много чего нашлось сказать и помимо сего утверждения: достаточно, чтобы у Броуди затикало в голове. Если бы не обширные земли, приданое да грызущая жажда мести лорду Рэнду, барон, вероятно, поддался бы голосу разума и избрал тактическое отступление.
Но он не был разумен. Полмесяца высматривания, выжидания и интриг и в самом деле сделали лорда Броуди в некотором роде сумасшедшим.
Он от природы обладал переменчивым нравом и был мстителен, когда не мог удовлетворить какой- либо свой каприз. Кэтрин же, не переставая, ставила ему препоны с самого дня своего побега, и в каждой последующей неприятности — от унизительных отказов прочих примеченных им в жёны девушек до приходящих от лавочников счетов, громоздившихся у него, благодаря Линнет, — Броуди уже винил её. Кроме того, Кэтрин его обманула… и даже сейчас эта лживая шлюха делает из него дурака.
— Значит, продолжаешь гнуть своё? — прорычал он. — Притворяешься, будто там была не ты? А ты не подумала, что у меня имеются свидетели? Так вот, они у меня есть, а ты не так уж сильно изменилась, чтобы они не признали тебя вблизи. Линнет видела тебя, а ещё Бабуля, Чолли и Джоз.
Кэтрин с ледяным спокойствием смотрела в стену мимо Броуди, чем ещё больше взъярила его.
— Ты же помнишь Чолли, верно? Большой такой пригожий парень. Он поделился, что для проспавшей почти всё веселье начинающей ты оказалась весьма занимательна между простынями.
Краска стекла с лица Кэтрин, колени подогнулись. Прежде она стояла позади одного из стульев. Теперь же довольно неуклюже шлёпнулась на него.
— Смотрю, это освежило твою память. Удивлена? С чего бы? Так всегда поступают с новенькими — сперва отдают их Чолли или Джозу, а когда девчонка просыпается, оказывается, что уже слишком поздно кричать про свою честь.
Кэтрин даже не приходило в голову, что её, пребывающую в беспамятстве, могли обесчестить, и мысль эта была опустошающей. Однако Броуди мог и солгать. Барон выглядел несколько полоумным.
«Не удивительно, — мрачно подумала Кэтрин. — Уже по меньшей мере час ему приходится обходиться без выпивки».
Как бы то ни было, нельзя позволить ему одержать верх. Она и без того на мгновение изменила себе, и это оказалось опасным. Вспомнив о двадцати одном годе жёсткого воспитания, Кэтрин выпрямила спину и холодно ответила:
— Вы не только сумасшедший, но ещё и свинья. Мне больше нечего вам сказать.
Как ему хотелось лупить её до тех пор, пока она не завопит о пощаде, но по собственному горькому опыту он знал, что женщины никогда не дерутся честно. Они пинаются, царапаются, выдирают тебе волосы и даже кусаются — то бишь в основном ведут себя в высшей степени неспортивно. К тому же Кэтрин, вероятно, унаследовала отцовский нрав — страшную вещь, только дай ей волю. Лучше он прибережёт избиение напоследок. Кроме того, от всей этой болтовни у него пересохло в глотке.
— Твоя проблема, дорогуша, в том, что ты неверно мыслишь. Я собираюсь добыть нам выпивку, а ты сиди здесь и чувствуй себя как дома, пока не научишься уму-разуму. Только помни, если твоё отсутствие протянется слишком долго — скажем, до завтрашнего утра — тебе многое придётся объяснять.
Он двинулся к двери:
— О, кстати… местная хозяйка глуха, как фонарный столб, когда ей за это платят, так что вопли здесь далеко не редкость. Я отлучусь на минутку, но на тебя всё равно никто не обратит внимания, так что шуми, сколько хочешь.
Верный своему обещанию, Броуди скоро вернулся с двумя бутылками вина и двумя засаленными кружками. Кэтрин презрительно отвергла предложенный ей бокал, и Броуди, расположившись на другом стуле, принялся утолять собственную жажду. Полторы бутылки спустя в нём проснулась властная уверенность. В конце концов, она всего лишь слабая девчонка, он легко пересилит её, если дело дойдёт до драки. Не то что упитанную доярку, которую он пытался изнасиловать несколько лет назад.
Он указал на матрас и весело сообщил, что, пока она раздумывает, между делом может показать, что же Чолли с Рэндом нашли столь занимательным. Кэтрин подавила дрожь и решительно отказалась понимать, о чём он вообще толкует.
