— Всем спать. Я буду у себя дома.
— Растешь, Павел! — одобрительно заметил Думов. — Инженер, если он командир, должен и потребовать и позаботиться о солдатах. Все верно.
Тихо в казарме. Люди спят. Один рядовой Зайцев ворочается. Только закроет глаза, перед ним возникает то Настенька, то счастливый Валиев. Все сегодня шло у них хорошо, командир части объявил благодарность, но Валиев все-таки был счастливее всех... Надо бы портрет его написать — уж очень колоритный парень. Ну, с Валиевым ясно, а с Настенькой сложнее: «Как бы встретиться с ней, хоть бы на пять минут. Пусть все спят, а я мигом. К тринадцати вернусь», — подумал Зайцев.
Он поднялся, быстро оделся, посмотрел в сторону дневального. «Нет его, наверное, в умывальник отошел». И Зайцев мигом выскочил за дверь. «Кажется, не заметил, — пронеслось в голове. — Ладно, последний раз схожу без увольнительной и все».
— Товарищ Зайцев, подойдите ко мне!
Анатолий обернулся и остолбенел, увидев подполковника Бондарева. Подошел,
— Во Дворец культуры, товарищ подполковник, — еле вымолвил Зайцев.
— Понятно... Ох, художник, что мне с вами делать? Ладно. Передайте дежурному по КППС, что я разрешил вам отлучиться на три часа. Вернетесь, тогда поговорим обо всем.
— Честное слово, товарищ подполковник, — начал клясться Зайцев, — это в последний раз. Разговор серьезный. Уедем мы, может, надолго... Спасибо вам.
Он стоял перед подполковником по стойке «смирно» и умоляюще смотрел на него.
— Хорошо, Зайцев, идите, — сказал Бондарев.
И Анатолий стремглав помчался к контрольно-пропускному пункту.
...Впервые они встретились почти год назад.
В тот день группа молодых солдат — среди них был и Зайцев — пришла в Дом культуры в кино. Тогда-то Анатолий и увидел Настю Караеву. Товарищи пошли смотреть фильм, а он остался в вестибюле.
Девушка и двое рабочих были заняты развешиванием плакатов. Когда она освободилась, Зайцев подошел к ней, предложил:
— Прошу, присядьте на минуточку.
Девушка удивленно посмотрела на него и согласилась позировать.
Анатолий вынул из кармана блокнот и карандаш, отступил на несколько шагов и начал быстро делать наброски.
— Вот, — подойдя к ней, проговорил Зайцев. — Похожи или нет?
Она посмотрела на рисунок, взяла его блокнот и карандаш, сделала несколько штрихов.
— Теперь немного похожа, — сказала она. — Вы где учились? — требовательно спросила она, отчего Зайцев несколько растерялся.
— Учился, но не закончил. А вы?
— Московское художественное училище. Сюда с родителями приехала.
— Какое совпадение! Так бывает лишь раз в жизни! Здесь, в глуши, я встретил вас!..
Она улыбнулась.
— Здесь не такая уж и глушь, нормальная жизнь на районном уровне... А это хорошо, что вы не забыли о своем призвании. Когда будет возможность, приходите. Меня зовут Настей, я художник Дома культуры. Буду вам давать уроки рисования.
И вот Зайцев, запыхавшийся, влетел в ее так называемую мастерскую, узкую комнату, заваленную рулонами бумаги, холстами, рейками. Настя стояла у рекламного щита, писала название кинофильма.
— Толик!.. А я уж хотела просить папу разыскать тебя и привести сюда под конвоем, — воскликнула она. Глаза ее светились радостью.
Настя была в мужской клетчатой рубашке и брюках. Стесняясь своего наряда, она отложила кисть, ушла в другую комнату, переоделась.
— Знаешь, Толик, пойдем к нашим соснам, посидим полчасика, — и взяв его за руку, потянула за собой.
2
В кабинете Климова собрались начальник политотдела, начальник штаба и заместитель главного инженера. Они коротко доложили о состоянии дел в подразделениях. Климов спокойно выслушал каждого, сказал:
— Хорошо, спасибо вам, товарищи. А теперь я сам хочу посмотреть, как действует подразделение Федченко.
— Сейчас личный состав батареи отдыхает, — осторожно заметил начальник штаба. — Ночью товарищ Бондарев проводил комплексные занятия. Он доложил в штаб, что все прошло нормально.
— Сколько часов они отдыхают? — спросил Климов.
— Уже более четырех, — ответил Бодров.
— Достаточно для солдат. Я еду и проведу учебную тревогу. Добавлю: могут поступить новые вводные, и мы обязаны их успешно решить. Вы, Михаил Иванович, поедете со мной. Поговорим в дороге...
Через полчаса они были в штабе у Бондарева. Климов попросил офицера:
— Соедините меня с подполковником Бондаревым.
Через несколько секунд в трубке раздался голос Бондарева;
— Слушает подполковник Бондарев...
— Здравствуйте, Альберт Иванович.
— Здравия желаю! Где вы, товарищ полковник?
— Я у вас. Объявите учебную тревогу первой ракетной.
— Есть, объявить учебную тревогу! — ответил Бондарев.
Климов положил трубку на рычаг, вынул из кармана свои серебряные часы.
— Прохронометрируем.
Команда подняла солдат. И вот они уже выбегают из казармы с оружием в руках, поправляя на ходу противогазы. Проходит минута, другая, и машины с личным составом помчались в сторону стартовой позиции.
— Быстрее на стартовую. Посмотрим, как они работают.
Когда они подъехали к позиции, командир уже ставил задачу своему подразделению. Увидев старших офицеров, Федченко подал команду «смирно», доложил:
— Товарищ полковник! Первая ракетная батарея готовится к выполнению поставленной задачи по подготовке ракеты к учебно-боевому пуску.
— Продолжайте занятия, — принял рапорт Климов.
Федченко, вернувшись к подразделению, подозвал к себе офицеров и сержантов, напомнил:
— Работайте спокойно, строго по новому графику. Какие есть вопросы?
— Разрешите доложить, — обратился к Федченко сержант Низовцев. — По тревоге не прибыл рядовой Зайцев.
— Как не прибыл? Кто будет выполнять его обязанности?
— Я буду работать за двоих. Не беспокойтесь, товарищ лейтенант, задачу выполним.
Прошло несколько минут, и по лесной поляне разнесся властный голос командира ракетного подразделения:
— Батарея, к бою!..
Личный состав стремительно бросился к технике.
— Товарищ лейтенант, — позвал Климов, — Расскажите нам всю последовательность работы личного состава при подготовке ракеты к пуску.
