— Уж не говоря о том, — беззаботно продолжал барон, — что Конант мой друг, и коль скоро он сейчас главный судья, дело должно утрястись довольно быстро.
— А разве это не то место? — некоторое время спустя спросила Кэтрин, когда их экипаж свернул на Боу-стрит. — Уверена, лорд Эндовер говорил мне о нём, когда показывал город.
— Верно, здесь их главное управление. Но заключенные содержатся чуточку дальше, в «Буром медведе».
— Боже милосердный… разве это не трактир?
— Он самый. Кажется, я говорил вам, что там не место для леди? — Лорд Броуди презрительно улыбнулся. — Полагаю, теперь вы изменили своё мнение о христианском долге?
— Могли бы и намекнуть, что мы направляемся в трактир. Само собой, я не могу войти в подобное место.
— Нет, разумеется, нет. Только в бордель. А, Кэти?
Мисс Пеллистон подобралась.
— Надеюсь, у вас достанет вежливости, — с холодным достоинством парировала она, — воздержаться от повторного обсуждения сей оскорбительной темы. И вам как джентльмену не пристало затрагивать подобные вопросы в присутствии леди.
— Я вовсе не собирался тебя злить, девочка. Только немного подразнил. И ты вовсе не такая уж чувствительная. Твой папаша тоже не особо при тебе следит за языком.
Лорд Броуди был весьма доволен собой. Он считал себя умнейшим человеком на всём белом свете. Как легко она согласилась пойти! Он зря потратил столько времени, измышляя способ заманить её. Ни слова о том, что её должна сопровождать горничная, ни единой попытки позвать с собой модистку или же послать за кузеном. Кэтрин была так взбудоражена, что он даже не обиделся на её сварливые реплики. Пусть пока болтает что заблагорассудится. Весьма скоро ей придётся научиться сдержанности.
— Конечно же, я нисколечко в это не верю, дорогая, — вкрадчиво продолжил он. — Понимаешь, в тот день я капельку выпил. И вообще-то собирался извиниться, но в последнее время тебя чертовки сложно где-то застать. Все эти горничные и компаньонки, я уж не говорю об этих твоих кавалерах. Я слышал, Аргойн сделал тебе предложение, а Эндовер его отклонил. Всё надеешься на Рэнда? Знаешь, а ведь нет худа без добра. Не лучше ли стать герцогиней, раз тебе выпала такая возможность?
Хотя эта тема была ещё менее приятна, нежели публичные дома, Кэтрин ограничилась высокомерным фырканьем. И тут же пожалела об этом. Внутренности экипажа пахли так, словно в нём давным-давно кто- то умер. Она не была уверена, исходило сие благоухание от самой повозки или же от сидящего напротив джентльмена, и не горела желанием узнать наверняка. Всё, чего ей хотелось, — выбраться из этой грязной трясущейся клетки.
Наконец экипаж с грохотом остановился. Лорд Броуди сошёл первым и протянул руку, чтобы помочь Кэтрин. Она притворилась, что не заметила, и слезла со ступенек без посторонней помощи. И только она хотела вздохнуть полной грудью, как поняла, что воздух снаружи повозки едва ли чище, чем внутри. Ещё она заметила, что стоит вовсе не на Боу-стрит, и со смутным чувством зарождающейся тревоги осведомилась, где они.
— Как раз возле «Бурого медведя». И раз уж я не могу взять тебя с собой в такое место, полагаю, ты можешь подождать здесь.
Он указал на вход в здание, в заляпанных витринах коего были беспорядочно свалены товары, среди которых виднелись одежды живших в прошлом веке джентльменов, сломанные мечи, ржавые туалетные принадлежности, смятые шляпки и прочие предметы, слишком ветхие, чтобы их можно было легко опознать. Над дверью висели три шарика.
— Да ведь это же ломбард, — уныло заметила Кэтрин.
— Но всё-таки не трактир, да к тому же тебе во всей округе не сыскать лучшего места, — солгал он. — Им заведует приятельница одного моего друга. Там ты будешь в не меньшей безопасности, чем дома. А я, как только добьюсь, чтобы мальчишку отослали в управление, сразу вернусь за тобой.
