я не заметила, что ему так не терпится вернуться к прерванной игре в теннис.
— Разумеется, — ответила его жена и, поднявшись с кресла, повернулась ко мне: — Вы выпьете с нами кофе, миссис Ли?
Я ясно поняла, что она хотела сказать: я не входила в понятие «мы», употребленное Гидеоном.
— Благодарю вас, — ответила я.
Оливия дернула за шнурок звонка и, когда появилась горничная, велела принести кофе и кекс с зернышками кунжута. Потом она вернулась к своему креслу, стряхнула пепел в хрустальную пепельницу и обратилась к мужу:
— В самом деле, Гидеон, ты считаешь разумным связываться с этим делом? Я имею в виду то, как это отразится на имени Барклеев.
Гидеон нахмурился, не отрывал глаз от моих бумаг.
— Ради всего святого, Оливия, что ты говоришь!
Она улыбнулась мне.
— Я уверена, миссис Ли согласится со мной, что нужно защищать фамилию Барклеев.
Она всегда называла меня миссис Ли, словно я была старше ее, хотя нам обеим исполнилось по двадцать восемь. Она специально напоминала мне о моей китайской фамилии и о том, что я так и не получила того, за чем приходила в этот дом девять лет назад. Фамилию моего отца. Она также хотела напомнить мне, что она Барклей, что это ее дом, что Гидеон принадлежит ей…
— Ваша жена права, Гидеон, — поддержал ее мистер Уинтерборн. — Пока вы никак не связаны с этим делом. Но компания «Красный Дракон» обладает большим влиянием, и у них много денег. Если они решат начать преследовать и вас, то вы можете проиграть.
Гидеон вернул бумаги адвокату.
— Я остаюсь с Гармонией, — спокойно ответил он. — Что бы ни случилось.
— Очень благородно с твоей стороны. — На губах Оливии застыла вымученная улыбка.
— Миссис Ли, — снова обратился ко мне адвокат, пристально глядя на меня проницательными синими глазами, — вы можете не сомневаться, что «Красный Дракон» предъявит вам очень серьезный иск. Нам надо выстроить не менее серьезную защиту. Во-первых, я хочу просмотреть ваши записи. Мы сравним даты экспериментов с вашими формулами с датами выхода продукции «Красного Дракона».
— Но у меня нет записей, мистер Уинтерборн…
Он удивленно взглянул на меня и некоторое время молчал.
— Что ж, тогда пригодятся любые письма, записки, в которых вы упоминаете эти формулы, любые документы с датой, которые можно проверить.
— У меня есть книга рецептов моей матери. Там есть даты и формулы.
Адвокат расстегнул свой темно-синий пиджак и сунул руки в карманы брюк.
— Я полагаю, нам пригодится все, что у вас есть. Мне понадобятся фамилии всех тех, кто работал у вас, скажем, последние десять лет. — Адвокат снова замолчал, вопросительно глядя на меня. — Вы, надеюсь, записывали фамилии тех, кто на вас работал?
— Видите ли, мистер Уинтерборн, — начала я объяснять, — Чайнатаун отличается от остального Сан-Франциско. Ко мне на фабрику приходит девушка, говорит, что она голодна, что ей нужны деньги, что у нее неприятности. Я сажаю ее в комнату, где упаковывают лекарства, и прошу остальных показать ей, что надо делать. В конце дня я плачу ей деньги. Она может прийти на следующий день, а может и не прийти.
Адвокат глубоко вздохнул.
— Вы сделали несколько крайне неприятных замечаний в адрес «Красного Дракона», миссис Ли. Если мы не найдем способ отбить их атаку, вы можете все потерять. Вы это осознаете или нет?
— Но они меня обокрали!
— Это я понимаю, — терпеливо произнес адвокат. — Но нам нужны доказательства. Если мы найдем хотя бы один случай, когда были нарушены ваши авторские права, докажем, что была украдена хотя бы одна формула…
Была одна формула, о которой я точно знала, что ее украл «Красный Дракон». И я записала данные, чтобы доказать это. Но мне было неловко говорить об этом с человеком, которого я видела впервые в жизни, тем более — в присутствии Гидеона и Оливии.
