показал подружке, как вставить в трубку коробочку, потом набрать номер и услышать ответ, не заплатив при этом ни цента. Происходило это в середине ночи, Шарлотта боязливо прижималась к нему, а он держал трубку у ее уха.
Веселье закончилось в ту же ночь, когда он отправился рыться в мусорных ящиках позади телефонной компании, а потом протянул Шарлотте старые справочники и распечатки. Она ждала его, дрожа в темноте, — испуганная, но верная соучастница. А спустя час они сидели вместе в полицейском участке, ожидая, когда за Джонатаном приедет отец, а за Шарлоттой — бабушка. Джонатан восхищался спокойствием Шарлотты: ведь они оба знали, что их ожидает суровое наказание. Скорее всего им запретят видеться.
Он прекрасно помнил, что именно это напугало его тогда больше всего — больше, чем любое полицейское наказание, больше того, что мог сделать с ним отец. Джонатан до смерти перепугался, что у него могут отнять Шарлотту.
Глава 27
— Вы играли с деньгами наших инвесторов?! — Шарлотта повысила голос.
— Я не играл, Шарлотта, — ответил Адриан. — Я их просто вложил. Уверяю тебя, это верное дело. Мы можем превратить эти миллионы в сотни миллионов.
— Адриан, вы не имели права! Господи, что же вы наделали?! Это же может привести к разорению компании! Вы это понимаете? Черт побери, Адриан, я не могу поверить, что вы оказались до такой степени жадным!
Он поднял руки:
— Ладно, пока еще ничего не потеряно. Как только это расследование закончится…
— Мы и без того уже печально прославились, Адриан.
Продажи падают, а теперь еще появилась четвертая жертва.
— Что?!
— Вот что я вам скажу. Вы немедленно сообщите инвесторам, что лично вернете им все деньги.
— Я не могу этого сделать! — крикнул Адриан. — Откуда я возьму столько денег?
— Меня не волнует, где вы их возьмете, — ровным голосом парировала Шарлотта. — Но учтите: вы не должны прикасаться к премиям для служащих! Эти деньги им обещала компания. Если вы только попытаетесь использовать эти деньги…
— Ты ведешь себя неразумно, Шарлотта.
Она не сводила с него глаз, лицо ее побелело от гнева.
— Исполняйте! — отрезала она и широким шагом вышла из кабинета.
Мгновение Адриан стоял, глядя на украшенную ручной резьбой дверь, которую Шарлотта захлопнула, уходя. Эта дверь давала людям понять, что она ведет в кабинет очень могущественного человека. Потом он отвернулся к окну, уперся ладонями в холодное стекло и стал смотреть на грозу.
Ни разу за всю свою жизнь он не чувствовал себя таким старым, таким беспомощным, таким ненужным. Неужели Шарлотта и вправду думает, что он взял эти деньги из жадности? Что он просто сходит с ума из-за долларов?
Адриан прижался лбом к стеклу и закрыл глаза.
Это никак не было связано с желанием стать богаче, чем он был до сих пор. Это вообще не имело никакого отношения к деньгам! Все просто. Адриану Барклею захотелось сделать что-то самому. Он пожелал заслужить наконец персональное уважение, а не пользоваться им только потому, что носил фамилию своего отца. Ему необходимо было собственное дело, которое бы он не унаследовал и которым бы не руководили другие!
Он коротко, без слез, всхлипнул. Господи, какой ужас! А он был так уверен, что наконец нашел решение проблемы, которая всегда возникает в том случае, если ты являешься отпрыском человека, вернувшегося с войны с медалями, строившего мосты на века. Сколько Адриан себя помнил, его всегда приветствовали словами: «А-а, вы сын Гидеона Барклея?» — и перед ним открывались двери, приходили приглашения, женщины говорили «да». Не из-за него самого, а из-за человека, который его породил.
Сделка с деньгами инвесторов, которую он тайно прорабатывал, принесла бы ему собственный успех, стала бы только его детищем, делом его рук от начала и до конца. Он задумал проект поселения для стран «третьего мира» — образцового, сбалансированного, самодостаточного, самообеспечиваемого. Творение Адриана Барклея, созданное на его собственном компьютере, воплощенное в жизнь благодаря его собственным разумным вложениям. Когда-нибудь такое поселение начнет свое безоблачное существование где-то в Африке или Латинской Америке. Его счастливые жители будут хорошо питаться, жить в чистых домах, посещать современные школы, церкви, больницы…
Отличная идея, которой бы все стали аплодировать; ее признали бы во всем мире, и он бы получил имя.
Адриан поднял голову, увидел свое призрачное отражение в стекле, а чуть позади — еще одно лицо. Он обернулся. Марго стояла рядом с ним, словно прошла сквозь дверь, как бесплотный дух. Его красавица Марго! Спустя столько лет ему все еще хотелось, чтобы она им гордилась. Он не смог дать ей ребенка, но, возможно, слава и признание стали бы для нее лучшим подарком.
Марго рассматривала мужа на фоне бури за окном. Она слышала их разговор с Шарлоттой, и ей хотелось догнать эту девчонку, тигрицей наброситься на нее, разорвать на части и преподнести Адриану кости этой сучки.
Ради него она могла убить.
Адриан был ее спасителем. Адриан заботился о ней и защищал ее от секса и мужчин. Только он один понимал, что скрывается за сексуальными играми Марго, знал, почему она флиртует и соблазняет…
Как только на горизонте Марго появлялся новый мужчина, она немедленно начинала посылать ему сигналы, делая вид, что желает его.
Потому что это всегда заставляло их бежать! Надо было только напасть первой — острые зубы и коготки наготове — и сделать это так откровенно и грубо, что мужчины немедленно побегут прочь. Отвергнутая таким образом, Марго могла больше не беспокоиться о том, что мужчина станет проявлять интерес к ней, она могла больше не играть в эти сексуальные игры, она была свободна от романов…
В ту ночь, много лет назад, тоже шел дождь. Семилетняя Марго проснулась после ночного кошмара. Она прошла по длинному страшному коридору мимо комнаты дяди Гидеона в спальню Адриана. Она потянула его за рукав пижамы и сказала:
— Мне страшно!
Они плохо знали друг друга: Марго только что переехала в дом к Барклеям — к Гидеону, которого ей следовало звать «дядей», и Оливии, которую она называла «тетечкой». Она знала, что это ненадолго, потом ее мама приедет за ней. Но у нее продолжались кошмары даже за многие мили от дома, и она боялась спать одна.
Если она будет спать одна, то комната опять может наполниться запахом алкоголя, а вслед за этим придет боль…
Не говоря ни слова, семилетний Адриан поднял одеяло, и Марго свернулась калачиком рядом с ним. Она спала беззвучно, ей больше ничего не снилось.
Марго очень плохо помнила свое детство в Филадельфии. Ей вспоминалась красивая мебель в большом доме, канделябры, роскошные женщины в белых платьях. Но потом память подводила ее. Оставался только запах алкоголя и страшная боль, которая пронизывала все тело.
А потом была железнодорожная станция, и ее мамочка говорит ей:
— Поторопись, Марго! Не оглядывайся назад. Что бы ты ни делала — никогда не оглядывайся назад.
Марго так и поступала. За шестьдесят два года она ни разу не оглянулась назад.
