— Да, миледи. Вы были в обмороке. Нет, старайтесь не шевелиться. Еще рано.
— А кто меня?.. О, Эйдан, это ты. — Заморгав, она ухватилась за рукав его сюртука. — Ах, если бы только я была на двадцать лет моложе и не являлась твоей крестной.
— А если бы я не был вашим крестником, мне не мешали бы эти двадцать лет.
Эйдан осторожно поставил графиню на ноги, все еще поддерживая ее.
— Как вы думаете, вы можете идти? Если нет, то я вынесу вас из дома и посажу перед собой на мою лошадь.
Графиня слабо рассмеялась:
— Ты не сделаешь такой глупости. Ты протянул мне руку, и этого вполне достаточно.
— Не упрямьтесь, — проворчал он, качая головой. Рука крепче прижала ее, когда она покачнулась. — Осторожнее.
Леди Девонли пробралась к ним сквозь толпу.
— Леди Фэрмонт, слава Богу, вы снова на ногах. Как вы нас напугали!
— Да, я виновата. Понять не могу, что это на меня нашло.
Вспомнив предостережения Эйдана, Лорел похолодела. Однако больше никто в зале не чувствовал себя плохо. Она оглянулась. За столом Руссо уже не было. И его вообще не было видно.
Она придвинулась поближе к Эйдану и графине, чтобы ее не могли подслушать.
— А сколько эликсира вы выпили, миледи?
— Всего лишь каплю. Стакан выскользнул у меня из руки прежде, чем я сделала второй глоток. — Печально покачав головой, леди Фэрмонт посмотрела на осколки на полу.
— Вероятно, плохо позавтракали. — Красивый молодой человек, которого прошлым вечером леди Девонли представила Лорел как лорда Джулиана Стоддарта, прихрамывая и опираясь на трость, подошел к ним.
У него были светлые, как спелая пшеница, волосы и глаза цвета аквамарина, ярко подчеркивавшие его смуглую кожу, он выглядел именно так, как тот идеал, о котором, вздыхая, мечтала Уиллоу. Несмотря на трость, кавалер старался сохранять важный вид.
— Да, Джулиан, теперь, когда вы это сказали, я вспомнила, что отправилась из дома, только выпив кофе. — Графиня поднесла руку ко лбу. Второй рукой она держалась за Эйдана.
— Лорд Барнсфорт, — тихо сказала Лорел, — может быть, лучше отвезти леди Фэрмонт домой?
Он кивнул.
— Стоддард, будьте хорошим мальчиком и попросите швейцара нанять для нас карету.
Молодой человек поколебался, глядя на Эйдана с саркастической улыбкой, затем ушел. Лорел предположила, что ему не понравилось, что его назвали «мальчиком». Или, возможно, его поврежденная лодыжка делала это поручение затруднительным для него.
Леди Фэрмонт сделала неуверенный шаг, не отходя от Эйдана, затем остановилась и протянула руку:
— Миссис Сандерсон, вы тоже отправитесь со мной, не правда ли?
— Конечно, миледи.
Лорел попрощалась с леди Девонли и поблагодарила ее за то, что она привезла ее сюда. Бросив взгляд на удалявшихся Эйдана и леди Фэрмонт, виконтесса шепнула:
— Не забудьте, что я вам раньше говорила. Эйдан вышел на охоту, и вы, моя дорогая, та дичь, которую он намеревается пристрелить. На вашем месте я бы была начеку.
Глава 10
— Да прекратите вы все эту суету. — Лежавшая на подушках, белизна которых делала более заметным землистый оттенок ее кожи, леди Фэрмонт сердилась на своих слуг, вбегавших и выбегавших из ее роскошной спальни. Она лежала на середине дубовой кровати с пологом на четырех узорчатых столбиках, занимавшей большую часть комнаты, ее недовольство проявлялось в том, как она мяла дрожавшими пальцами атласный пододеяльник, и еще в дрожи в голосе, которую не могла скрыть. Но все же она заявила:
— Со мной не произошло ничего ужасного. Все можно вылечить чашкой крепкого чаю.
Лорел очень надеялась, что графиня не ошибалась. И все-таки не эликсир ли Руссо стал причиной ее обморока? Леди Фэрмонт говорила, что сделала только небольшой глоток. Свой же образец Лорел оставила нетронутым, но больше никто в зале, казалось, не пострадал.
— Миссис Пруитт сейчас принесет чай, мэм, — сказала полная горничная, чьи рыжие кудряшки напомнили Лорел ее сестру Холли. Девушка присела и положила стопку белья на комод рядом с фарфоровым, с медью, умывальником.
Лорел присела на край кровати и взяла в ладони холодные как лед руки леди Фэрмонт.
— Не волнуйтесь, миледи. Возможно, ваши слуги чересчур усердны, но они чувствуют, что нужны. А это уже неплохо. Поверьте мне, я знаю. Я…
Она вовремя спохватилась и закрыла рот. Она чуть не рассказала, как ухаживала за своими тремя сестрами во время их бесконечных болезней, а ведь всего лишь час назад заявила в курортном зале, что у нее нет сестер.
Леди Фэрмонт, полная сочувствия, положила ладонь на руку Лорел.
— Я догадываюсь, что вы собирались сказать, моя дорогая. Вы ведь провели много часов у постели вашего мужа в его последние дни?
Лорел обнаружила, что легкость, с которой она лгала в курортном зале, сейчас исчезла, но ее избавило от ответа появление миссис Пруитт, экономки, которую Лорел встретила, когда вошла в дом. Она была довольно молода, ее темно-каштановые волосы были гладко зачесаны и собраны в строгий пучок, а мелкие, невыразительные черты ее лица Лорел тем не менее находила приятными.
Быстрыми ловкими движениями миссис Пруитт поставила на ночной столик поднос.
— Что-нибудь еще, мэм?
Леди Фэрмонт поблагодарила ее и отпустила. Следом за экономкой вышли в коридор и другие слуги.
— О, какой божественный запах! — Лорел сняла серебряные крышки с блюда горячих лепешек и маленьких сандвичей.
Графиня отломила кусок лепешки и сунула в рот.
— А какой вы любите чай? — Лорел взяла чайник.
— Два кусочка сахара и капля сливок. Спасибо, дорогая.
Осторожно вложив чашку с блюдцем в ослабевшие руки леди Фэрмонт, Лорел смотрела на графиню, надеясь, что та не обожжется горячим чаем. Ее глубоко огорчала мысль, что рядом не оказалось родных, которые могли бы лучше позаботиться о больной женщине, чем слуги. Да и она сама познакомилась с леди Фэрмонт всего лишь несколько дней назад.
— У вас разве нет родственников где-нибудь неподалеку? — осторожно спросила Лорел. — Кого- нибудь, за кем мы могли бы послать?
Леди Фэрмонт покачала головой:
— У меня есть две дочери, обе сейчас находятся за границей со своими семьями. В прошлом году умер мой сын. Мой пятилетний внук, Джозеф, унаследовал титул Фэрмонтов. Однако этот дом принадлежит мне, — подчеркнуто добавила она, как будто кто-то мог усомниться в этом.
Она со стуком поставила чашку на блюдце.
— Конечно, я всегда считала Эйдана вторым сыном. Он и его мать провели много счастливых дней здесь со мной. Я страшно по ней скучаю… — С затуманившимися глазами она смотрела на пар, поднимавшийся над чашкой. Когда она снова подняла глаза, на ее лице светилась улыбка. — О, могу рассказать вам такие истории. Он был неуправляемым шалуном, этот мальчик, и к тому же сорвиголовой.
