжур, де маркиз, абрикос, фу, фу, фу, ну, ну, ну, нон мерси погоди, пардон, ля гранде фортепьяно!
Все смеются. Даже бабушка на этот раз улыбается,
Только monsieur Диро не до смеху: его язык, его родной язык! Как можно так коверкать! А Ваня, как ни в чем не бывало, с аппетитом продолжает уписывать бланманже и его тоже заедает хлебом.
— Вы сыты? — спрашивает бабушка Ваню перед тем как встать из-за стола.
— Спасибо! Маленечко сыт! — откровенно отвечает мальчик.
Брови бабушки поднимаются высоко.
— То есть как же это?
— Очень просто. Я к таким воздушным кушаньям не привык дома. У нас щи да каша каждый день. И хлеба сколько влезет… А вон у вас хлеб-то ровно краденый: не понять — ломоть это либо бумажка. Уж больно нарезан тонко!
— Франц, — обращается бабушка к лакею, который продолжает корчиться от смеха, принеси нашему гостю щи, кашу и ломоть хлеба с солью.
— Нет! Нет! Покамест не надо, спасибо. Пускай на ужин останется… А пока я заморил червячка. До вечера сыт буду, — откровенно сознается Ваня и первый встает из-за стола.
Все крестятся на образа, мимоходом, незаметно, точно хотят скрыть это друг от друга. Помидор Иванович — не то: Помидор Иванович выходит на середину столовой, становится перед образом, размашисто крестится широким крестом и кланяется в пояс. Потом отыскивает глазами бабушку, кланяется, протягивает ей руку и громко говорит:
— Спасибо за угощенье! Премного вами доволен.
Симочка неистово взвизгивает и пулей вылетает из столовой.
Глава 6
Это еще что за чучело? Глаза Курнышова полны изумления. Перед ним нарядная клетка, в клетке попугай. Попугай смотрит на Ваню, Ваня на попугая, Симочка и Счастливчик то на того, то на другого.
— Это Коко, — говорит Счастливчик, — он ученый, говорящий попугай. Спроси его что-нибудь, он тебе ответит.
У Вани глаза чуть ли не выкатываются на лоб от изумления.
— Да ну-у-у? — Он заинтересовался ученым попугаем и, обращаясь к последнему, говорит громко: — Здравствуй, ощипанный хвост!
Хвост у Коко действительно несколько ощипан. Коко линяет. Но это не мешает Коко считать себя, по всей вероятности, самой красивой птицей в мире, и замечание Вани должно быть не особенно лестным кажется ему.
— Фю-фю-фю! — сердито свистит Коко, который терпеть не может, когда чужие около его клетки.
Ваня еще раз кричит:
— Здравствуй, ощипанный хвост!
Коко отвечает:
— Здравствуй, миленький!
— Ха-ха-ха! Вот так молодец! — одобряет Ваня.
— Ха-ха-ха! — неожиданно повторяет попугай. — Ха-ха-ха-ха!
— Вот видите, он не сердится больше! Он смеется. Суньте ему палец, он почешет об него головку! — говорит Симочка самым невинным тоном.
Симочка — коварное существо. Симочка любит иногда подвести других.
Не предвидя злого умысла со стороны Симочки, Помидор Иванович просовывает палец в клетку, прежде нежели Счастливчик успевает остановить его.
— Ай-ай-ай! — вскрикивает Ваня. — Что за скверная птица!
— Скверная! Меня зовут Коко! — невозмутимым голосом заявляет попугай.
Палец Вани в крови. Коко умеет быть злым и клюется не на шутку.
Симочка смеется.
— Как тебе не стыдно! — говорит Симочке Счастливчик.
Из пальца Вани кровь льется как из фонтана. Симочке не до смеха сейчас. Ей совестно и страшно. Ах, зачем, зачем она сделала это!
На пороге комнаты неожиданно появляются бабушка и Мик-Мик.
— Что такое? Кровь? Ты ранен, Счастливчик? — испуганно бросается бабушка к своему любимцу. Но внезапно бабушка замечает укушенный палец Вани, вмиг соображает, в чем дело и произносит громко:
— Сейчас же воды сюда, пластырю, бинтов!
Симочка мчится, как на крыльях, за домашней бабушкиной аптечкой.
Счастливчик очень взволнован. Он боится за Ваню, боится, что негодный Коко совсем откусил палец
