Сьюзи не понравилось, как я выгляжу в своей слишком длинной, покрытой пятнами и обтрепанной курта.
— Что ты ходишь в таком позорном виде? — сказала она. — Я не понимаю, почему моя мать не обращает внимания на твою одежду. Что подумают люди, когда увидят тебя в таком виде?
Она надела на меня красивую белую курта с вышивкой на воротнике и на груди и в этой одежде послала меня домой к своей матери.
— Так, пусть теперь моя мать посмотрит, как красиво и порядочно ты можешь выглядеть.
Однако ее матери это совсем не понравилось.
— На что ты похожа? — выругалась она. — Кто это тебя так нарядил? Ты что, пожаловалась моей дочери на свою одежду, ты, неблагодарная маленькая дрянь?
— Нет, это ваша дочь одела меня так. Ей так больше понравилось.
— Сними это немедленно! Немедленно! Мои слуги так не ходят, — орала она, — тут я решаю, в чем ты будешь ходить! Нет ни малейшей причины наряжать тебя так! Ты хочешь встретить какого-нибудь приблудного мужика, вскружить ему голову и удрать вместе с ним? Это то, чего ты хочешь?
— Нет, нет, — защищалась я, а потом убежала в подвал, чтобы снять с себя курта ее дочери.
Я слышала, как Жестокая Мадам позвонила Сьюзи и сказала, что она не хочет, чтобы та заботилась обо мне. И что она не хочет, чтобы Сьюзи одевала меня в другую одежду. Старая курта еще вполне пригодна. В конце концов, тут не конкурс красоты. А я — только камалари и деревенская девчонка- тхару.
Но все же иногда, когда у нее было хорошее настроение или ей нужно было сопровождение, она брала меня с собой на некоторые праздники, куда ее приглашали в личном порядке. Тогда она выдавала мне на время что-нибудь красивое из одежды. Джинсы, футболку или блузку. Потому что я, естественно, не должна была своим видом позорить ее.
Однажды вечером Жестокая Мадам пребывала в особенно хорошем настроении. Она была такой расслабленной и радостной, когда вернулась из своего офиса домой!
— Сегодня вечером я возьму тебя с собой на концерт, — снисходительно объявила она уже с порога, — вот увидишь, тебе понравится. Это будет совершенно особый концерт. Концерт-бенефис банка «Кумари» по поводу его юбилея! Там соберутся все важные персоны из Катманду. Будет играть известный непальский скрипач, будет петь Ани Хойинг Дрольма и выступят еще много знаменитостей. Пойдем со мной, нужно подобрать тебе кое-что из одежды.
Я была потрясена ее хорошим настроением и такой любезностью. Может быть, она не такой уж плохой человек? Может быть, за последний год, пока я работала у нее, она поняла, что я все же не глупая приблудная девочка- тхару? Что я не обворовываю ее и не обманываю, как только она выходит из дому?
Я поддалась на ее игру и последовала за ней наверх, в ее спальню. Там она открыла свой огромный пятидверный шкаф с одеждой.
— Вот красивое сари, оно может тебе подойти. — Она поднесла ко мне прекрасное голубое сари. — Нет, это не то, что нужно. А если вот это? — Она вытащила из шкафа белое вечернее платье с роскошной вышивкой. — Нет, ты не должна выглядеть красивее меня!
И она отбросила это платье.
— Хм, вот это, может, подойдет, — задумалась она и протянула мне довольно простую курта из шелка с короткими рукавами. Ее вырез и воротник были расшиты темным узором. В комплекте к этой курта были белые узкие брюки.
— Давай, чего ты ждешь? Примерь!
Я подошла ближе и надела на себя курта. Она была немножко шире, чем надо, но по длине вполне подходила. Материал был таким прекрасным, гладким и нежным.
— Ну, где ты? Иди сюда и покажись мне! — позвала Жестокая Мадам.
Я подошла к ней.
— Да, это хорошо выглядит. Не слишком броско, не слишком подчеркивает тело и не слишком просто. Надо добавить чуть-чуть украшений, и ты будешь выглядеть прекрасно.
