– Дай лапу, Игорек. Я хочу ее чмокнуть. Так сказать, поставить печать на нашем договоре.
Игорь подошел к Елене и сам взял в горсть ее узкие прохладные ладони. Поцеловал одну руку, другую. Елена тоже прикоснулась губами к запястью Игоря и замерла, ощущая легкое щекотание редких волосков. Как будто прощалась с ним. Потом отстранилась, усилием напрягла мышцы шеи и приподняла голову.
– Игорь. Женись на Веронике. Она хорошая женщина. И с ребенком лучше не откладывать.
– А как же ты? – зачем-то спросил Игорь.
– Сейчас речь не обо мне. – Голова Елены вновь опустилась. – Ты верно заметил, я – сильная. Я найду свое место в жизни. Ты сам-то думал укрепить отношения с Вероникой?
– Да, Елка, конечно. Я понимаю, что для женщины важно материнство. И Веронике нужен ребенок. К тому же она много для нас сделала: для тебя и для меня. И приняла любые условия, чтобы быть рядом со мной. Но... но я думаю подождать до лета.
– Зачем тянуть, Игорек? Помнишь, как ты решительно оставил Ольгу и перешел ко мне? Ты тогда сам сказал, что важные дела только так и делаются: сейчас и сразу.
– Нет, Лена, сейчас никак. На работе запарка.
Меня хотят в президенты акционерного общества двигать. Наш Альберт ушел в большую политику, возглавляет партийную фракцию в парламенте.
На следующем собрании акционеров будут перевыборы. Предстоит большая организационная работа.
Борьба за голоса акционеров, перераспределение акций. Не уезжай пока, а?
– Я-то зачем тебе при этом?
– Ну как ты не понимаешь. Пока я в таком водовороте на службе, перемены в доме будут мне помехой. Тут и о тебе забота появится, и Вероника потребует определенности. Подожди немного, хорошо?
– Ладно, Игореша, останусь до твоего избрания.
К лету, надеюсь, оно состоится? И закрой, пожалуйста, форточку. Нынешняя зима, наверно, никогда не кончится. Опять мороз усилился.
Игорь захлопнул форточку и вышел из комнаты Елены.
11
Отвыкал от курения Игорь тяжело. Депрессия, мучительный кашель, приступы немотивированного раздражения усиливались с каждым днем. Больше всего в этой ситуации пострадала Вероника. Именно на нее обрушивались взрывы его вспыльчивости. Вероника пичкала его таблетками, снимающими тягу к курению.
На ночь делала китайский массаж, снова ставила иголки в нужные точки тела. Игорь ощущал себя зависимым от ее помощи, и это злило его. С Еленой он старался общаться реже, не будучи уверенным в своей выдержке. Да и времени на общение у него почти не было. Его полностью захватила борьба за блокирующий пакет акций. Игорь искал союзников, других крупных акционеров, чтобы совместно определять политику преобразований в холдинге «Магнит».
В марте в реестре держателей акций появился новый владелец: Нечаев. С памятной поездки в Лондон отношения Игоря Князева и Олега Нечаева возобновились. Олег по-прежнему жил в Лондоне, но следил за развитием бизнеса в России. Когда АО «Магнит» вышло на рынок производителей с новой моделью сотовых радиотелефонов, Нечаев заинтересовался холдингом. С помощью Игоря он приобрел весомый пакет акций. Все сделки с покупкой акций для друга проводил Игорь по данной ему Олегом доверенности.
И вот теперь Олег Нечаев приехал на несколько дней в Санкт-Петербург.
Он встретился с Игорем, осмотрел предприятие, акции которого недавно приобрел, а также помог Игорю получить контракт на изготовление партии медицинских приборов для московской элитной клиники. В деловом мире все знали всех. Поддержка значительного лица была эффективнее любой рекламы. Игорь понял, что поднялся еще на одну ступень в бизнесе. Не забыл Олег поинтересоваться и жизнью Елены. Он завидовал Игорю, которого любит такая женщина. Олег надеялся встретить Елену в офисе «Игрек плюс» и был разочарован, узнав, что она там не работает. Из слов Игоря он так и не понял, где сейчас Елена и чем занимается. Но одно ему стало ясно: Игорь и Елена по-прежнему вместе. Уклончивость Игоря в ответах Олег объяснил по-своему: тот держит свою женщину взаперти, боится ее потерять. Игорь не пригласил Олега и в дом, на что тот втайне надеялся. Однако деловым взаимоотношениям сдержанность Игоря не могла стать помехой. Оба были уверены в деловых качествах друг друга.
