словами. Я и так все знаю.
Лючия обиженно поджала губы. Как всегда Фабрицио хочет выставить ее полной дурой перед отцом.
– Ты ошибаешься, – высокомерно заявила она. – Я убедилась, что эта компания не достойна быть нашим партнером в столь ответственном деле. Можно найти более выгодные предложения.
– И когда же ты убедилась в этом? – Фабрицио сложил руки на груди и, не скрывая презрения, смотрел на Лючию. – Уж не после ли того, как Даниэль Хьюстон не пожелал прыгать в твою постель?
Лючия задохнулась от возмущения. Теперь он откровенно издевается над ней!
– Моя постель тут не причем! – выкрикнула она.
– Неужели? Только не старайся убедить меня в том, что не имела никаких намерений относительно Хьюстона.
Лючия вспыхнула.
– Это не твое дело. И вообще ты стал слишком часто говорить о моей постели. Может быть, ты сам стремишься туда попасть?
Она сузила глаза, ожидая реакции Фабрицио на свой коварный выпад. Но тот лишь хладнокровно пожал плечами.
– Мне как-то не хочется наследовать сотням твоих мужчин…
Это стало последней каплей. Лючия схватила сумочку, первое, что попалось ей под руку, и швырнула ею в Фабрицио. Тот ловко увернулся.
– Не смею больше досаждать вам своим присутствием, мисс Грациано, – сказал он спокойно. – Но примите мой совет: не звоните отцу. Не путайте бизнес с личной жизнью.
Лючия тут же потянула на себя маленькую фарфоровую вазочку, и Фабрицио поспешил ретироваться. Кто знает, может быть, в следующий раз Лючия будет более меткой…
Как только за Фабрицио захлопнулась дверь, гнев Лючии остыл. Она в нерешительности посмотрела на телефон. Действительно, стоит ли звонить отцу? Эдуардо считает ее легкомысленной девчонкой и может отнестись к ее словам как к детскому капризу. Но с другой стороны, он поручил ей ответственное дело, и она вправе делать свои выводы.
Этот довод оказался решающий, и Лючия набрала номер отца. Его долго разыскивали, и когда наконец в трубке раздался его холодный голос, Лючия растеряла всю уверенность в своей правоте.
– Что ты хотела? – резко спросил Эдуардо.
Несмотря на всю любовь к близким и заботу об их благополучии, мистер Грациано предпочитал жесткий стиль общения. Особенно с Лючией, единственной дочерью и наследницей. Эдуардо не оставлял надежды воспитать из нее настоящую продолжательницу своего дела.
– Мы расторгаем контракт с Хьюстон Эдвертайзинг! – помпезно заявила Лючия. Насколько она знала отца, его лучше было сразу ошеломить неожиданным известием. Только тогда можно было рассчитывать на какой-то успех.
– Почему? – спокойно спросил Грациано, и Лючия поняла, что сыграть на внезапности не удалось. Фабрицио, скорее всего, уже предупредил его о ее намерениях.
– Потому что Даниэль Хьюстон не умеет работать!
Трубка забулькала короткими отрывистыми смешками.
– А ты умеешь? – был тут же задан встречный вопрос. Лючия до крови прикусила губу.
– Я не в состоянии сотрудничать с Даниэлем Хьюстоном! – отрезала Лючия, игнорируя издевательский вопрос отца.
– Ты уверена?
– Да. Я считаю, что мы должны немедленно разорвать с Хьюстон Эдвертайзинг все отношения.
Эдуардо помолчал. Лючия затаила дыхание. Неужели ей удалось одержать победу?
– Раз ты не можешь работать с Даниэлем Хьюстоном, – наконец заговорил Эдуардо, – то мне придется обойтись без… тебя. С сегодняшнего дня я слагаю с тебя все полномочия по проекту Грациано в Америке. Возвращайся домой, если хочешь, или оставайся в Нью-Йорке и посмотри, как будет работать Фабрицио. Тебе не мешало бы у него поучиться…
Обида и злость душили Лючию. Так вот как решил поступить с ней родной отец.
