этом рецепте. Я написала химику, который в прошлом делал для меня анализы, и спросила его мнение. Он ответил мне, что мои подозрения оправданы и что мне следует убрать из формулы этот ингредиент. Что я и сделала.
— Что это был за ингредиент, миссис Ли?
— Эфедрин.
— Значит, вы не используете эфедрин в ваших лекарствах?
— Я использую его в эликсире «Золотой Лотос» — он облегчает приступы астмы.
— Следовательно, это не яд?
— В больших дозах он смертелен для здоровых людей. В меньших дозах он смертелен для людей со слабым сердцем или для тех, у кого повышено кровяное давление.
— Но как покупателю узнать об этом?
— На этикетке есть предупреждение, что эликсир «Золотой Лотос» содержит эфедрин и что его не следует принимать людям с больным сердцем.
Мой адвокат протянул мне бутылочку тоника «Сильный мужчина».
— Вы не могли бы прочитать этикетку?
— Здесь говорится, что тоник восстанавливает мужественность, силу и потенцию.
— Указан ли состав лекарства?
— Нет.
— Есть ли предупреждение не принимать слишком большие дозы?
— Нет.
— Ваша честь, — Уинтерборн обратился к судье, — здесь у меня отчеты независимой экспертизы об анализе содержимого этого пузырька. Оба эксперта пришли к выводу, что «Сильный мужчина» содержит эфедрин в количестве, выходящем за границы безопасной дозы.
Зал суда буквально взорвался, а я увидела, как Гидеон улыбнулся и подмигнул мне.
В воскресенье в одной из газет появился заголовок: «Производителя обвиняют в продаже ядовитого сексуального тоника!» Был там и рисунок художника, но я получилась больше похожей на Анну Мейвонг, китайскую кинозвезду. В понедельник утром улица и тротуар возле здания суда были настолько заполнены народом, что полиции пришлось принять меры, чтобы контролировать толпу. Присутствовали репортеры, появились кинокамеры «Мувитон ньюс», люди пытались захватить места…
Теперь я поняла, почему мистер Уинтерборн не хотел говорить о тонике «Десять тысяч ян»!
— Для чего предназначен ваш тоник, миссис Ли? — прогудел в своей театральной манере адвокат «Красного Дракона»; обращаясь ко мне, он смотрел в зал.
— Для повышения мужской силы, — ответила я уклончиво, делая вид, что иду ему навстречу. Мне трудно было оценить настроение присяжных и публики. Я надеялась, что они на моей стороне, но утверждать наверняка не могла.
— Вы имеете в виду сильные мускулы?
— Я имею в виду мужественность.
— Что-то вроде того, что у мужчины на груди начинают расти волосы?
Я посмотрела на Гидеона. Он ободряюще улыбнулся мне. Присутствующие ерзали на стульях, я чувствовала всеобщее возбуждение, словно все ждали, что я произнесу запретные слова. И я вдруг рассердилась. В конце концов, я жертва, а не преступник! Почему же меня наказывают?
— «Десять тысяч ян» — это формула, которая помогает улучшить сексуальные показатели, — отчеканила я и указала на Дракона: — Этот человек украл мою формулу, но оставил в ней смертельный компонент. Тот самый, что я убрала из готовой формулы. Лекарства этого человека — яд.
Дракон, до сих пор хранивший молчание, вскочил на ноги:
— Это не яд!
— Тогда выпей его сам, ублюдок! — неожиданно рявкнул Гидеон, тоже вскакивая со своего места. — Выпей бутылку прямо здесь и докажи, что тоник безопасен!
— Мне такой тоник не нужен, — парировал Дракон. — Но, может быть, вы в нем нуждаетесь?
В зале начался кромешный ад. Судья изо всех сил стучал своим молотком, но его едва было слышно в таком шуме.
Когда порядок восстановили, адвокат «Красного Дракона» громко заговорил, снова стоя ко мне спиной:
— Итак, миссис Ли, вы нам сказали, что ваш первый пациент заболел. Неужели вы ставите эксперименты на людях?!
— Это был особый случай. Человек, который испробовал на себе действие тоника… — Я замолчала, не желая выдавать чужую тайну.
— Не скажете ли вы суду, кто был вашим клиентом, для которого вы составили эту смесь?
Поднялся мистер Уинтерборн:
— Возражаю, ваша честь. Недопустимо говорить о личности пациента.
— А я полагаю, что на этот вопрос следует ответить, ваша честь! — вмешался адвокат «Красного Дракона». — У моего клиента создалось впечатление, что против него составлен заговор. Имя пациента миссис Ли имеет прямое отношение к делу!
— Возражение отклоняется. Отвечайте на вопрос, миссис Ли.
Я не думала, что они дойдут до такого.
Повернувшись к Гидеону, я увидела, что на его лице появилось выражение боли. И все-таки я должна была говорить — перед всей этой глазеющей толпой, репортерами и кинокамерами.
— Я приготовила это лекарство для моего мужа, мистера Ли.
Как только я произнесла эти слова, зал суда превратился в воплощение хаоса. Засверкали вспышки фотоаппаратов, репортеры бросились прочь из зала, а я смотрела на моего мужа. Он сидел в первом ряду с высоко поднятой головой, полный спокойного достоинства.
Я никогда не видела Гидеона таким рассерженным.
— Они просто распяли ее в суде! — говорил он, расхаживая вечером по моей маленькой гостиной.
Мистер Уинтерборн покачал головой.
— У нас связаны руки, Гидеон. Гармония не смогла представить доказательства своих обвинений. Теперь присяжные должны вынести решение, а я не думаю, что они на нашей стороне.
Гидеон уставился на адвоката.
— Мне казалось, вы говорили, что женщины среди присяжных помогут нашему делу.
— Я так считал, но это оказалось большой ошибкой.
— Почему?
— Потому что Гармония молода и красива, да к тому же еще продает сексуальные тоники для их мужей. Она представляет для них угрозу.
— Послушайте, — сказал Гидеон, — ведь у нас есть заключения химиков, что тоник, выпускаемый «Красным Драконом», опасен. Это же подтверждает слова Гармонии! Разве нет?
— В большом количестве многие лекарства токсичны. И, кроме того, Гидеон, нет доказательств, что кто-то в самом деле умер, приняв тоник «Сильный мужчина». Вот в чем проблема. Здесь только предположения, никаких фактов.
— Но Гармония называла фамилии…
— Эти мужчины действительно болели или умерли. Но от чего? Вскрытие ведь не проводилось. Нам неизвестно состояние их здоровья к моменту смерти. — Он повернулся ко мне и прерывисто вздохнул: — Миссис Ли, я полагаю, вам следует приготовиться к худшему.
Я не могла потерять надежду.
— Мистер Уинтерборн, — проговорила я, — недавно в суд приходила женщина. Она пробыла там всего несколько минут и ушла сразу же, как только я заметила ее. Мне показалось, что она чего-то боится.
— Кто она?
