Он улыбнулся.
— Это не выход.
— Он целится в людей, близких мне! Ты можешь оказаться следующим.
— Послушай, никто не знает, что я здесь. Мы просто будем и дальше держать мое присутствие в секрете, вот и все. И мы удвоим наши усилия и выясним, кто он. — Джонатан опустил глаза и посмотрел на ее тонкие руки цвета слоновой кости, которые сжимал в ладонях. Шарлотта проплакала всю дорогу назад, потом начала сердиться и только теперь немного успокоилась. Ничего удивительного: за прошедшие четыре часа неизвестный покушался на ее жизнь — правда, неудачно; ей казалось, что на ее глазах убивают экономку, а ее лучшая подруга чуть не погибла в огне. Джонатан сознавал, что никак не может уехать.
— Я хочу с ней поговорить! — неожиданно раздался громкий голос. — И я хочу говорить с ней немедленно!
Джонатан резко обернулся:
— Что…
— Это монитор. — Шарлотта убрала руки и пошла в кабинет.
Они подошли к компьютеру как раз в тот момент, когда Найт говорил:
— Не будете ли вы так любезны найти мисс Ли и передать ей, что она мне нужна?
Он стоял перед Десмондом в приемной корпорации, уперев руки в бока, подбородок его был выдвинут вперед, словно у бульдога. Десмонд казался мрачным и подавленным, глаза его по-прежнему прятались за темными стеклами очков.
— Мистер Найт, я уже сказал вам, что не имею ни малейшего представления, где моя кузина.
— Ее нет в офисе, — заметил Найт, — а ее секретарша ушла домой. Создается впечатление, что она просто испарилась!
— Я лучше пойду. — Шарлотта потянулась за своим плащом, но Джонатан остановил ее, взяв за руку.
— Ты уверена, что с тобой все в порядке? Пусть Найт немного побесится.
— Мне некогда успокаивать нервы, Джонатан. Нам необходимо работать.
Шарлотта посмотрела на компьютер, где горизонтальная линия медленно ползла по экрану, сообщая, сколько рецептов уже проверено. В маленьком окошке наверху постоянно менялись цифры, отмечая, сколько раз было найдено ключевое слово «эфедрин».
Джонатан не сомневался, что эфедрин «одолжили» из какого-нибудь другого продукта и каким-то образом ввели в состав формулы «Блаженства», «Десяти тысяч ян» и бальзама «Красота и Ум». Работа компьютера состояла в том, чтобы найти продукт, из которого взяли эфедрин, и сравнить эту формулу с формулой поддельных продуктов. После этого Джонатан смог бы проверить документацию и выяснить, кто имел доступ к формулам производившихся в тот день составов. Хотя на «Гармонии биотех» посменно работали около тысячи рабочих, найти того, кто мог и хотел подменить препараты, было не так сложно.
— У него должен быть доступ к серверу, — сказал ей Джонатан. — Это кто-то, кто имеет доступ к функции «запись новой формулы». Или по крайней мере знает пароль. Система записывает данные того, кто входил в нее, и это выведет нас на виновного. Мы его поймаем.
Шарлотта не была в этом так уверена: время стремительно уходило, группа немедленного реагирования, вызванная агентом Найтом, была уже в пути. А как только они закроют им доступ к компьютерам, Джонатан не сможет войти в систему.
— Пойду покажусь, пока он не решил отправиться меня искать. — Шарлотта натянула плащ. — Я сказала Десу, что просматриваю финансовые документы, чтобы проверить, нет ли разногласий: это могло бы указать на недобросовестного служащего. Мне лучше взять с собой какие-нибудь доказательства. Могу я войти в систему бухгалтерского учета, пока продолжается поиск?
— Просто открой еще одно окно в компьютере.
Шарлотта села за стол, нашла рубрику финансовых документов, напечатала свое кодовое имя и фразу-пароль.
«Входной пароль неверен. Пожалуйста, введите пароль», — возникла надпись на экране.
— Слишком быстро напечатала, — пробормотала она и снова ввела свою идентификацию, на этот раз печатая медленнее.
«Входной пароль неверен. Пожалуйста, введите пароль».
— Почему я не могу войти в систему?
— Дай-ка я попробую. У этих тот же пароль, что и для всей системы в целом?
— Нет. Здесь у меня пароль «Больше здоровья».
«Входной пароль неверен. Пожалуйста, введите пароль».
Джонатан нахмурился.
— Сейчас я попробую что-нибудь еще.
Он закрыл новое окно и вошел непосредственно в систему. Шарлотта ждала, нетерпеливо постукивая пальцами по столу. Наконец Джонатан откинулся на спинку стула, но почему-то молчал.
— Что такое? — испуганно спросила Шарлотта.
— Тебя исключили из списка.
— Исключили?! Ты хочешь сказать, это сделал чужак?
— Если так, — заметил Джонатан, — то перед нами куда более сложная проблема, чем просто переделанные формулы продуктов. Кому ты сказала, что идешь проверять бухгалтерские книги?
— Десмонду, Адриану и Марго. Мистеру Сунгу. Все об этом знают, Джонатан. Это может быть любой человек на фабрике…
— И один из них — убийца, — мрачно произнес он.
Глава 24
Когда Шарлотта ушла, Джонатан повернулся к мониторам камер безопасности. Десмонд Барклей по-прежнему обменивался неприязненными репликами с Валериусом Найтом, и Джонатан внимательно изучал кузена Шарлотты.
Внешне Десмонд очень изменился с тех пор, как Джонатан видел его в последний раз двадцать лет назад. Пышная шевелюра его значительно поредела, а гибкое тело атлета заплыло жирком. Джонатан задумался о темных очках Деса. Ночь, идет дождь. Зачем сейчас надевать очки от солнца?
Он смотрел, как Десмонд мерит шагами приемную в своей черной кожаной куртке. Он не снимал ее последние четыре часа, словно все время готовился уйти. Джонатан решил, что если физически Десмонд и изменился с годами, то внутри остался таким же. Золотая цепочка и кольцо на мизинце, то, как он вышагивал с важным видом перед Валериусом Найтом, довершали образ неуверенного в себе человека, которому всегда нужно доказывать собственную значимость.
Джонатан вспомнил последнюю встречу с Десмондом. Он сидел в гостиной в доме Шарлотты и ждал, пока девушка спустится вниз — они собирались отправиться в Мэнло-парк, где «Домашний компьютерный клуб» организовал встречу для обмена компьютерными деталями. Десмонд без стука вошел в гостиную в стэнфордском свитере и штанах для бега, хотя он только что окончил школу и еще не начинал учебу в университете. Он надел этот наряд, решил Джонатан, чтобы побороть мучивший его комплекс неполноценности. Десмонд никогда не упускал случая дать понять Джонатану, что он «лучше», хотя отец Джонатана был, вероятно, богаче отца Десмонда.
— Это все потому, что он приемный, — сказала как-то Шарлотта, когда Джонатан чуть не поколотил ее кузена после того, как тот заявил, что шотландцы умеют только пить виски и скандалить. Им было тогда по шестнадцать, Джонатан еще не научился усмирять свой характер, и Шарлотте неоднократно приходилось вмешиваться. — Десмонд очень неуверен в себе. Он пытается соответствовать своей семье, унижая других.
Джонатан в тот раз успокоился, решив, что не слишком весело иметь таких родителей, как Адриан и Марго Барклей. Адриан невыносимо скучен, а Марго — просто сексуальная барракуда, набросившаяся на него в бассейне. Джонатану часто приходила в голову мысль — что бы подумал Десмонд, если бы узнал, как
