время, как его сильные руки окружали ей защитой. Он ведь с самого начала был ей оплотом. Она безотчётно доверилась ему в то самое мгновение, когда впервые попросила о помощи. И продолжала доверять, однако сама того не осознавала, слишком занятая выискиванием в нём изъянов.
Как могла она верить в то, что он падший ангел, когда он добивался от неё только честности… правды о её чувствах. В ответ она постоянно оскорбляла лорда Рэнда. Вместо того чтобы оценить его доброту, благородное сердце, она сосредоточилась на банальных проступках, в своём воображении раздув их до довлеющих над ним пороков.
Как, ради всего святого, она могла решить, что он похож на отца? Разве папа когда-нибудь проявлял благородство или доброту? Разве хоть раз пытался утешить её, или помочь, или поддразнить из-за слишком щепетильных представлений о приличиях? Разве кто-нибудь хоть раз за всю жизнь сумел заставить её почувствовать себя столь привлекательной, женственной, особенной?
Своими поддразниваниями и подначиваниями виконт-бродяга открыл настоящую Кэтрин — вспыльчивую, страстную, своенравную, порой поступающуюся приличиями молодую женщину под строгой учительской маской. Он и сам открывался перед ней шаг за шагом, вот только в своём упрямстве она была слишком слепа, чтобы увидеть, каков настоящий Макс и как сильно она его любит. О, она действительно любила его — нежно и страстно — и будет всегда любить… хоть и безнадёжно.
Совершенно безнадёжно. Она резко вдохнула, когда сердце затопило отчаяние. В конце концов плотина рухнула, и Кэтрин зашлась в душераздирающих рыданиях, сотрясавших её тело до тех пор, пока она не почувствовала себя опустошённой.
Макс вернулся только после полуночи. Лорда Эндовера срочно вызвал к себе лорд Ливерпуль, и тот всё ещё отсутствовал. Так что единственной слушательницей Макса оказалась Луиза, и раз уж то была его сестра, он выложил ей всё без утайки.
Она храбро встретила новость о публичном доме.
— Вот одна из черт, что мне так нравятся в ней, Макс. Она безупречная леди, но в то ж время поразительно независимая и бесстрашная. Совсем не такая хрупкая, как кажется. С того самого момента, как я впервые увидела вас с ней, я даже надеялась…
— Я знаю, что ты носишь ребёнка, Луиза, но даже в твоём положении, сентиментальность тебе не к лицу, — поспешно перебил он. — Во всяком случае, уж не знаю, на что ты надеялась, но я делал ей предложение дважды и получал отказ в самых недвусмысленных выражениях.
Луиза вздохнула:
— Я могу придумать дюжину причин, по котором она могла отвергнуть твоё предложение, пусть даже склоняясь его принять, но ты решительно настроен быть тупоголовым.
— Я помолвлен, Луиза, — последовал тихий ответ. — С леди Дианой Гленкоув, помнишь? Может, также вспомнишь, что джентльмену не пристало бросать леди. Тебе не кажется, что теперь мне уже вполне можно быть тупоголовым?
Глава 21
Для человека, чья голова не только глупа, но и, как помнится, тверда, двух стаканов бренди далеко не достаточно, чтобы достичь забытья, если человек этот, конечно, не склонен к обратному. Лорд Рэнд как раз оказался не склонен. Уснул он, только когда давно уж рассвело. И как следствие, крепко проспал до полудня, пока его не разбудила пара кроликов, скачущих по груди.
Открыв глаза, он обнаружил вместо кроликов два маленьких грязных кулачка, прилагающихся к паре коротких ручонок, в свою очередь принадлежащих некой особе, известной, как Джемми.
— Отстань, — проворчал виконт. — Какого чёрта ты творишь? Будь я проклят, если этот мальчишка обременён хоть какими-то манерами, и уважением к знати в том числе.
— Да встанете ж вы, наконец? Чего ждёте?
— Судного Дня. Что, чёрт возьми, тебе нужно?
