футбольном поле появились ещё несколько шалашеобразных домиков, которые называли «бунгало». За территорией началось строительство большого здания. Пробурена скважина, установлена водонапорная высокая башня. Появилась спутниковая антенна. В бывшей библиотеке заработали компьютеры, – это открылось «Интернет-кафе». Если в первые дни Валентина могла искупаться с девчонками, кухонными рабочими, то теперь у неё, как у старшей смены, хлопот выше макушки. Отдыхающие с вечера заказывали меню. Нужно было успеть сварить, сжарить, стушить. Людмила Степановна Кузнецова умело гасила конфликты с капризными заказчиками, говоря, дескать, не ресторан, но готовить каждому отдельно будем. Заказы стали принимать в баре за неимоверно высокую цену. Были отдельные граждане, что требовали невиданных блюд.
– Не робей, – говорила Валентине. – Это обыкновенный белый соус, но с грибами, а их в этом году прорва. Постепенно привыкнешь. Они дома тюрю хлебали, а тут выколашиваются.
Поиздержавшись, отдыхающие перестали модничать, и ели обыкновенные Пожарские котлеты, не брезговали окрошкой. Обычно было три-четыре вида кофе, но большим спросом пользовался чай. Не какой-то в пакетиках, а настоящий, индийский. Валентина привезла конспекты, книги по кулинарии. Отдыхающие хвалили её смену. Блюда были вкусными, их хватало. Она делала всё быстро. Её помощницы, опытные кулинары-самоучки из городских столовых сначала пытались показывать гонор, недовкладывали продукты. Валентина нашла заначки масла и мяса, молча, выложила на стол.
– Ешьте. До конца смены пропадёт. Шеф-повар накроет. Кому вредите? Себе. Неделя кончится. Выпишу вам и мясо, и сахар. Повезёте в город? Воруйте, но чтобы я не видела.
– Сила привычки, – улыбнулась золотозубая Екатерина.
– Забудь, Валюшка, заедает самолюбие. У нас стажу по семь лет, а ты, после училища, и – старшая смены, – насупилась полная, но подвижная Алевтина.
Когда окончилась неделя, когда заступила другая смена, женщины, отказавшись от дежурного автобуса, который должен идти утром, отправились домой на грузовике, привозившем со станции уголь. Валентина решила отдохнуть после напряжённой недели, а утром на автобусе ехать домой. Намеревалась сходить в душ, полезла в сумку, обнаружила мороженый фарш и банку конфитюра, который шёл на пончики. Коллеги решили «подшутить». Она пошла на кухню. Женщины ставили тесто, чистили овощи, готовили мясо на бульон.
Старшая смены отозвала Валентину в уголок и сказала:
– Твои обещали показать тебе козью морду. Я их знаю. Шалашовки. Набери себе других. Почему они не поехали автобусом? Натырили продукты, и у строителей прятали. Хотят тебя подставить.
Валентина положила на стол банку и свёрток.
– Зачем это? …Ловкие бабы. Ты поедешь, а утром тебя осмотрят. А может, и вечерком Людка придёт. Как ты обнаружила? Проверь постель. Загляни в шкафы. Перетряси всё бунгало.
Через час поварих привезла шеф-повар. С участковым и понятыми нашла женщина на автостанции, потребовала открыть сумки. Женщины противились, говоря, что это насилие, что станут жаловаться. Милиционер предложил пройти в отделение. Обнаружили продукты. Составили акт хищения. Женщины плакали, умоляли, чтобы простили.
– Предупреждала, – сказала Кузнецова.
– Валька воровала и нам дала. Мы не хотели.
– Она и к строителям бегала водку пить и продукты у них оставлять?
– Она с виду такая справедливая, а в тихом омуте… Проверь у неё.
– Подложили и ей? – рассмеялась Кузнецова. – Знаю вашу породу. Мерзавки. Готовы человека втоптать в грязь.
– Проверь, а потом говори, – рассмеялась Алевтина. – У неё рыльце в пуху.