Лорд Броуди нетвёрдо поднялся со стула и, пошатываясь, двинулся к ней. Он тяжело дышал, и Кэтрин ощутила приступ тошноты, когда винные пары достигли ноздрей. Затем она увидела волосатую руку, тянущуюся к лифу её платья. Содрогнувшись, она отшвырнула её прочь и встала, оказавшись с негодяем лицом к лицу.
Ноги ослабели от страха, она схватилась за спинку стула, чтобы не упасть, но стул перевернулся, и Кэтрин потеряла равновесие. Не успела она выпрямиться, как Броуди схватил её за волосы, заставив вскрикнуть от боли. Страх уступил место слепящей ярости. Да как он смеет прикасаться к ней!
Взбешенная, она вонзила в его руку ногти. Барон с гневным воплем отдёрнул её.
— Ты маленькая ведьма! — завизжал Броуди. А затем бросился на пленницу.
Времени на раздумья не осталось, бежать было некуда. Кэтрин схватила стул и замахнулась на негодяя. Он попытался увернуться, но не успел. Стул ударил его по бедру, прежде чем с треском разлететься об стену. Лорд Броуди с проклятьями попятился. Теперь он стал осторожнее, постоял секунду, с ненавистью глядя на Кэтрин и хватая ртом воздух.
— Глупо с твоей стороны, Кэти, — хриплым голосом предостерёг он. — Драться со мной нет смысла. Конец всё равно будет один, вот только ты выведешь меня, и тебе же будет хуже.
Да, она понимала, что исход предрешён. Из этой грязной комнатушки не было пути, и Броуди собирался над ней надругаться. Она не смогла рассуждать дальше, потому что лишь одна эта мысль вызывала тошноту и слабость. Кэтрин сосредоточилась на противнике. Как долго она сможет бороться? Он больше и сильнее, зато она моложе. Кто выбьется из сил первым? Чем дольше она продержится, тем больше вероятность, что её семья… хоть кто-нибудь… поймёт: что-то не так, и попытается её найти. Но как? Когда? Сколько ещё ждать?
Тут Кэтрин заметила, как тело барона напряглось. Она метнулась к груде сломанного дерева. Как раз в тот момент, когда Броуди бросился на неё, Кэтрин подхватила ножку стула и попыталась ударить ею. Но тот увернулся, а затем вновь кинулся на неё. Кэтрин быстро отступила в сторону и ещё раз взмахнула своим оружием, на сей раз целясь в колени. Ударь она выше или ниже, задела бы лишь подкладку под одеждой, не нанеся существенного вреда, но она не промахнулась.
Кэтрин услышала хруст, когда дерево ударилось о кость. Удар был так силён, что руку до самого запястья пронзила боль и на глазах выступили слёзы, но она не посмела выпустить ножку стула. В размытом влажном пятне она увидела, как лорд Броуди свалился на пол, завывая проклятия, гулко отдававшиеся от комнатных стен.
Послышался другой, более громкий треск. Тяжёлая дверь задрожала и затряслась, а через мгновение распахнулась, с грохотом ударившись о стену. Внутрь ворвались Рэнд, Джек, а за ним по пятам и Джемми.
Кэтрин всё ещё сжимала в руках ножку стула. Она снова взмахнула ею, слишком ослеплённая яростью и болью, чтобы понимать, в кого целится. Лорд Рэнд поймал её запястье на полпути.
— Довольно, Кэт, — произнёс он. — Нельзя перебить всех, лишь потому, что ты немного не в духе.
Секунду она лишь непонимающе смотрела на него. Затем ножка стула выпала из внезапно обессилевших рук, и Кэтрин приникла к твёрдой груди.
— О, Макс, — воскликнула она. — Я думала, ты никогда не придёшь.
Лорд Рэнд, видимо, позабыл, кто предназначался в герои в этой сцене, потому что даже не взглянул на мистера Лэнгдона. Он не взглянул ни на кого. Его руки сомкнулись вокруг мисс Пеллистон в сокрушительном объятии, и он зарылся лицом в её волосы.
— О, Кэт, — бормотал он. — Моя бедная, милая, храбрая девочка. — Его руки поглаживали её по спине, затем по затылку, пока она рыдала у него на груди. — Всё хорошо, милая, — тихо утешал Макс. — Всё хорошо, моя отважная девочка.
Он продолжал ласково хвалить её, говорить нежности и даже мягко поддразнил, сказав, будто она могла бы оставить ему какую-нибудь работёнку, кроме как подчищать грязь, которую она здесь развела.
К счастью, его слова по большей части были неразличимы для всех, кроме юной леди. Но было