– Ладно, передай Леночке привет, – сказал Олег на прощанье, пожимая Игорю руку. – Мы с тобой, наверно, уже не увидимся. У меня еще дела в Питере, а через два дня улетаю в Лондон.
Игорь решил не говорить Елене о встрече с Олегом, когда вечером вернулся домой, зато порадовать ее другим сообщением. Зайдя к ней в комнату, он достал пачку долларов:
– Елка, держи. Я под новый контракт получил аванс. – Игорь веером растрепал в руке пачку долларов, как игрок колоду карт.
– Я рада за тебя, – безучастно отозвалась Елена. Она сидела на столе, свесив ноги, и рисовала очередную картину.
– Ты не поняла? – обиделся Игорь ее равнодушию. – Это тебе на санаторий. Я же обещал тебя летом на курорт отправить.
– Летом я отправляюсь в Купчино, в свою квартиру, – напомнила Елена.
– Ну ладно, ладно, – не стал спорить Игорь, – все равно пусть они у тебя полежат.
Он подошел к столу, продолжая держать деньги в руках, и посмотрел на картину, нарисованную Еленой. Пожал плечами. Цветовые пятна, разбросанные по листу, оставили его равнодушным. Он видел, что Елене не хватает мастерства, однако сказал ей несколько одобрительных слов, понимая, что занятие рисованием дает ей силы одолевать превратности судьбы. Игорь огляделся в поисках подходящего тайника для денег. Заметил всегда пустующую черную вазу, расписанную алыми маками. Подарок, сделанный Еленой для матери, снова вернулся к ней. Теперь он напоминал ей о Женьке, с которой они вместе трудились над вазой.
– Ладно, сама спрячешь, – Игорь небрежно сунул доллары в черную банку, – а пока пусть здесь полежат.
Елена равнодушно пожала плечами.
Мороз еще держался, но мартовское солнце пригревало все сильнее. Ярко-голубое северное небо озаряло город своим светом. Каждое утро Елена выходила на прогулку. Она пересекала просторную площадь и сразу оказывалась в Александровском садике, где установлен знаменитый Медный всадник – памятник Петру Первому. Елена неторопливо брела по аллее. Подтаявший серый снег с хрустом оседал под каждым ее шагом. Потом она направлялась к Неве: широкая, безбрежная река еще была закована льдом.
Елена смотрела на архитектурный ансамбль на другой стороне реки, и душевная боль отпускала ее. Как незначительны страдания отдельного человека перед гармонией красоты, воплощенной в камне! Умиротворенная этой волшебной красотой, Елена поворачивала к дому. Она снова проходила мимо изваяния Петра на коне, снисходительно оглядывая экскурсантов, толпившихся вокруг памятника. Их встреча с прекрасным была мимолетна. Но иногда Елена воображала, что тоже видит впервые и эту площадь, и памятник, и Неву. Этот новый взгляд наполнял ее сердце странным волнением. Она упивалась возможностью воплощаться в туриста, зачарованного красотой Санкт-Петербурга.
Сегодня экскурсионных групп у памятника не было. Садик казался сном, зимней сказкой. Густой иней выбелил кроны деревьев и кустарники. Иней осел и на опущенных ресницах Елены, и на волосах, не полностью прикрытых голубой вязаной шапкой. Елена встала на обочине аллеи и на миг вообразила себя деревом, как минуту назад туристом. «Вот что значит одеревенеть: застыть в неподвижности и ни о чем не думать!» Но мысль об отсутствии мыслей тоже была думаньем, и Елена вновь стала сама собой. Она побрела к выходу.
У перекрестка Елена влилась в толпу пешеходов, ожидающих зеленого сигнала светофора. Небывалое скопление людей на этом, обычно безлюдном, переходе объяснялось просто. Напротив, в Манеже, открылась выставка средств связи. Большие рекламные стенды и муляжи телефонных трубок, похожих на спеленутого младенца, были видны издалека. На миг мелькнуло желание посетить выставку. Желание,
