и даже от обещаний, данных королеве.
Но передышка оказалась слишком короткой. Он пошевелился и, обхватив ее за талию, сел. При свете луны она увидела его грустную улыбку.
— Мы простынем, если не поднимемся с земли.
Он помог ей встать, привести в порядок одежду, надеть кофточку и для тепла набросил ей на плечи свое пальто.
— Нет, оно нужно вам, — возразила она.
Он прижался лбом к ее лбу и поцеловал кончик ее носа.
— Возьмите. И никаких споров.
Они обошли Батское аббатство с той стороны, где оставили карету. При виде дремавшей лошади, силуэтом выделявшейся в сумерках, Лорел застыла на месте. Холодная красота холмов и Батского аббатства и яркие звезды снова, как и раньше, произвели на нее впечатление волшебной сказки, от которой разрывалось ее сердце.
— Знаете, если мы уедем отсюда, будет очень грустно.
Поймет ли он? Как бы ей ни хотелось, она не могла продолжать их отношения. Она оставалась одинокой женщиной, которая забыла о благоразумии… и целомудрии. Ей надо было думать о своих сестрах, о Виктории… Виктории, чье доверие она предала уже тем, что доверилась Эйдану, и только отчасти тем, что отдала ему свое тело.
Сумела бы она убедить королеву в его надежности? Даже если и так, Виктория никогда не простила бы ей ее поступки, совершенные за эти последние два дня, никогда не позволила бы и дальше продолжать эти отношения.
Она почувствовала, как напряглась рука Эйдана. Он взглянул на землю и кивнул.
— Мы были беспечны, и в этом моя вина.
— Нет…
— Это правда. Я знал с самого начала, что мне следует держаться от вас подальше, но пользовался любым предлогом, какой только мог придумать, чтобы оказаться рядом. — Он притянул ее к себе. — Лорел, моя жизнь такова, что я не могу предложить вам большего сейчас.
Возражения были готовы слететь с ее языка, но она сдержала их. Она-то беспокоилась, что Виктория не одобрит такую связь, но не допускала мысли, что Эйдан сам сочтет необходимым или, возможно, желательным уйти.
Но почему это должно возмущать ее? У нее было столько же причин, как и у него, если не больше, прекратить их роман. И лучше это сделать сейчас, пока она не утратила решимости совершить такой шаг.
Лорел освободилась от его объятий и, не дрогнув, подставила лицо холодному ветру.
— Тогда едем.
— Подождите! — Он подошел к ней, когда она собиралась сесть в карету. — В вашем голосе я слышу горечь, Лорел. Почему мы должны сердиться друг на друга?
— А как еще нам расставаться? Друзьями? — Она уже бросила ему эти слова со всей страстностью, на которую была способна. Она не хотела ни его дружбы, ни его защиты.
— Я не говорил о расставании. Поверьте, есть еще много дел, в которых надо разобраться. Неужели вы думаете, что я брошу вас, зная, что кругом опасность?
— Я сама позабочусь о себе, благодарю вас.
Что ж, он прав, завершая то, чему никогда не следовало начинаться… Но ей казалось, что Эйдан намерен сделать их разрыв трудным и болезненным.
Особенно теперь, когда он обнял ее и прижал к своей груди и слезы, которых она не замечала, падали на его рубашку.
— Простите, — сказала она, рыдая. — Это на меня не похоже.
— День был трудный. Но пока он еще не кончился, у меня есть просьба.
Она подняла голову и провела по щекам ладонями.
— Да?
— Танец.
— Что? Здесь?
— А разве есть более подходящее место? Мы и раньше танцевали при свете звезд, Лорел. Разве вы не слышите музыку?
— Не говорите глупостей. Я слышу только ветер. — Она прислушалась. — Шум ручья и сверчков, треск ветвей…
— Да, и во всем этом есть музыка. — Его теплая рука уверенно легла на ее талию, он отвел ее в сторону от кареты и закружил. Они заскользили в танце по мокрой траве. Сначала она спотыкалась, но потом словно по волшебству они грациозно закружились в ритме вальса. Он крепко держал ее и тихо отсчитывал ритм.
— Прислушайтесь, — шептал он. — Струнные инструменты, фортепиано, а теперь вступают деревянные духовые. Наслаждайтесь этой музыкой, чувствуйте ее. Пусть она звучит в вас.
Неожиданно чувственные звуки вальса зазвучали у нее в голове, пробуждая ее чувства, создавая ощущение, что весь мир принадлежит ей… им — они управляют и создают его. Она словно ожила, охваченная восторгом… и чувствовала себя непобедимой.
— Вы ее слышите, не правда ли?
— О да.
— А теперь посмотрите вверх.
Она, продолжая кружиться в танце, подняла голову и смотрела на мерцающие созвездия в ожидании нового чуда.
— Звезды, Лорел. Они танцуют. Медведица, Волк, Охотник, Дева. Вы видите их?
О, они кружились и кружились в ритме музыки, чудесного вальса, который слышали только они с Эйданом и звезды.
Затем все застыло на месте, и музыка замолкла на одной долгой прекрасной ноте, когда он посмотрел ей в лицо. Сначала она подумала, что он поцелует ее, но он только улыбался, и в его глазах она видела желание, грусть и железную решимость.
Ее сердце преисполнилось любви, которая скорее всего никогда не соединит их.
— Зачем вы это сделали?
— Затем, чтобы вы долгие годы помнили этот день. Не разочарование, не сердечную боль, не мои жалкие неудачи, а свою торжествующую силу, заставляющую землю петь, а небо танцевать. Мир создан для вас, Лорел. Все это для вас.
И она поняла, что, хотя он не мог предложить ей счастливый конец, он уже дал ей больше, чем она могла представить.
Глава 21
Ночь они провели в разных комнатах «Рыжей лисы» в Биллингтоне. Несколько часов Эйдан ворочался с боку на бок, потом сбросил одеяло, подошел и сел у окна, глядя на небо.
Никогда больше он не будет так смотреть на звезды. В их расположении ему всегда будет чудиться прекрасное лицо Лорел, блеск ее слез, сияние ее улыбки. Неужели принятое им решение расстаться было правильным? Сердце разрывалось при мысли о жизни без нее, но если ее безопасность зависела от него, то он с радостью бы пожертвовал своим личным счастьем.
Тогда почему сомнения терзали его душу? Почему его не покидало чувство, что это была не благородная жертва, а расчетливая трусость, заставившая его отказаться от первой женщины, которая смогла разрушить стены, которые он воздвиг вокруг себя с тех пор…