— Есть одно письмо, — неохотно сказала я. — Речь шла о секретной формуле. Я приготовила лекарство, используя старинный рецепт, записанный на папирусе. Никто не знал, что я над ним работаю. И у «Красного Дракона» нет этого папируса…
— Продолжайте.
Я старалась избегать взгляда Гидеона.
— Там оказалась проблема с формулой, поэтому я послала ее химику на анализ. Он написал мне, что следует удалить один ингредиент, что я и сделала. Спустя неделю «Красный Дракон» выпустил на рынок новый продукт. Это была та же формула, что я нашла на папирусе, но в нем содержался тот самый ингредиент, который я удалила из своей формулы.
— А это доказывает, что формулу украли раньше, чем вы получили ответ от химика. У вас сохранились эти письма, миссис Ли?
— Да.
— Отличное начало! — Он удовлетворенно потер руки. — Кстати, что это за лекарство?
— Оно называется «Десять тысяч ян».
— Необычное название.
— Любой китаец скажет вам, что это очень хорошее название. Десять тысяч — это очень мощное магическое число, а ян — это мужская сущность. «Десять тысяч ян» — тоник, повышающий потенцию.
— Тоник, повышающий потенцию?! — Седые брови мистера Уинтерборна взметнулись вверх. — Господи боже, вы хотите сказать…
— Это возбуждающее средство.
В тот день, когда начался суд, мне было очень страшно, но я не теряла надежды. Мистер Уинтерборн и его помощники разработали серьезную линию защиты, которая превратилась в нападение на «Красного Дракона». Помощники адвоката разыскали девушек, работавших на меня много лет назад, и взяли у них показания. Они перерыли всю книгу рецептов моей матери, сравнивали формулы и даты с продуктами «Красного Дракона». Они нашли восемь случаев, когда я разработала препарат, а неделю спустя «Красный Дракон» выбросил его на рынок! У нас были и показания мистера Хуана о том, что после того, как мы с ним подписали соглашение об аренде, к нему приходил представитель «Красного Дракона» и просил сдать то же самое помещение.
Мистер Уинтерборн заверил меня, что, если повезет, «Красный Дракон» отзовет иск и все дело решится спокойно, а до обвинения даже не дойдет.
Отправляясь в суд, я молилась о том, чтобы нам улыбнулась удача. Ирис я оставила на попечение одной из двоюродных сестер мистера Ли, которой в свое время я помогла приехать с Гавайских островов. Мы обе сделали вид, что Ирис помахала мне на прощание, хотя она просто отмахивалась от чего-то, что видели ее беспокойные глаза.
В первый день слушаний солнце сияло. Когда я остановилась на ступенях дворца правосудия, чтобы оглядеться, то увидела птицу с длинной шеей, слетевшую с крыши. Я приняла это за знак удачи.
Мужчина, которого я привыкла называть про себя Дракон, явился в суд в строгом темном костюме и вел себя очень скромно. Ему было за шестьдесят. С угольно-черными волосами и лицом без морщин, он казался приятным и обаятельным китайцем. Владелец «Красного Дракона» известен своей склонностью к ночным клубам и белым женщинам. Словно пытаясь опровергнуть эту славу плейбоя, он пришел вместе со своим восемнадцатилетним сыном, который сел рядом с ним за перилами. Это был серьезный юноша с удлиненным лицом, в темном костюме и крахмальном воротничке.
Мне понравилось, что среди присяжных четыре женщины. Это, по словам мистера Уинтерборна, было весьма необычно и могло помочь моему делу. Еще одно хорошее предзнаменование! Я с облегчением заметила, что зал суда почти пуст, если не считать Гидеона и Оливии, сидящих в первом ряду, и мистера Ли, расположившегося чуть подальше. Когда встал адвокат «Красного Дракона» и начал свою речь, его голос
