ей на бедро. — В мужской одежде ты преображаешься, Рок-си.
Роксана поняла, что если не отступит сейчас на шаг назад, то погибнет… Но она осталась на месте.
— Я, как пришла, набросила на себя, что попало, и пошла разгребать снег. Времени на ванну и переодевание не было.
— А ты обедала?
— Обедала?
— Гм!
Роксана сощурила глаза.
— Слушай, не надо глядеть на меня как на сопливую беспомощную девчонку, которая не в состоянии сама за собой…
— Пожалуй, я приготовлю обед. — Брэм встал и улыбнулся. — После махания лопатой и лежки в сугробе тебе самое время хорошенько помокнуть в ванне, тем более, что ты об этом мечтала три последних дня. Я иду на кухню, Рокси, сделаю что-нибудь, чтобы покормить тебя, а когда ты снова станешь цивилизованной, мы поговорим.
У Роксаны опустились руки. Обреченно вздохнув, она прошла через холл и столовую и скрылась в самом безопасном месте дома — в ванной.
Не прошло и пяти минут, как в дверь ванной комнаты постучали.
— Ну конечно! — шлепнула кулаками об воду Роксана. — Он просто ждал, пока я разденусь, чтобы потом…
Она задернула белую занавеску.
— Что такое? — сердито спросила она, когда Брэм вошел. — Тебе не стыдно?
— Боже, ты такая скромная?
— Была. До прошлой пятницы.
Роксана поглубже опустилась в мыльную воду, а Брэм, сорвав первое попавшееся под руку полотенце, расстелил его на кафельном полу и уселся по-индейски.
— Так, по-твоему, ты растеряла свою прежнюю скромность?
Честный вопрос требовал честного ответа, и Роксана решила говорить как на духу.
— Да, есть такое ощущение. Скромность предполагает умение придерживаться общепринятых понятий морали и нравственности. Какая скромная женщина ляжет в постель с мужчиной после двух дней знакомства?
— Какая? Ты, например.
Роксана нахмурилась.
— Я никогда раньше так не поступала. И не предполагала, что смогу. — Она тревожно покосилась на него. — Не знаю, почему я это сделала…
— Я знаю. — Брэм поймал ее руку в свои пальцы. — И ты знаешь, просто боишься в этом признаться.
— В чем признаться?
— В том, что тобой двигало не влечение тела, а самая настоящая любовь.
Роксана осторожно высвободила свою руку.
— Если бы ты знала, — продолжал Брэм, — как ты мне нравишься, когда ты забываешь о правилах поведения и становишься сама собой — непретенциозной и твердо стоящей на земле! В какие-то мгновения этих наших трех совместных дней я дико ревновал тебя к твоему предыдущему кавалеру, но потом понял, что он даже не прикасался к настоящей Роксане Мердок.
Его взгляд поймал ее глаза.
— А я прикасался. Я счастливый. Я трогал ее, вкушал ее, любил, наслаждался ею, и она проделывала со мною то же самое чудо — свободно, по собственному желанию, и словами это волшебство описать невозможно!
У Роксаны дух захватило от такого признания.
— Ах вот почему ты здесь! Ты решил, что можешь и дальше свободно эксплуатировать мое тело, всласть развлекаться, ну, и…
— Твое тело меня абсолютно не интересует.
Роксана моргнула.
— Не интересует?
Брэм с трудом удержался от смеха при виде ее разочарованного лица.
— Ни на йоту. — Он поднялся и вытер руки о полотенце. — Пойду приготовлю обед, как обещал. Ты недолго, пожалуйста. Омлет начинает терять вкус через двадцать минут.
Волны, которые пустил Брэм, выдернув руку из ванны, мягко и ласково покачивали Роксану, и тело откликнулось на эту символическую ласку с той же силой, как если бы ее ласкал сам Брэм.
С тяжким стоном Роксана привстала, вытащила пробку из ванны и, включив душ, сунула голову под ледяные струи.
— Ты сделал отменный омлет, — отпустила комплимент Роксана, — спасибо.
Двумя руками она обхватила чашку с горячим апельсиновым чаем.
— После этой расчистки снега у меня сил осталось только-только, чтобы добраться до кровати и уснуть.
— С удовольствием усну рядом с тобой.
Глаза Роксаны округлились, затем подозрительно сузились.
— Кто-то утверждал, что тело мое его не интересует?
— Правильно. Просто я не усну, если ты не будешь спать рядом.
Он принялся собирать со стола тарелки и чашки и опускать их в раковину.
— У моей мамы на кухне висело старинное фарфоровое блюдо с замечательными словами: «Здание строится на камне; дом строится только на любви», — сказал Брэм, закрывая дверцу посудомоечной машины. — Твой дом построен на любви — на настоящей любви.
— Спасибо большое, — тихо отозвалась Роксана, поигрывая молнией своей спортивной куртки. — Я сама его обставляла — только несколько старинных вещей остались от тети Матильды.
Она почувствовала вдруг, что ей приятно говорить про дом, особенно после комплиментов Брэма. Тот губкой протирал коричневую полированную поверхность сушилки.
— Тетина спальня один к одному соответствует твоему описанию. Массивная водяная кровать и две огромные картины.
Роксана улыбнулась.
— У меня рука не поднялась поменять что-то в ее комнате. Не то чтобы тетушка была святой, но… но…
— Но она была Матильда! — закончил за нее Брэм, и Роксана кивнула в знак согласия. — А альбомов со снимками от нее не осталось? Меня прямо-таки заинтриговала эта женщина.
— Есть несколько — в ее комнате, на полке. — Роксана прикрыла ладошкой зевок и добавила:
— По этим фотографиям можно изучать историю века.
Она еще раз зевнула и замотала головой.
— Прости. Я уже в объятиях Морфея.
— Пора спать. Тебе завтра на работу.
Брэм шутя подхватил ее на руки и понес в спальню. Впервые в жизни мужчина нес ее на руках!
Брэм локтем нажал на выключатель, и спальня, выполненная в теплых персиковых тонах, озарилась мягким светом.
— Твоя комната копия тебя. Слышишь, Рокси? — Он бережно усадил ее на цветастое покрывало, застилавшее двухспальную кровать. — Восхитительная смесь стилей и материалов. Гамма несколько извращенная, но выдает неиспорченность натуры.
— Извращенная? А по-моему, нет. — Роксана стащила с себя кофту и оглянулась. — Брэм, ты ведь собираешься спать здесь?
— Собираюсь, но не сейчас. А пока я собираюсь найти что-нибудь для чтения и посидеть в уютной