– Неужели мое мнение ничего для тебя не значит? – выкрикнула она.
– Значит, – невозмутимо ответил Грациано. – Но любое мнение должно быть подкреплено фактами, а у тебя одни эмоции.
– Неправда…
– Лючия, нет смысла спорить, – вопреки обыкновению голос Эдуардо помягчел, в нем появились заботливые родительские нотки. – Мы будем делать совместный проект с Хьюстон Эдвертайзинг, хочешь ты этого или нет. Если ты дважды потерпела крах, как женщина и деловой человек, то это не повод растрогать выгодный контракт. Надеюсь, ты поймешь, что в бизнесе прежде всего дело, а потом уже все остальное.
Лючия всхлипнула. Она рассчитывала на поддержку отца, а получила очередную порцию нравоучений.
– Надеюсь, ты извлечешь урок из моего решения, – закончил Грациано свой монолог. – Если тебе больше нечего мне сказать, то до свидания.
Эдуардо выждал пять секунд и положил трубку. Лючия ни разу в жизни не чувствовала себя настолько униженной. Разногласия с отцом у нее случались сплошь и рядом. Но никогда она не рассчитывала на его поддержку так, как в этот раз. Лючия швырнула угрозу в лицо Даниэлю, поссорилась с Фабрицио. Если бы Эдуардо не подвел ее, она могла бы доказать всем, что с Лючией Грациано опасно связываться.
А как теперь она посмотрит им в глаза? На Фабрицио можно не обращать внимания, а вот Даниэль… У него будет повод посмеяться над ней. Лючия застонала. Почему она не держала язык за зубами во время их последнего разговора? Тогда бы была возможность наладить отношения, а после таких угроз Даниэль перестанет ее замечать…
Мысль о возвращении домой никогда не казалась Лючии настолько заманчивой, как сейчас. Отец сам предложил ей выбор. Так просто собрать чемоданы, последний раз пробежаться по нью-йоркским магазинам и спокойно улететь домой, где тепло, ярко светит ласковое солнышко, и страстные мужчины пожирают тебя глазами.
Но почему-то воспоминания о черноглазых красавцах Средиземноморья не взбодрили Лючию. На ум постоянно приходил другой темноглазый мужчина, с длинными пушистыми волосами и надменным манящим ртом.
Лючия принялась бегать по комнате, заламывая руки. Она боялась признаться себе в том, что такой простой выход из ситуации, как возвращение в Италию, для нее закрыт ее собственным сердцем.
Неужели я, неотразимая Лючия Грациано, успела влюбиться в этого грубияна? – спрашивала она себя в бессильной ярости. Любой мужчина умер бы от счастья, если бы я удостоила его своим вниманием, а у Даниэля Хьюстона хватило наглости отвергнуть меня! Как я могу все еще думать о нем?
Лючия не отдавала себе отчета в том, что не только влечение к Даниэлю мешало ей покинуть Нью- Йорк, но и уязвленное самолюбие. Каждый, кого она выберет, должен пасть к ее ногам! С Даниэлем всего лишь придется дольше повозиться…
В дверь осторожно постучали.
– Кто там? – грубо спросила Лючия.
– Ты больше не швыряешься, чем попало? – Фабрицио просунул голову в дверной проем. – Я могу зайти?
По его хитрым глазкам Лючия поняла, что ему волшебным образом уже известно содержание ее беседы с отцом. Что ж, это избавляет ее от мучительной необходимости давать позорные объяснения.
– Как я понимаю, ты вскоре вылетаешь в Рим? – невозмутимо поинтересовался Фабрицио, когда Лючия кивнула головой, приглашая его войти.
– Нет, – усмехнулась она, радуясь, что хотя бы чем-то может его изумить.
– Прости, во Флоренцию, – поправился Фабрицио, вспомнив, что больше всего Лючия любит свой родной город.
– Нет, – повторила она.
