— Эйдан?..
Он выбежал из-за двери и быстро отыскал Лорел в темноте. Потом обнял ее за обнаженные плечи, чувствуя тепло кожи. Мгновенно он успокоился, ведь она была снова с ним, вдалеке от Фица, но возникали сомнения, как она оказалась здесь.
— Лорел, что вы здесь делаете?
— Осторожно! Не хватило шампанского, и Фиц отправился в винный погреб, но скоро вернется, чтобы поменять шейный платок.
— Малиновое желе?
— Да. Вы тоже заметили? Я думала, что поле чисто, пока его сестра не указала ему на пятна с противоположной стороны комнаты.
— Черт бы побрал Беа с ее наблюдательностью!
Он достал бумаги, которые изучал.
— Посмотрите сюда, Лорел, я что-то нашел.
В темноте ей пришлось прищурить глаза, чтобы разобрать написанное.
— Но это не письмо, это выглядит… ну, как карта.
— Действительно.
Она недовольно покачала головой.
— Предполагается, что мы должны найти переписку герцога Кларенса с Андре Руссо. Виктория никогда ничего не говорила про карту.
У Эйдана замерло сердце, произнесенное Лорел имя изменило весь ход его мыслей.
— Виктория? Какая…
Она поняла свою ошибку, ее глаза расширились от испуга, она зажала рот рукой.
Лорел схватила его за руку и потянула за собой.
— Эйдан, он сейчас придет. Нам надо уйти.
— Виктория — это королева?
Он почувствовал себя так, как будто куски мозаики сложились вместе, и перед ним неожиданно оказалась картина удивительной красоты, какую он не мог бы и вообразить.
— Вас послала королева?
Она оглянулась на дверь и снова дернула его.
— Эйдан, пожалуйста.
Шаги уже слышались на лестнице. Лорел ахнула:
— Это он! Нам надо спрятаться.
— Уже поздно. Идите сюда. — Засунув карту обратно под жилет, он заключил Лорел в объятия и грубо прижался к ее губам.
Приглушенный протест исходил из ее губ, когда она старалась вырваться. Он же крепко держал ее и только на мгновение приоткрыл рот.
— У нас нет выбора. Играйте дальше.
Дверь распахнулась, и прямоугольник света упал на пол. Повернув Лорел, Эйдан взглянул поверх ее головы и увидел на пороге нескладный силуэт Фица.
— Кто з-здесь?
Фиц вынул горевшую в настенном светильнике свечу и осветил ею комнату.
— Бог мой. Б-Барнсфорт, вы негодяй!
Фиц вошел в комнату, а свеча погасла, погрузив их в темноту. Схватив Эйдана за плечи, Фиц оторвал его от Лорел. Сила, с которой Эйдан ударился об стену, вызвала боль в уже поврежденных ребрах. В следующую минуту Фиц снова бросился на него. Ухватив его за лацкан, он потянул Эйдана вперед, одновременно занося над ним кулак. Эйдан уклонился, вырвался из рук Фица и сам набросился на него. Тот повернулся, пошатываясь, и ухватился за спинку стула, чтобы не упасть.
— Она п-принадлежит мне, ты, свинья, — сквозь стиснутые зубы проворчал он. — Как ты смеешь?
Наклонив голову, он выпустил из рук спинку стула и сделал выпад. И снова Эйдан уклонился и толкнул Фица в спину с такой силой, что тот зашатался.
— Позволю себе не согласиться, старина. Эта леди со мной.
— Прекратите вы, оба! — закричала Лорел, когда Фиц ударился о стол и, споткнувшись, упал на колени. Лампа закачалась и наклонилась в сторону, Эйдан поймал ее, прежде чем стекло ударилось о пол и разбилось. — Боже! Взрослые мужчины ведут себя как школьники. И делают такие неприличные предположения, не говоря уже об оскорбительном обращении. Мне никогда еще не приходилось с этим сталкиваться.
Пораженные, Эйдан и Фиц изумленно смотрели на Лорел: Фиц в каком-то пьяном смущении, Эйдан в оцепенении. Как она не смогла понять его, когда он велел ей играть дальше?
Сделанный ею выговор предполагал быструю смену действий, и он притворился, что по-настоящему видит ее впервые.
— Миссис Сандерсон? Господи, как неловко. Простите, ради Бога!
— Да уж, сэр. А кого вы ожидали?
— Джентльмен об этом не может говорить.
— Лорел, д-дорогая, — сказал полулежавший на полу Фиц, — значит, вы п-пришли сюда, чтобы п- подождать меня?
Она покачала головой:
— Знай я, что это ваши личные комнаты, лорд Манстер, я бы и шагу сюда не ступила.
— Тогда… ч-что же вы здесь делали, мадам? — Фиц поднялся с пола, держась за руку Эйдана, который помог ему встать.
— Я просто искала пустую комнату, в которой могла бы… — она замолкла, собралась с духом и с чувством собственного достоинства ответила, — поправить предмет моего туалета, который оказался не в порядке. И это все, что я могу вам сказать. Леди не обсуждает детали своей одежды прилюдно.
С этими словами она развернулась и вышла из комнаты, оставив Фица совершенно подавленным, а Эйдана полным восхищения этой женщиной, способной помериться силами с двумя шалопаями и обыграть обоих столь блистательно.
Когда ее шаги смолкли на лестнице, Фиц проворчал:
— Н-ну, старина, кажется, эту леди мы оба потеряли.
Час спустя Лорел и Эйдан, в разных каретах вернувшиеся в его дом, сидели, как требовали приличия, в его гостиной и пили крепкий чай. Разложив документы среди чашек, они строили свои планы.
Из того, что им удалось собрать по кусочкам, они узнали, что до войны отец лорда Манстера и отец Виктории были членами интеллектуального общества, занимавшегося продвижением алхимии и связанных с нею наук. Француз-предатель Андре Руссо тоже был членом этой группы.
— Это совсем не то, что я рассчитывала найти, — сказала Лорел, взяв одно из писем, подписанных Андре Руссо, и поднесла его к лампе. — Неужели они и вправду верили, что простые металлы можно превратить в золото? Или что можно достичь бессмертия, принимая эликсир, созданный с помощью так называемого философского камня?
— Мой личный опыт показывает, что обещания богатства и вечной молодости часто заставляют невероятное казаться правдоподобным. — Эйдан шевельнул бровями. — Но оба герцога, Кларенс и Кент, вели жизнь, которая требовала больше средств, чем позволяли их доходы. Трудно представить, что они нашли волшебные способы, избавляющие их от финансовых затруднений.
Она углубилась в изучение диаграммы, иллюстрирующей теорию алхимиков о связи мудрости, морали, телесной гармонии и спасения души.
— Это похоже на религиозную доктрину, только без Бога. — Она взяла следующую страницу. — Кажется, Руссо вначале скептически относился к вероятности извлечения природных свойств камня из минералов, содержавшихся в термальных водах Бата.
Эйдан кивнул.
— Пока герцог Кларенс не представил эту карту. И кажется, это окончательно убедило остальных.