На мгновение мисс Пеллистон заметалась между Сциллой и Харибдой [82]. Наёмные экипаж уже уехал. Она не могла идти с Броуди в трактир, тем более в «Бурый медведь». Она мрачно вспомнила, как лорд Эндовер подметил, что сие местечко ничем не отличается от воровского притона, в нём ошиваются служители порядка, столь же порочные, как их узники. Не могла она ждать и на улице. Отвратительные трущобы навевали воспоминания о заведении Бабули Грендел и грязных улочках, по которым лорд Рэнд нёс её к себе домой.
Она пристально вгляделась в дверь ломбарда и сглотнула:
— Вижу, у меня нет выбора. Придётся потерпеть. Но вы обещаете поторопиться?
— Разумеется. Ну же, давай, с тобой всё будет в порядке, — продолжил он тем притворно заботливым тоном, от которого у Кэтрин мурашки побежали. — У миссис Ходдер есть тихая задняя комнатка, где ты сможешь выпить чашечку чая, пока ждёшь. Знаю, здание выглядит непритязательно, но хозяйка — добрая старушка. Мухи не обидит. И ты удивилась бы, узнав, как много дворян сюда приходит — в том числе и леди, — когда им выпадает неудачная ночка за столом для фараона, а они не желают признаваться в этом мужьям.
С этим словами лорд Броуди рывком распахнул тяжёлую дверь. Кэтрин неохотно вошла.
За конторкой с вязанием в руках восседала непомерно толстая женщина. При их появлении она коротко кивнула. Лорд Броуди, понизив голос, быстро о чём-то с ней переговорил. Пожав плечами, та неопределённо махнула в сторону задних комнат ломбарда.
Барон провёл Кэтрин в указанном направлении и толкнул ещё одну тяжёлую дверь.
Для мисс Пеллистон день выдался нелёгким. Сперва ей навязала роль закадычной подружки невеста лорда Рэнда, чей рост, классическое сложение и безмятежная белокурая красота заставляли Кэтрин чувствовать себя маленьким безобразным карликом. Затем вышеупомянутая невеста, воспользовавшись присущей Кэтрин добротой, вовлекла её в соучастие в совершенно непристойном поступке. Эта богиня ещё больше усугубила сей промах, растянув свои делишки на добрую половину часа и даже не дав Кэтрин возможности прочитать нотацию, которую эта леди всячески заслужила.
Добавьте ко всему некомпетентность и продажность системы правопорядка, подвергшей преследованиям невинное дитя, беспомощную истерику мадам перед лицом такой несправедливости, чванливую тупость лорда Броуди и досадное отсутствие человека, в чьих силах было быстро разрешить сложившееся затруднение — и вы получите юную леди в самом неподобающем для дамы расположении духа.
С той самой секунды, как Кэтрин переступила порог ателье, все мысли её — если можно их так назвать — были продиктованы слепой яростью против мира, который нынче, кажется, вконец обнаглел. Пребывая в таком состоянии, она могла думать только о том, чтобы без оглядки броситься на помощь Джемми, раз уж никто другой не способен разумно подойти к делу.
Теперь же, когда Кэтрин вошла в заднюю комнатку, гнев её пошёл на убыль, а его место заняли иные, более здравые мысли. Комната была ужасно тёмной, единственное грязное оконце оказалось заколочено досками. Пространство занимали два расшатанных стула да грязный матрас на не менее грязном полу, ничто здесь даже близко не напоминало сервировку для обещанного Броуди чая.
Внезапно до неё дошло, что непонятно, как лорд Броуди собирается высвободить Джемми из «Бурого медведя», раз даже не представляет, как тот выглядит.
Дверь со стуком захлопнулась, и Кэтрин услышала звук поворачиваемого в замке ключа. Когда она обернулась к Броуди, у неё волосы на затылке стали дыбом. Заботливая улыбка испарилась, уступив место презрительной усмешке.
— А теперь, мисс Фу-ты Ну-ты, — проговорил он, — мы уладим наше дельце раз и навсегда.
Слова не шли мистеру Лэнгдону на ум, пока экипаж катился по ухабистым дорогам, ведущим, казалось, в самое сердце лондонских трущоб. Джек знал о них немало, поскольку прочёл по этому предмету много работ (среди прочих опубликованные неизвестным автором «Письма из Англии», «Трактат о столичной полиции» Патрика Когуна и недавно изданный отчёт особого парламентского комитета, изучившего состояние дел лондонской стражи). Поэтому понимал, что лондонские преступные классы вкупе с местами их обитания процветают, как и во времена Генри Филдинга[83]
