Я ждал, слыша удары собственного сердца и думая о том, что Одетта, должно быть, уже благополучно добралась до гостиницы. Через некоторое время я услышал голос дворецкого.
— Дайте мне мистера Мальру, — сказал я, стараясь говорить грубо и отрывисто. — У меня есть сообщение от его дочери.
— Как доложить о вас мистеру Мальру?
— Делай, что тебе говорят! — заорал я в трубку. — Скажи Мальру, чтобы он подошел к телефону.
— Подождите минутку.
Он был явно шокирован. Я слышал, как он положил трубку. Лицо у меня покрылось испариной. Я ждал, поглядывая через стекло кабины на публику в баре. Никто не смотрел в мою сторону.
Затем я услышал в трубке тихий голос:
— Мальру у телефона. Кто говорит?
Ладно, по крайней мере, Рея оказалась верна своему слову. Она сказала, что заставит его подойти к телефону, и он подошел.
— Слушай внимательно, приятель! — сказал я, медленно выговаривая каждое слово, чтобы он ничего не пропустил. — Мы похитили твою дочь. Мы хотим за нее пятьсот тысяч монет. Ты слышал? Пятьсот штук, причем в мелких купюрах. Если не заплатишь, ты ее больше не увидишь — это мы обещаем. Не вздумай звонить легавым, и никаких фокусов, понял? Это кидмам[2], приятель. Хочешь увидеть свою дочь — сделаешь так, как я говорю.
После секундной паузы тихий голос произнес:
— Понятно. Разумеется, я заплачу. Как я вручу деньги и как будет возвращена моя дочь?
Судя по голосу, он обладал завидной выдержкой.
— Я позвоню в понедельник. Когда будут деньги? Чем скорее, тем лучше для твоей дочери.
— Деньги будут завтра.
— Завтра воскресенье.
— Деньги будут завтра.
— Ладно. Я позвоню в понедельник утром. Получишь инструкции, как передать деньги, и запомни — одно слово легавым, любая увертка, и можешь петь девчонке отходняк. Найдешь ее в канаве, но не раньше, чем мы с ней позабавимся.
Я положил трубку и пошел к «паккарду». Не скажу, чтобы я вырос в собственных глазах, но это была работа, и платили за нее слишком большие деньги, чтобы думать еще о самолюбии.
Я был рад, что Нина уже спала. Сам я в ту ночь долго не мог уснуть. Мне показалось, что я едва-едва задремал, когда меня разбудил телефонный звонок.
Нина взяла трубку. Я напряженно прислушивался к ее голосу. Услышав ее быстрые шаги по коридору, я постарался взять себя в руки. Дверь спальни отворилась.
— Гарри… Это Джон. Он хочет говорить с тобой по какому-то срочному делу.
Я сбросил с себя простыню, встал с кровати и накинул халат, который она держала в руках.
— Что там за срочное дело? — спросил я. — Он не сказал?
— Нет. Он просит тебя.
— Ладно, иду.
Я прошел в гостиную и взял трубку.
— Джон? Это Гарри.
— Привет, старик, — сказал Джон. В голосе его звучало возбуждение. — Слушай, я устроил тебе эту работу, и ты можешь с ходу включиться в дело, которое пахнет сенсацией! Надо, чтобы ты приехал сюда прямо сейчас. Я звоню из прокуратуры. Могу тебя обрадовать: будешь получать полторы сотни в неделю и отдельно на служебные расходы. Но главное, мы можем использовать тебя, Гарри, причем немедленно. Это такое дело, которое прогремит на всю страну. Ты ведь слышал о Феликсе Мальру, французском миллионере? Похоже, у него похитили дочь. Если это так — тогда, брат, только держись! Ситуация как раз по твоей части. Приезжай сюда прямо сейчас, прокурор наверняка захочет с тобой поговорить.
Я почувствовал, как ледяные пальцы сдавили мне сердце.
— Постой-ка, — сказал я осевшим голосом. — Я еще не говорил, что буду работать в администрации.
— Послушай, Гарри, какая муха тебя укусила? — Голос Реника подскочил на пол-октавы. — Если все подтвердится, а я думаю, так оно и будет, это дело станет самой большой сенсацией за всю историю Палм- Сити. Неужели ты не хочешь участвовать в нем?
Я видел, что Нина стоит в дверях и слушает. Ладони у меня так вспотели, что я с трудом держал трубку. Значит, о похищении стало известно. Похоже, у него похитили дочь, сказал Джон. Работая в прокуратуре, я буду хотя бы знать о всех предпринимаемых шагах. Я колебался не более трех секунд, затем сказал:
— Еду, Джон.
— Ну и отлично… только поторопись, — сказал Реник. — Буду ждать.
Я положил трубку.
— Что там, Гарри? — спросила Нина.
— Не знаю. Похоже, что-то стряслось, но он не сказал что. Он просит меня срочно приехать в прокуратуру. Они платят полторы сотни в неделю, и я не собираюсь от них отказываться.
— О, Гарри! — Она обняла меня и поцеловала. — Я так рада. Сто пятьдесят, подумать только! Я знала, я чувствовала, что все будет в порядке!
Я был не в том настроении, чтобы предаваться супружеским ласкам. Я похлопал ее по спине и отодвинул от себя.
— Мне надо немедленно туда ехать.
Я пошел в спальню и быстро оделся. Сердце у меня так колотилось, что дышать было трудно. Значит, Рея просчиталась, и Мальру все-таки заявил в полицию. Ну что ж, я потерпел неудачу. У меня не будет пятидесяти тысяч долларов, но по крайней мере будет работа на полторы сотни в неделю.
Будет ли? От волнения я никак не мог завязать галстук. Если полиция обнаружит, что я замешан в этом похищении, меня выставят в два счета. Возможно, те пленки сохранят мне свободу, но только не работу.
Я приехал в прокуратуру в начале десятого. Девушка проводила меня в кабинет Реника.
— Входи, входи, Гарри! — сказал он, вставая из-за массивного стола и пожимая мне руку. — Я рад, что мы поладили. Ты об этом не пожалеешь. Прокурор уже выехал, мы ждем его с минуты на минуту.
— Из-за чего ажиотаж, Джон? Что там произошло с дочерью Мальру?
В дверь постучали, и в комнату заглянула девушка.
— Мистер Мидоуз уже здесь, мистер Реник.
Реник поднялся.
— Пойдем поговорим с Мидоузом.
Пока мы шли по длинному коридору, Реник продолжал:
— Будь с ним осторожен. Он хороший малый, но немного обидчивый. Он все о тебе знает, и он восхищен твоим поведением в той истории. Делай свое дело, и у тебя не будет с ним никаких осложнений. — Он остановился около двери, постучал и вошел.
Коренастый мужчина с белоснежными волосами стоял у окна, раскручивая сигарету. Он обернулся и скользнул по мне голубыми глазками-буравчиками. На вид ему было лет пятьдесят. Красное мясистое лицо, выдвинутый подбородок и твердый рот с тонкими губами сразу настраивали на мысль о несокрушимой энергии.
— Это Гарри Барбер, — сказал Реник. — С сегодняшнего утра он наш сотрудник.
Мидоуз рывком протянул мне холодную твердую руку.
— Рад слышать. Я знаю о вас, Барбер, и то, что я знаю, мне нравится.
Я пожал ему руку.
Выпустив изо рта облако дыма, Мидоуз подошел к своему столу и жестом пригласил нас садиться.
— Вы испортили мне выходной, — сказал он Ренику. — Я собирался свозить жену и детей за город. Ну, так в чем дело?