Рядом возник Блэквуд, вошедший в комнату в обычной для себя бесшумной манере. Он оттащил Джемми и извинился за неподобающее поведение паренька. Оказалось, мальчик, к сожалению, взметнулся по лестнице так быстро, что мистер Блэкуд не успел его остановить.
— Пришли весьма странные вести, милорд, — пояснил он.
— Она слиняла! — прокричал Джемми, вклиниваясь перед камердинером. — Сбежала с солдатом.
Лорд Рэнд резко выпрямился в постели:
— Что? Кэт? Когда? С каким солдатом? Чёрт бы её побрал, почему этой женщине не живётся спокойно?
Макс отшвырнул одеяло, предоставив Джемми возможность созерцать любопытное зрелище — обнажённого аристократа. Должным образом впечатлённый, Джемми отступил назад, в то время как виконт выбрался из постели и вырвал халат из рук слуги.
— Прошу прощения, милорд. Юная леди, о которой идёт речь, — леди Диана Гленкоув.
Лорд Рэнд успел к тому времени завернуться в халат и уже было вознамерился вновь сорвать его с себя, дабы как можно быстрее одеться, не прибегая притом к помощи посредника. Но снова плюхнулся на кровать.
— Леди Диана? — непонимающе отозвался он.
— Ваша невеста, милорд, — пояснил Блэквуд. — Боюсь, эта весть разнеслась уже по всему городу, потому как слуги лорда Гленкоува разыскивают её повсюду со вчерашнего дня. А от лакея его светлости я слышал, что семья юной леди получила от неё этим утром весточку. Как я понимаю, прошлой ночью она вышла замуж по специальному разрешению. О её дальнейших планах в сообщении не упоминалось. Видимо, дабы избежать преследования.
— Понятно, — пробормотал лорд Рэнд.
— В самом деле, милорд, это настоящий скандал. Лорд Гленкоув послал лакея с просьбой к вам нанести ему визит при первой же возможности. Полагаю, его светлости подобало первым сообщить вам эту новость, но к сожалению, Джемми его опередил.
— Да, — проговорил лорд Рэнд, с изумлением взирая на Джемми.
— Но ведь я первый услыхал об этом, в нашей лавке, — защищаясь, ответил мальчуган. — Они приходили вчера искать её, и сегодня вот тоже, и, значит, когда они сегодня пришли, то сказали это ЕЙ, а ОНА растрепала Джоан, а та мне, а я пришёл, чтобы вам рассказать.
— Ясно, — произнёс виконт, продолжая растерянно озираться. — Я, пожалуй, оденусь.
Беседа лорда Рэнда с лордом и леди Гленкоув оказалась не из приятных. Леди Гленкоув была вне себя от горя. Она неистовствовала, требуя, чтобы брак был аннулирован, а злодей выпорот кнутом, повешен, выпотрошен и четвертован. Время от времени она вспоминала выказать сочувствие брошенному жениху, что делало разговор ещё невыносимее.
К счастью, лорд Гленкоув смотрел на жизнь более философски. Не прошло и часа, как он получил весьма ободряющую весть о своём новоиспечённом зяте. Хотя семья юноши оказалась сравнительно неизвестна, выяснилось, что его покойный батюшка был человеком состоятельным, ещё больше разбогатевшим благодаря торговым связям жены. Так что их сын — полковник Стокмор — имел внушительный доход. Да ещё и мог похвастаться видами на будущее, под которыми подразумевался один тяжелобольной, престарелый, эксцентричный холостяк-кузен, по случайности, оказавшийся виконтом. И титул этот должен был перейти к полковнику Стокмору. Конечно, будущий виконт — это вам не будущий граф Сент-Дениз, но нельзя же иметь всё сразу. О чём с утомительной частотой вынужден был напоминать жене лорд Гленкоув.
Лорд Рэнд также отнёсся к случившемуся весьма философски. Он вынес постигшее его разочарование с подобающим мужеством — чем вызвал у леди Гленкоув очередное горестное рыдание — и удалился.
Из дома графа Гленкоува виконт направился прямиком в любовное гнёздышко лорда Броуди. Там он за пятьсот фунтов выкупил персиковое муслиновое платье. Линнет же, чьё мировоззрение было в два раза
