кружку на стол.
Он заметно насторожился, и Стефани отругала себя за нетерпеливость. Не надо было торопиться с этим вопросом. Но что поделаешь, если высокий симпатичный мужчина приглянулся ей и внезапно захотелось сделать для него что-нибудь хорошее, как-то изменить его нескладную судьбу.
— Причем тут кофе? Я говорю вообще. Вам есть, где и на что жить?
— Нет, да это и неважно, — безразлично произнес Грег. — Отправлюсь куда глаза глядят. Дорог на свете много.
— Но почему? — удивленно воскликнула Стефани. — Разве вам нравится такая жизнь? Что будет через пять — десять лет? А если вы тяжело заболеете? Подумайте об этом, прошу вас!
— К чему этот разговор? Не хотите же вы сказать, что беспокоитесь о совершенно незнакомом человеке? — с сарказмом и недоверием спросил Грег и, откинувшись на спинку стула, скрестил руки на груди.
Пожалуй, это было неосмотрительно с его стороны: раненая спина мгновенно дала о себе знать. Он поморщился, но из глупого упрямства позы не изменил. Не задумываясь о том, что делает, Стефани выскочила из-за стола и потянула Грега за плечи вперед.
Она действовала инстинктивно, как поступила бы в случае с Шоном. Странно, но боль Грега ощущалась ею как собственная. Раньше такое бывало, только когда что-то случалось с сыном. Стефани даже отступила на шаг, когда до нее дошел смысл поступка. Руки задрожали, и она торопливо спрятала их за спину.
Но подбородок упрямо вздернулся, когда заявила:
— Да, я беспокоюсь о вас. А почему нет? Вы же спасли моего сына. Могу я тоже сделать для вас доброе дело? Да я просто обязана, если хотите знать!
— О чем это вы? — снова недоверчиво спросил Грег, уставившись на нее испытующе и строго.
Впрочем, он тут же смягчился, увидев, каким восхитительным румянцем вспыхнули ее нежные щеки. Стефани оперлась руками о край стола, выжидая, пока стук сердца станет размереннее. Спустя минуту она уже оправилась от смущения и произнесла твердо и решительно:
— Я собираюсь предложить вам комнату и помочь с работой. У вас есть хоть какие-нибудь документы?
— Комнату и работу?.. — протянул Грег задумчиво. — Заманчиво. Признаться, я уже подумывал о том, чтобы осесть в тихом местечке, где никто не знает о моем прошлом и не станет лезть в душу. Так почему бы не здесь? Коннектикут меня вполне устраивает. И документы у меня есть.
— Какие?
— Полный набор. Все, что обычно носят в бумажнике.
— Вот и прекрасно, — просияла Стефани. — Тогда у вас все получится. Вы освоитесь у нас очень быстро. Мы можем быть очень гостеприимными, если новичок нам понравится. Роузфилд — хороший город. И уверяю вас, никто не станет лезть к вам в душу, даже я. Уж это могу обещать твердо.
Ей не удалось скрыть торжества в голосе и довольного блеска глаз. Стефани ликовала: задуманное начинало осуществляться. Еще немного — и на свете станет одним несчастным скитальцем меньше!
Но Грег, почуяв опасность, попытался избежать уготованной ему — с самыми благими намерениями — участи.
— Эй, я еще не сказал «да». И потом… Стефани, вам не приходило в голову, что это может быть слишком опасно — вот так доверять кому попало? Вам ведь совершенно ничего обо мне не известно.
— Бросьте, с какой стати мне вас бояться? — засмеялась она бархатным, грудным голосом. — Красть у меня нечего. Самое ценное — это Шон. Но его вы не похитили, а спасли от верной гибели. Так не поступил бы ни один бандит, насильник или убийца. А всего остального пугаться просто глупо.
Она была права, ему пришлось это признать.
— Не знаю, что и возразить. Хотя нет, а как же ваша репутация? Жить в одном доме с молодым мужчиной, не будучи за ним замужем… Вряд ли здесь это принято.
