— Двадцать фунтов, мэм.
— Да как вы смеете! Только накормить и напоить её обошлось дороже. Не считая платья. И кроме того она не заработала ни единого фартинга!
— В таком случае, думаю, вы будете рады избавиться от неё. Хорошо, тридцать фунтов.
— Две сотни.
— С другой стороны, — рассуждал клиент, сделав вид, будто не расслышал её, — я могу просто увести её отсюда без этих утомительных пререканий. Думается, вам не захочется обременять этим стражу [2].
Миссис Грендел приняла предложенную сумму, пространно распространяясь об отсутствии у клиента человеколюбия и различных его анатомических несовершенствах. Он лишь усмехался, отсчитывая деньги в протянутую ладонь.
И вновь многострадальное терпение мадам подверглось проверке на прочность, когда Кэтрин пронзительным голосом потребовала возвращения двух шляпных картонок.
Потребовалось ещё двадцать фунтов, чтобы освежить память миссис Грендел касаемо этого вопроса, но в конце концов все деньги были уплачены, коробки собраны, и Кэтрин, торопливо всунув босые ноги в штиблеты, скрылась в ночи следом за своим спасителем.
— Куда мы идём? — спросила Кэтрин, стараясь не отстать от своего галантного рыцаря, проворно нарезавшего зигзаги по грязной улице.
— Ко мне, — бросил он через плечо.
Она встала как вкопанная.
— А местные власти… я полагала, мы собираемся заявить об этой подлой женщине.
— Сейчас слишком поздно. Власти, как правило, недоброжелательно относятся к тому, что их беспокоят среди ночи. Кроме того, ты же получила назад свои вещи? — Остановившись, он нетерпеливо взглянул на неё. — Так ты идёшь или нет?
— Разумеется, я не могу идти к вам. Это неприлично.
Молодой мужчина остановился и оглядел её с головы до ног. На лице его возникла кривая усмешка.
— Глупышка. А куда ещё ты можешь пойти, одетая едва ли не в один лишь мой редингот?
Огромная слеза скатилась по тонкому носику юной леди.
— Ох, да пропади всё пропадом, — пробормотал он.
Вторая слеза скользнула по щеке.
Он издал тяжёлый вздох. Затем шагнул к ней и, взвалив девушку себе на плечо, продолжил путь.
— Вот ты и на месте, — объявил он, усадив её в кресло. — В целости и сохранности.
— Да, — чуточку запыхавшись, отозвалась Кэтрин.
Она огляделась вокруг. Комната была грязной, грязнее той, из которой она недавно спаслась, и гораздо более захламлённой. А её спаситель, разыскивая спиртное, ещё больше усугубил беспорядок. Поиски его, очевидно, были невозможны без изрядной беготни, выбрасывания в дверь ни в чём не повинных предметов, а также открывания и захлапывания чего-то, по звуку напоминающего дюжину комодов и шкафов.
Наконец он обнаружил разыскиваемую бутылку. С ещё большими треском, грохотом и проклятиями ему всё же удалось её откупорить, да к тому же разбить всего лишь один стакан, прежде чем покончить со сложным делом наливания вина. Наполнив второй не слишком чистый бокал для Кэтрин, он присел у противоположного края загромождённого стола и продолжил пристально разглядывать её, потягивая свою порцию.
— Ещё недавно вы казались совсем трезвым, — в конечном счёте удалось вымолвить Кэтрин. — Мне бы хотелось, чтобы вы постарались таковым и оставаться, потому как я нуждаюсь в вашей помощи.
— Пришлось протрезветь. Дело есть дело. Нелегко, знаешь ли, спорить с кем-то, кто выглядит, как дюжина старых проституток сразу. Эти отвратительные чёрные штуки у неё на голове… будь я проклят, если не думал, что меня стошнит прямо на месте.
— И это, я надеюсь, должно было убедить вас, что вы уже употребили более чем достаточное количество спиртных напитков, — неодобрительно отрезала Кэтрин.
Проговорив это, она моргнула, приготовившись к залпу метательных снарядов. Такового не последовало. Лишь только синие глаза расширились в недоумении.
— Как вы сварливы, мисс… мисс… ба! провалиться мне на этом месте, если нас хотя бы представили.
Вскочив на ноги, он отвесил ей глубокий поклон, из-за чего едва не рухнул на пол вместе со столом. Но в самое последнее мгновение ему всё же удалости обрести равновесие.
— Чёртов пол не стоит на месте, — пробормотал он. — Так на чём я остановился? Ах да. Знакомство. Макс, знаете ли. Макс Демоуэри к вашим услугам. — На этот раз его поклон удался более изящным. — А вы, мэм?
— Кэтрин. Пе… Петтигрю, — запнувшись, выговорила она.
— Кэтрин, — повторил он. — Кэт. Замечательно. Ты напоминаешь мне кошечку, принадлежавшую моей сестре… по крайней мере, когда та была котёнком. Пушистый клубок с большими глазами. Только у того маленького зверька глаза были зелёными, а твои… — Он наклонился вперёд, пристально всматриваясь в её лицо, отчего сердечко Кэтрин бешено заколотилось. — Ореховые! — торжествующие воскликнул он. — Странный цвет, но это не важно. Пора нам отправляться в кровать.
— В… в кровать? — еле слышно отозвалась она.
— Д-да, — передразнил он. — Там удобнее, знаешь ли.
Кэтрин вновь огляделась вокруг. Насколько она могла заметить, сие запущенное жилище состояло из двух комнат.
В этой никакой кровати не было. Лицо её залилось румянцем.
— Ну, в таком случае, спокойной ночи, — вежливо попрощалась она.
Мистер Демоуэри немного поразмыслил над её словами.
— Я пьян, дорогуша, потому, может, не совсем правильно расслышал… но прозвучало это как-то недобро, словно я только что получил отставку.
— Вы выразили намерение удалиться.
— А вы не собираетесь «удалиться» вместе со мной?
— Боже правый! Я бы на это не надеялась. Если уж на то пошло, то мне вообще не следует здесь находиться. Это совершенно неприлично.
— Сладкая, я никак не могу решить, — медленно начал он, взвесив в уме данное замечание, — то ли ты ненормальная, то ли до жути неблагодарная. Разве я только что не уплатил за тебя пятьдесят фунтов?
Девушка вспыхнула, на сей раз в негодовании:
— Вы избавили меня от участи, которая считается хуже смерти. Потому что я попросила вас об этом. Но, полагаю, совершенно нелогично утверждать, будто я должна выражать свою благодарность, делая в точности то, чего более всего желала избежать.
Он остолбенело уставился на неё, затем озадаченное выражение на его лице сменилось горестной улыбкой.
— Очень сложные рассуждения, милочка. Слишком сложные для меня.
Мистер Демоуэри поднял Кэтрин с кресла и, словно не замечая испуганных протестов, равно как и пары маленьких кулачков, барабанивших в его грудь, отнёс её в спальню и бросил на кровать.
— Я буду сопротивляться, — выдохнула она.
— Ну разумеется, будешь. Мне всегда везёт, как утопленнику, так почему эта ночь должна стать исключением? — С этими словами он развернулся и вышел из комнаты.
Кэтрин лежала на матрасе, застыв во власти мрачных предчувствий. Менее часа назад она могла думать лишь о том, как бы вырваться из места, которое вполне могло сойти за один из описанных Данте кругов ада[3]. А теперь, по всей видимости, угодила из огня да в полымя. Она покинула родной дом по серьёзным причинам, руководствуясь тщательно продуманным планом. Теперь