– Знаю, что вы её хотите подставить. Обидно? Не стала с вами воровать, не стала масло на самогон менять. Получайте расчёт. Завтра утром – домой. …Акт не у меня. Что решит суд.
Валентина сходила в душ. Посидела на скамье у своего домика и отправилась спать. Можно было идти домой. Но силы оставили её. Подлость женщин угнетала. Не могла уснуть. Играла музыка на танцплощадке, доносились с озера голоса женщин. База отдыха жила своей размеренной жизнью. Испугалась, когда в дверь домика начали сильно стучать.
– Ищите, подлые души. Куда напрятали? Не нравится вам девочка, требует нормальную работу. Себя подставили, а не её.
– В сумке поройте, – нагло выговорила золотозубая Екатерина.
– Под шкафом.
– Что там? – спросила Кузнецова. – Доставайте сами. Ничего нет. Вы же положили, а куда делось? Идите в бухгалтерию за расчётом. Испугалась?
Лебедева понимала, что люди настолько могут быть подлыми, но не, да такой степени. Вместе работали, вместе потели у кастрюль, у жарочных шкафов. Разговаривали, делились сокровенными мечтами. Она сидела на кровати, обхватив колени, выпирающие неровными бугорками под натянутой тканью рубашки.
– Не испугалась, а не могу понять…
– Поймёшь. Всё у тебя впереди. Отдыхай свою неделю. Кадры подыщу. Придётся открывать новое дело. Могу только на тебя надеяться. Жалуются отдыхающие, просят шашлык и пиво разливное. Двенадцать сортов пива в баре, а им подавай из бочки. Посоветовали мне взять тебя. Артёмович высокого мнения. Ты ему нравишься. Научу. Подскажу. – Успокаивала Лебедеву Людмила.
Спала в ту ночь плохо.
Валя не удивилась, когда базу отдыха всколыхнуло известие о краже ювелирных украшений у Аглаи Марифанкиной. Женщина гуляла в весёлой компашке. Развлекались сначала в баре, потом на берегу жгли костёр, пытались купаться. Прибегали парни за шашлыком. «Она могла потерять украшения», – подумала Валя.
Приехавшие из райцентра следователи осмотрели домик, где жила потерпевшая с подругой. Замки целы, окна затянуты сеткой от комаров и мух. «Я сходила в сауну. Браслет, перстни, серьги, цепочка с кулоном знака «Тельца» лежали на тумбочке. Потом отправилась в столовую. Всё было на месте. На берегу, мы пели у костра, купались. Перед сном я видела, что всё лежит на месте. Мы провожали подругу мою. Она уехала в город ночью. Вызвали такси. Когда проснулась утром, на тумбочке ничего не было», – рассказала Марифанкина.
Следователи опросили всех, кто гулял в тот вечер на берегу озера. Вале тоже задали несколько вопросов. Поев шашлыку, надели наручники на немого сторожа и укатили на автомобиле, оглашая лес «музыкой».
Сорока прилетела к Вале после обеда. Она сразу застрекотала, привлекая внимание. Лебедева заметила, что в клюве птица держит кольцо. Она подошла с кусочком мяса. Сорока положила перстень, взяла из пальцев мясо и улетела. Большой перстень с красным камнем ей оказался великоватым. «Вот кто вор», – подумала Валя, опуская подарок сороки в карман. Она видела такой перстень у Аглаи. Подошли заказчики шашлыков и любители пива. Лишь через несколько часов Лебедева смогла отдать перстень потерпевшей. Ей нужно было пригласить с собой Зою или Кузнецову, но она, ни о чем, не думая, отправилась к женщине. Вместо благодарности Аглая обозвала девушку воровкой и начала звонить по телефону. Валя ушла на рабочее место. О находке уже все знали. Пришла Зоя и тихо проговорила:
– Дурища, ты – не битая. Помалкивала в тряпочку, а то придумала, что сорока принесла ей перстень. Кто тебе поверит.
– Я ж весь день на ногах. Кручусь у мангала.