— Я не девочка, а разведенная женщина, — твердо заявила Стефани, чуть было не стукнув кулаком по столу в подкрепление своих слов, но вовремя удержалась. — Я даже сына имею. В моем положении, как видите, есть и преимущества. Но если уж соблюдать приличия, можно сказать соседям, что вы мой дальний родственник. Тогда вообще не возникнет никаких проблем. Вас примут в Роузфилде с распростертыми объятиями. Нужно только пройтись со мной по главной улице и познакомиться кое с кем. А уж после воскресной службы в церкви вас окончательно сочтут достойным членом общества.
— В церкви? Да я не был там лет… — Грег глубоко задумался.
Последний раз он вошел под церковные своды в день собственной свадьбы. Минуло всего несколько лет с той поры, а кажется, что все происходило даже не в его жизни. Грег не вспоминал о прошлом, чтобы не бередить подживающие, но еще кровоточащие сердечные раны.
Белое облако подвенечной фаты, романтические грезы о вечной любви, прогулки лунной ночью рука об руку с любимой — это не для него. Обо всей этой высокопарной чуши, на поверку оказавшейся сплошной театральной декорацией, он думать больше не желал. А церковь ассоциировалась у него именно со свадьбой…
Грегу не хотелось показаться грубым. Он не знал, как отклонить предложение Стефани, и насупился, лихорадочно подыскивая подходящую формулировку для вежливого, но категоричного отказа. Его нерешительность была истолкована ею неправильно. Она подумала, что настаивать на посещении божьего храма, пожалуй, не стоит. Не всякий теперь ходит молиться вместе с другими. Да это и не самое главное. Гораздо важнее, чтобы Бог был у человека в душе.
— Я хожу в церковь ради Шона, — доверчиво призналась Стефани. — Сама-то предпочитаю молиться наедине с собой. Если вы не хотите, можете не идти туда с нами завтра.
Грег перестал хмуриться, поняв состояние Стефани. Бедная девочка так смущена! Если бы она знала, от каких воспоминаний он бежит!.. Впрочем, не пора ли остановиться?
— Хорошо, я провожу вас на воскресную службу, раз вы считаете это нужным.
— Спасибо. — Стефани довольно улыбнулась, решив, что ее предложение принято, и принялась, как говорится, ковать железо, пока горячо. — Скажите, а кем вы работали прежде? Что вы умеете делать?
— Я хорошо вожу машины любых марок и разбираюсь в их устройстве. Могу отремонтировать любую.
Грег почувствовал себя в родной стихии. Он ступал по твердой почве, привычной и хорошо изученной, которая не таила никаких опасных сюрпризов. Следовало только следить за своим торопливым языком, готовым сболтнуть лишнее. За одной оговоркой почти всегда следует другая. Так и не заметишь, как расскажешь все. Ни к чему Стефани знать о том, что с ним произошло. Скорее всего, она его не поймет или, что еще хуже, осудит за слабость.
— Отлично! Это даже лучше, чем я ожидала, — воодушевилась Стефани, которая до сего момента пессимистично полагала, что речь пойдет о подсобной работе на стройке или о чем-нибудь в этом же роде.
Она даже привстала от возбуждения, поскольку удача сама шла к ним в руки.
— Дело в том, что в городе есть всего одна авторемонтная мастерская, а ее лучший механик на днях переехал в соседний город к подруге. Они собираются пожениться. Хозяин мастерской рвет и мечет. Но где найдешь механика в нашей глуши? Не по каталогу же его выписывать? Если вы покажете ему, что умеете, он с радостью примет вас на работу.
— Я не подкачаю, можете не сомневаться, — успокоил ее Грег, не уразумев даже, что уже идет на поводу у Стефани, решившей изменить его судьбу. — А кем из родственников вы меня представите? И что скажут ваши родители? Сомневаюсь, что они пожелают лгать своим знакомым обо мне.
Пренебрежительно махнув рукой, Стефани сунула ложку в початую банку с желе. Его остатки перекочевали на поджаренный тост, и только потом она соизволила ответить:
— Их нет в городе. Они перебрались на запад, поближе к моей старшей сестре Джейн. Хотят ей помочь. Она недавно родила двойню, а ее муж постоянно пропадает на работе. Да это и неважно. Даже находись они в Роузфилде, все равно подтвердили бы все, что я скажу.
Стефани не хотелось отвлекаться на мелочи. Она уже нашла решение проблемы и несказанно радовалась, что все оказалось так просто. Ее не смутить разными пустяками вроде малозначительной лжи.