Я повертелась перед зеркалом, рассматривая себя. Еще никогда на мне не было такой одежды. Пусть даже она была простой и немного широкой, но все же мне очень нравилось.
— Хорошо, теперь сними ее, иначе ты все помнешь до концерта. Сначала я должна привести себя в порядок, а потом займусь тобой. Наполни мне ванну водой!
Жестокая Мадам не торопясь занялась собой, а через некоторое время позвала меня. Она уже оделась. На ней было серебристо-серое сари, все усыпанное блестящими камнями.
— Давай, одевайся побыстрее!
Я поспешно натянула на себя курта.
— Подойди ко мне, — позвала она, — повернись-ка.
Она открыла шкатулку из своего комода и собственноручно надела мне на шею красивую золотую цепочку, украшенную филигранными цветами и ветвями, и дала мне подходящие к ней сережки.
Я не могла в это поверить! Именно такая цепочка и серьги были на «Мисс Непал», когда она недавно выступала по телевидению. Я совершенно точно узнала их! Уже тогда, по телевизору, цепочка показалась мне сказочно прекрасной. У меня перехватило дыхание, и я не могла поверить, что все это происходит именно со мной!
— Это та цепочка, которая была у «Мисс Непал»? — вырвалось у меня.
— Без понятия. Может быть. Мне кажется, я видела в какой-то газете такую цепочку у нее. Мне так кажется, — уклончиво ответила она. — Когда-нибудь, если я и дальше буду довольна тобой, как сейчас, может быть, я подарю тебе эту цепочку, — вдруг пообещала она, проверяя на ней застежку.
Я удивленно посмотрела на неё.
— Но только тогда, когда ты ее заслужишь, — уточнила она и быстро вышла из комнаты. — Давай, одевайся побыстрее, а то мы уже опаздываем.
Вечер был прекрасным. Я еще никогда не была на концерте классической музыки, тем более в таком роскошно украшенном зале. Концерт проходил в большом респектабельном отеле.
Я прошла вслед за Жестокой Мадам по лестнице, устланной толстым бархатным красным ковром. Сотни ламп наполняли зал ослепительным светом, сцена и балконы были отделаны огромным количеством золота. Многочисленные важные персоны политики и культуры приехали сегодня сюда. Жестокая Мадам раскланивалась направо и налево. Однако она ни разу не представила меня своим собеседникам. Но один или два раза кто-то ее спросил, кто я такая, и сделал ей комплимент, что я красивая. И тогда она, все еще в удивительно дружелюбном расположении духа, повернулась ко мне и подчеркнуто любезно сообщила:
— Это моя Урмила. Она совершенно необыкновенная девочка, к тому же очень симпатичная. И это правда.
Я наслаждалась каждой секундой этого вечера, и особенно «Скрипичным концертом» Моцарта. Музыка заворожила меня с первого звука. Такой прекрасной и глубоко волнующей музыки я еще никогда не слышала! Скрипач играл с такой страстью и с таким чувством, что у меня забегали мурашки по телу. Звуки наполняли меня, словно проникая в самое сердце. Невозможно описать словами это прекрасное ощущение.
После антракта выступала Ани Хойинг Дрольма — известная непальская певица и буддистская монахиня, как мне шепнула на ухо Жестокая Мадам. У Ани были коротко подстриженные волосы, как у всех монахинь в Непале и в Тибете, она была одета в красную блузку, длинную черную юбку и оранжевую шаль. Она исполнила несколько известных непальских народных песен, среди них «Пулько Анюса Ма», песню, которую я полюбила с того момента, как только услышала впервые. «Пулько анкха ма, пхулаи сансара, каанда ко санюсама, каан Даи сансара…» Это очень мудрая песня, исполненная надежды: «В глазах цветка весь мир похож на цветок, в глазах колючки весь мир похож на колючку…»
Это означает, что если человек видит мир своим сердцем и настроен дружелюбно по отношению к нему, тогда и весь мир прекрасен. Я часто пою эту песню. Она — призыв к миру, послание, в которое я
