сладенькое желе и пирог — были не так удачны, но согласно правилам игры я съел и их. Пора было идти к Вере.
12
Вера ходила по комнате, а я сидел. Она казалась такой же, как прежде, и вместе с тем иной. Я не мог определить, что в ней изменилось, но чувствовал перемену. Она обняла меня за плечи и похвалила мой вид.
— Ты становишься мужчиной, Эли. До пятидесяти лет ты был мальчишкой, и отнюдь не примерным.
Я молчал, разглядывая ее. Так у нас повелось издавна. Она выговаривала мне за проказы, я хмуро отворачивался. Нетерпеливая и вспыльчивая, она болезненно переживала мои шалости, а я сердился на нее за это. Отворачиваться сейчас не было причин, но и непринужденного разговора не получалось. О наших делах на Плутоне она знала не хуже меня.
Она иногда останавливалась, закидывая руки за голову. Это ее любимая поза. Вера способна вот так — со скрещенными на затылке руками, высоко поднятым лицом — ходить и стоять часами. Я как-то попробовал минут тридцать выстоять так же, но не сумел.
Сегодня она была в зеленом платье с кружевами на плечах, кружева прихватывала брошка — красно-желтая змея из дымчатого камня с Нептуна. Вера любит брошки, иногда надевает браслеты — пристрастие к украшениям, кажется, единственная ее слабость. Я наконец разобрал, что в ней изменилось. Изменилась не она, а мое восприятие ее. Я видел в ней то, чего раньше не замечал. Я вдруг понял, что Вера необыкновенно красива.
О ее красоте я знал и раньше, все твердили, что она красавица. «Ваша сестра — греческая богиня!» — говорил Ромеро. Для меня она была старшей сестрой, заменившей рано умершую мать и погибшего на Меркурии отца, строгой и властной сестрой, — я не приглядывался к ее внешности. Но теперь я не только знал, но и видел, что Ромеро прав.
Она спросила с удивлением:
— Что ты приглядываешься ко мне, Эли?
Я признался, усмехнувшись:
— Обнаружил, что ты хороша, Вера.
— Ты ни в кого не влюбился, брат?
— Жанна приставала с тем же вопросом. По какому признаку вы определяете, что я влюблен?
— Только по одному — ты стал различать окружающее. Раньше ты был погружен в себя, жил лишь своими страстями.
— Страстишками, Вера. Дальше проказ не шло, согласись. Побегать одному в пустыне или Гималаях, забраться тайком в межпланетную ракету — помнишь?
Она не отозвалась. Она остановилась у окна и глядела на город. Я тоже помолчал. Мне незачем было торопить ее. И без понукания она объяснит, зачем позвала к себе.
— Ты закончил свои командировочные дела на Земле? — спросила она, обернувшись.
— Закончил, и вполне успешно. Мы получили все материалы и механизмы, которые запрашивали.
— Павел сообщил, что ты возобновляешь свое ходатайство о поездке на Ору. Почему ты стремишься на звездную конференцию? Я не уверена, что ты правильно понимаешь, какие мы ставим себе задачи на Оре. До сих пор ты был равнодушен к тому, что волнует других.
Я засмеялся. Характер у Веры не изменился за те два года, что мы не виделись, хоть внешне она показалась иной. Каждый наш разговор превращался в экзамен того, что я знаю и умею. Я твердо решил на этом новом экзамене не проваливаться.
— Не так уж равнодушен, Вера. И я аккуратно слушаю передачи с Земли. А о конференции на Оре всем прожужжали уши.
— Ты не отвечаешь на мой вопрос, Эли.
— Я не дошел до ответа. Вот он, дорогая сестра. Вы собираете на Оре жителей соседних звездных миров, чтоб познакомиться с их нуждами и возможностями, завязать с ними дружеские связи, наладить обмен товарами и знаниями, организовать межзвездные рейсы. Задуман проект Звездного Союза, объединяющего всех разумных существ нашего района Галактики… Верно я излагаю?
Вера размышляла над моими словами, а может, думала о своем. Она была озабочена, — теперь я это видел ясно.
— Верно, конечно. И вместе с тем уже неверно.
— Я тебя не понимаю, сестра.
— Видишь ли, общепризнанные задачи Оры ты рассказал точно. Но я не уверена, что эти задачи сохраняются. Открыто много неожиданного…
Я вспомнил, что говорил Аллан о существах, похожих на нас и равных нам по мощи.
— Речь о них, — подтвердила Вера.
— Аллан сообщил, что информация обрабатывается. Вы уже получили полные данные?
— Полные данные будут известны завтра. Но и того, что мы узнали вчера и сегодня, достаточно для размышлений — смущения и нелегких размышлений, Эли…
— Вера, прошу тебя…
— Здесь нет тайн, брат, и сейчас ты все узнаешь.
— Мне показалось, ты колеблешься, говорить или нет?
— Просто обдумываю, с какого конца начать. Новые данные обрушились так неожиданно… Мы, разумеется, понимали, что обследован нами лишь незначительный участок Галактики, несколько тысяч соседних звезд, и делать окончательные выводы преждевременно, если вообще это когда-либо возможно — делать окончательные выводы… Но, открывая одно звездное общество за другим и обнаруживая, что все они ниже по техническому и социальному уровню, чем человеческое, мы как-то утвердились в чувстве своей исключительности. Жители Альдебарана и Капеллы, Альтаира и Фомальгаута, даже вегажители, не говоря о бесчисленных ангелах в Гиадах, — все они уступают человеку. Наши звездные соседи примитивней нас, — таков факт. И что собираем конференцию на Оре мы, а не кто-либо из них, как раз и свидетельствует об особой роли человека среди звездожителей.
— А новые данные с грохотом опрокидывают ваш вариант антропоцентризма наших предков? Человек отнюдь не пуп и не единственная вершина мироздания, правильно я тебя понимаю, Вера?
— Ты всегда торопишься, брат. Мартын Спыхальский, наш руководитель на Оре, доставил записи сновидений ангелоподобных одной из крайних звезд в Гиадах — Пламенной В. Два слова об этой звезде. Она немного горячее Солнца, класса F-8, у нее девять планет, тоже мало отличающихся от Земли, и все они населены четырех- и двукрылыми ангелами. Уровень общественной жизни низок — примитивная материальная культура, вражда племен, отсутствие письменности и машин. Но запись излучений их мозга при сновидениях раскрыла факты, каких мы пока не встречали. В своих снах ангелоподобные с Пламенной В видят существ, мало отличающихся от людей, и видят их воистину в трагических ситуациях. Интересно, что бодрствующие ангелы объясняют свои сны, как изображения бытующих у них сказок о каких-то высших по разуму и мощи существах.
— А может, это и вправду сказки? Вроде человеческих сказок о богатырях и волшебниках?
— Сказки у них тоже записаны — они беднее снов. Судя по всему, похожие на людей существа прилетали в Гиады издалека. Кстати, БАМ перевела их название словом «галакты», а не «звездожители», как обычно. Это еще не все. Тому, что где-то во Вселенной есть похожие на нас существа, можно лишь радоваться — постараемся познакомиться с ними и завязать дружбу. Ты помнишь, я сказала, что новые открытия вызывают смущения и нелегкие размышления? Дело в том, что у галактов существуют могущественные враги, с которыми они находятся в состоянии космической войны, такой невообразимо огромной, что она подходит к границе нашего понимания. Объектами разрушения в этой войне являются уже не существа и механизмы, как в древних человеческих сражениях, а небесные тела, планетные системы.
