условностями, — признался Макс. — А ведь вам на самом деле шагу нельзя ступить без компаньонки, верно? Я могу покатать вас по парку и угостить у Гюнтера мороженым… и в общем-то на этом всё. Проклятье, будь я женщиной, мне бы хотелось придушить
— К счастью, это не так. А значит, вам дозволено поступать и думать по большей части как душе угодно. Этот мир гораздо терпимее к мужчинам.
— О да. Мы можем напиваться до чёртиков, проматывать семейное состояние, бить своих жён, изменять им направо и налево, и никто даже бровью не поведёт. Вы это имели в виду?
Кэтрин кивнула.
— Мы живём, мисс Пеллистон, в продажном, лицемерном и несправедливом мире. В таких обстоятельствах ваши кровожадные мысли вполне оправданны. Не будь их, я бы начал сомневаться в наличии у вас здравого смысла.
Пока же Макс сомневался только в себе самом. Да что он может знать о несправедливости? Он, проведший всю жизнь, беснуясь из-за того, что нынче виделось ему несколькими пустяковыми обязательствами, незначительными раздражителями в жизни, наполненной непрерывной, по сути, свободой.
Кэтрин же, напротив, решилась на единственный маленький бунт — хотя он бунтовал постоянно, с самого детства — и, как никто другой, оказалась близка к краху.
Она бы не выжила у Грендел. Несмотря на всю свою храбрость, ей недоставало сноровки… просто потому, что ни одной получившей благородное воспитание женщине не дозволялось приобретать необходимый жизненный опыт.
Теперь он задумался, обладает ли Кэтрин умением — искушённостью, как она сама выразилась, — нужным, дабы справиться с мелочным вероломством бомонда? Не то чтобы её ухажёры были недостаточно респектабельны. Уж этого Эндовер бы не допустил. Тем не менее она не станет довольствоваться одной только респектабельностью. Кэтрин нужен кто-то, кто не только обеспечит её, но и научит тому, как быть непринуждённой и как выразить словами тот необузданный чувственный пожар, что вечно полыхает в её глазах.
Сам того не сознавая, виконт остановил экипаж и теперь пристально вглядывался в эти самые глаза, поглощённый раздумьями о том, что же из увиденного в них заставило его ощущать себя закрученным в безумном вихре.
— Милорд, — слегка прерывающимся голосом, проговорила Кэтрин, — мы остановились.
Она резко отвела взгляд. И вдруг глаза её потрясённо расширились, лицо побледнело и застыло ледяной маской. Проследив за её взором, лорд Рэнд обнаружил лорда Броуди в обществе женщины, которую мисс Пеллистон лучше было бы не знать. Они угрожающе надвигались прямо на них.
— Сделайте вид, что не заметили их, — предупредил Макс. — Если этот болван понимает что к чему, то не осмелится показать, что узнал вас… не сейчас, когда подле него эта сомнительная особа. — И подстегнул лошадей.
Вскинув голову, мисс Пеллистон уставилась прямо перед собой. Броуди и его не лишённая недостатков дама прогрохотали мимо, открыто тараща глаза на приближающуюся пару.
— Просто вылитая адова колесница с парочкой нахальных демонов внутри, — в сердцах произнёс виконт, минуя пресловутый экипаж. — Он, со своей крашеной башкой, да размалёванная проститутка. Эта скотина совсем обнаглел: так пялиться на вас… Мисс Пеллистон, вам нехорошо? — внезапно встревожившись, спросил виконт.
Кэтрин действительно выглядела очень бледной и дрожала с головы до ног.
— Н-нет, — выдохнула она. — Прошу вас. Увезите меня отсюда.
Глава 12
Наконец они достигли ворот на углу Гайд-парка. Лорд Рэнд направил лошадей сквозь них и дальше, в Грин-парк. Место это было почти безлюдным. Он остановил экипаж возле небольшой рощицы и повернулся к спутнице.
— В чём дело? — спросил он. — Вам нехорошо? Или всё потому, что тот мерзавец так злобно пялился на вас?
— Я знаю эту женщину. Я думала, мне это снится, но она была там, настоящая… и… святые небеса… на ней моё персиковое муслиновое платье! О боже! — вскричала она. — Я пропала. Она узнала меня… это очевидно. Разве вы не видели, как она улыбалась?
Но сейчас лорд Рэнд видел перед собой только охваченную горем мисс Пеллистон. И коль скоро она ещё и сидела рядом, он поступил так, как сделал бы на его месте любой галантный джентльмен: пытаясь утешить девушку, он по-братски обнял её. И тут его словно молнией поразило.
В это самое мгновение мисс Пеллистон подняла на него взор, глаза её блестели от непролитых слёз. Объятие Макса стало чуть крепче. Склонив голову, он коснулся губами её рта. И вновь виконт испытал потрясение, когда его захлестнула волна далеко не братских чувств.
Издав сдавленный писк, мисс Пеллистон оттолкнула его прочь.
Лорд Рэнд пристально смотрел на Кэтрин. И она в свою очередь не отводила взгляда. Подумав, что в глазах её и в самом деле горит неистовство, он подхватил поводья и усмирил забеспокоившихся лошадей. Вероятно, мисс Пеллистон обозвала бы его бесчувственным. Пускай бы она это сделала. Виконт предпочитал быть бесчувственным, ибо чувства, что он испытывал теперь, пришлись ему не по нраву. Дьявол, почему она даже не залепила ему пощёчину? Он бы согласился и на боль, раз о равнодушии речь не шла.
— Мне жаль, — выдавил он, хотя подозревал, что не испытывает ничего даже отдалённо напоминающего раскаяние. — Не знаю, что на меня нашло.
— О Боже, — проговорила мисс Пеллистон, отворачиваясь. Правда, она ещё и порозовела, что, по крайней мере, уже само по себе было лучше, нежели её мертвенная бледность. — Как неловко вышло.
— Мне жаль, — тупо повторил Макс. — Я не смог удержаться.
— Что значит — вы не смогли удержаться? — воскликнула она. — И что же на вас такое нашло? — Кэтрин повернулась, чтобы взглянуть на него, и Максу показалось, что в глазах её он увидел… неужели страх?
— Мисс Пеллистон, вы были расстроены. Я лишь хотел утешить вас, но, боюсь, мои… мои более примитивные инстинкты взяли надо мной верх. Вы же знаете, я весьма несдержан… чёрт возьми.
Он чувствовал себя дураком. Что, бога ради, на него нашло, раз он решился поцеловать… И кого? Мисс Пеллистон!
В ореховых глазах всё ещё плескалось смятение, хотя голос зазвучал спокойнее:
— Милорд, порой бывает так, что честность предпочтительнее такта. Я уже было начала считать вас другом. И посему надеюсь, что вы будете со мной предельно честны. Разве я… разве я сделала или сказала что-то, чем… поощрила вас?
— Нет, разумеется, нет. Уверяю вас, это всецело моя вина, — несколько уязвлено ответил виконт.
Лицо её просветлело.
— Что ж, тогда всё в порядке.
Сбитый с толку, он ляпнул, не подумав:
— Разве? Хотите сказать, что не станете возражать, если я сделаю это ещё раз?
Но он вовсе не собирался ещё раз целовать её, о чём не преминул себе напомнить.
— О, разумеется, я должна возразить.
—
Кэтрин прикусила губу.
— Милорд, я попросила вас об искренности. И отвечу тем же. Вы очень привлекательный мужчина, а я совершенно неопытна. Прежде меня не целовал ни один джентльмен, по крайней мере, не
